Речь первая. Мир хижинам, война элитам
На пике своей предвыборной кампании, 22 октября 2016 года, Трамп выступил с блестящей «Геттисбергской речью», в которой фактически отказал в доверии республиканскому истеблишменту (отказавшись признать результаты голосования республиканского съезда, если тот откажется выдвинуть его кандидатуру), сжег мосты, поднял флаги войны и получил в ответ восторженную поддержку народа.
Это была первая речь Трампа, показавшего его как великого борца и оратора. Речь эта получила название «Геттисбергской» и действительно апеллировала к знаменитой Геттисбергской речи Линкольна, двухминутному спичу, произнёсенному 19 ноября 1863 года через четыре месяца после решающей победы северян при Геттисберге, фактически решившей исход войны. Трамп был настроен не менее решительно и, в сущности, повторил в своей речи то, что говорил и тридцать лет назад.
Он сказал, что Америка столкнулась с расколом, подобным тому, с которым в свое время столкнулся Линкольн, и что те, кто стоит на противоположной стороне и заказывает музыку в Вашингтоне, не кто иные, как воры и жулики:
«Президент Линкольн столкнулся с невиданным до его времени расколом страны. Надеюсь, что мы сможем взять с него пример и победить раскол, с которым мы сталкиваемся сейчас. Мы сейчас очень сильно расколоты. Я не политик и никогда не хотел им быть, поверьте мне. Но я увидел, что страна оказалась в беде, и понял, что не могу стоять в стороне и смотреть на это. Наша страна сделала мне много добра, я люблю ее, и я понял, что должен действовать. Я много лет близко знаком с системой. Я долго был важной ее частью. Я знаю, как ведется игра в Вашингтоне и на Уолл-стрит. И я знаю, как там мошенничают с ее правилами в ущерб простым американцам. Это жульнические правила».
Эта система сломана и основана на мошенничестве, сказал далее Трамп. Она фальсифицирует выборы: 24 миллиона регистраций избирателей недействительны или проведены с большими нарушениями. В качестве избирателей зарегистрированы 1,8 миллиона мертвых людей и 14% жителей Америки без американского гражданства...
Трамп намекнул, что Хиллари Клинтон место вообще-то скорее за решеткой, чем на выборах, ведь «она много раз врала ФБР и конгрессу», и обвинил штаб Клинтон в организации беспорядков на его митингах. А затем прямо обвинил мейнстримные СМИ во лжи и продажности: они врут и фабрикуют новости, отчаянно стараясь «заглушить мой голос и голос американского народа».
И понятно, почему: за CNN стоит транснациональная корпорация AT&T, Washington Post принадлежит Amazon, Comcast приобретает NBC. И всё это вместе — «одна большая структура, которая говорит избирателям, что им думать и делать», тем самым пытаясь «отравить мышление американского избирателя». И «если они могут вести себя так со мной — человеком, у которого есть почти неограниченные возможности для ответных действий, — подумайте, что они могут сделать с вами!» Так говорил Трамп, обещая своим избирателям «создание 2 миллионов рабочих мест за десять лет» и победу над тотальной коррупцией в правительстве: «Мы осушим вашингтонское болото и заме- ним его новым правлением — народным, осуществляемым народом во имя народа, и — Америка снова станет великой!»
Да, слишком давно не звучали в Америке подобные речи. Это был первый раскат грома, вспышка приближающейся грозы. Геттисбергская речь вызвала эффект, которого многие ждали, но не до конца верили в его возможность. Но что-то действительно произошло. Рейтинги Трампа неуклонно пошли вверх. Его триумфальные выступления перестали вмещать концертные залы. Икогда 27 октября директор ФБР Джеймс Коми возобновил уголовное расследование против Хиллари Клинтон, вся старательно создаваемая официальными СМИ картинка стала сыпаться на глазах...
В те дни многие были захвачены происходящим, и автор этой книги, в частности, писал в одной из своих статей:
«Вероятно, нынешние выборы и задумывались как триумфальное возвращение неоконсервативно-неолиберальной парадигмы в “новой упаковке”. В силу разных причин, роль эту решено было отдать Хиллари Клинтон. Но, похоже, в самый ответственный момент что-то пошло не так. Что же произошло? Почему триумфальное возвращение этой клики во власть оборачивается грандиозным скандалом? Вероятно, потому, что таково само наше время, когда многое тайное вдруг начинает выходить наружу, а “молчаливое большинство” вдруг обретает голос... Вероятно, также и потому, что среднему классу надоело копить раздражение против высшей “касты избранных”, а американским патриотам в силовых структурах — со страхом ожидать возвращения во власть людей, ответст- венных за сегодняшний мировой хаос. Чем закончится эта контрреволюция консерваторов против элит? Удастся ли Трампу, как он обещает, “осушить вашингтонское болото”, или он падет очередной жертвