На протяжении вот уже почти века Мьянма страдает рецидивами хронической гражданской войны. Август стал очередной записью в медицинскую карточку: в бирманских штатах Шан и Ракхайн параллельно проявились сепаратисты. В начале месяца в городе Лашио коканские китайцы захватили штаб северо-восточного командования вооружённых сил Мьянмы, попутно разбомбив военный госпиталь с большим количеством гражданских. К десятым числам августа стало известно о массовом убийстве мусульман-рохинджа в пограничном с Бангладеш мьянманском штате Ракхайн. Ответственность за кровопролитие возложили на националистическую группировку араканцев "Армию Аракана", не терпящую исламистов. Ситуация в Ракхайне осложняется тем, что представители родственных бенгальцам рохинджа практически брошены военной диктатурой Мьянмы и обречены на беженство в Бангладеш, где порядка теперь не больше и откуда многие граждане тоже желают сбежать. Не входит ли нестабильность в политическую моду Южной Азии?
Отвечать на этот вопрос меньше всего хочется двум лидерам региона — Индии и Китаю. Как ни странно, у индийцев и китайцев достаточно много точек соприкосновения. Одна из них — устойчивость режимов соседних государств, не претендующих на старшинство. Из-за этнической и культурной близости, а также общей протяжённости границы Индия пристальней следит за Бангладеш, а Китай — за Мьянмой. Чтобы убедиться в этом, не придётся закапываться глубоко в историю. 14 августа глава МИД КНР Ван И прибыл в Нейпьидо на обстоятельный разговор с председателем Государственного административного совета Мьянмы Мин Аун Хлайном. За время своего пребывания в стране главный дипломат Китая не забыл нанести визит вежливости Тан Шве — легендарному функционеру "Партии бирманской социалистической программы" и экс-главе Мьянмы, к которому до сих пор прислушиваются местные и зарубежные политики. Но на этом, не считая публичных заверений, что Пекин и Нейпьидо — собратья навек, любезности закончились.
Ван И приехал разгребать накопившийся бардак под боком Китая. Слабоватая госмашина Мьянмы заметно сбоит и не справляется с регулярными с декабря прошлого года атаками антиправительственных партий на севере и западе страны. Нынешнее вооружённое выступление коканских китайцев в штате Шан — всего лишь частный случай того, как этнические группировки борются за независимость от военного правительства страны. Китай здесь Мьянме одновременно союзник и оппонент (какими бы тёплыми ни были слова на дипломатических раутах). Причина тому — некоторые из формирований этнических китайцев, стоящих в оппозиции Государственному административному совету Мьянмы: они откололись от Коммунистической партии Бирмы и финансировались Коммунистической партией Китая. Вдобавок к тому Пекин точит нож обиды: мьянманские аппаратчики и военные из Нейпьидо без согласования с китайцами общались с американскими представителями — последний раз в июне в Ханое. Подозрительно смотрит Поднебесная и на то, что Мин Аун Хлайн пытался подключить Россию к решению вооружённых конфликтов внутри Мьянмы: вспомните зимний визит в Мьянму секретаря Совета безопасности РФ Николая Патрушева. Гость из Москвы выразил поддержку тамошней власти, обговорил с ними некоторые вопросы борьбы с наркотрафиком, а также указал на вину американцев в бедах страны. Китайцам же фактически безразлично, какой режим будет в Нейпьидо, им важна целостность границы, а также возможность развивать гигантский инфраструктурный проект торгового пути из Китая через Мьянму. И потому, возможно, глава МИД КНР Ван И привозил весточку о том, что Поднебесной в качестве гаранта безопасной границы хватит и китайских сепаратистов в роли пограничников.
Пока Ван И гостил в Мьянме, местные социальные сети распространили фейк о государственном перевороте. На фоне повышения цен на бензин и информации об убийствах рохинджа в штате Ракхайн всё это сплеталось в убедительный нарратив о скорых переменах во власти. Тем не менее Мьянма, успевшая за один лишь неполный XXI век сменить несколько режимов, перестала быть приоритетом западной информационной повестки. Причин тому несколько. Во-первых, страной уже руководил политик, всеми руками и ногами державшийся за Европу и США. Лауреат Нобелевской премии мира 1991 года Аун Сан Су Чжи, дочь основателя Коммунистической партии Бирмы и героя Мьянмы Аун Сана, действительно преодолев множество препятствий, стала де-факто главой правительства с 2016 по 2021 год. Но даже наличие прижизненного биографического фильма о себе в постановке Люка Бессона и песни-посвящения от группы U2 не гарантирует политической хватки и не спасает от спорных решений. Якобы гуманный и натерпевшийся беспредела политик Аун Сан Су Чжи за время своего правления допустила геноцид рохинджа-мусульман в буддистской стране, за что сразу же была разжалована в недруги прогрессивных западных стран. А какие были планы, какая биография! Су Чжи заканчивала Оксфорд и Лондонский университет, имела мужа-британца и опыт работы в ООН. Затем в её жизни были политический активизм в Мьянме и долгий домашний арест с невозможностью увидеть близких. Где-то сочинённая, где-то реальная история Аун Сан Су Чжи не обернулась сказкой, потому что бывшая глава правительства вновь заключена в своей собственной стране. И новых песен или фильмов о ней не слышно и не видно.
Вторая причина, почему проблемная Мьянма не в центре внимания, заключается в том, что внешние, нерегиональные, силы не слишком заинтересованы в происходящих в стране процессах. Выбитые когда-то из Мьянмы британцы не могут закрепиться во властных кругах с нетипичным для обычно цепких подданных Карла III невезением. Со звёздно-полосатой линией всё несколько сложнее: ЦРУ в середине 2000-х обвинялось во вмешательстве в политическую жизнь Мьянмы. Пик вашингтонского следа приходится на президентство Обамы, когда в Янгон наносила визит любительница юго-восточной экзотики госсекретарь США Хиллари Клинтон. Тогдашняя демократическая администрация хорошо уловила начавшееся возвышение Пекина и поэтому искала союзников под самым носом у Китая. Нейпьидо в этом смысле не повезло, потому что американцы в итоге сделали ставку на сближение с Филиппинами и Таиландом, попытку выстраивания партнёрства с Малайзией, Сингапуром и Вьетнамом. Нестабильная Мьянма, правда, повисла для США репутационным грузом. Отсюда дипломатические уколы, признания и непризнания режимов, говорение говорящих голов. К примеру, 16 августа советник госдепартамента США Том Салливан беседовал с временным президентом параллельного военному правительству "Правительства национального единства Мьянмы" Дувой Лаши Ла. Смысла у переговоров не было, так как политическая субъектность этого самого правительства национального единства близка к нулю. Внештатный американский чиновник банально отрабатывал поручение от конгресса.
Есть важная оптика, сквозь которую следует рассматривать бирманские события, — наркотики. "Золотой треугольник", этот всемирно известный комбинат опиатов, после выхода из игры афганских фермеров приобрёл огромное значение как пункт производства и транзита самой разной дряни. Во-первых, отечественный производитель всё ещё ого-го: местный героин распространяется оттуда по всему миру. Во-вторых, Мьянма является точкой пересечения путей выхода в большой мир изделий китайской химической промышленности и — через Бангладеш и Индию — трансъевразийских маршрутов из Европы. Добавьте к этому удобное расположение вблизи путей морских перевозок, а также разветвлённую сеть неподконтрольных правительству рек и портов и получите идеальный хаб для производства и распространения наркотиков, этакую азиатскую Албанию. Вмиг становятся ясны и подкаты западных стран к местной руководительнице, и сидящее на вашингтонской зарплате "Правительство национального единства" (кстати, недавно освоившее выпуск национальной криптовалюты, что опять же обретает смысл лишь в контексте наркоторговли). А самое главное — очевидная запачканность почти всех местных сил в массе связанных с наркотиками занятий делает невозможным ни явное разделение западным мейнстримом сторон на своих и чужих, ни чёткое обозначение собственных интересов, ведь огромные деньги, особенно пропахшие героином, любят тишину.
В то время как в Бангладеш назревает кризис беженцев, страна Пагоды Шведагон крошится на части недальновидностью своего правительства и безумием миллиарда сортов сепаратистов. Для властей в Дакке и Нейпьидо губительным будет не влияние больших соседей Индии и Китая, а наоборот, их абсолютное бездействие. Утрачивающий день ото дня легитимность режим Государственного административного совета Мьянмы планирует проводить всеобщие выборы в 2025 году. Эта дата кажется неимоверно далёкой в свете целого букета хаосов, расцветающих в Южной Азии то там, то сям. Что Бангладеш, что Мьянма имеют реальные шансы стать точками будущих перемен в системе безопасности региона.
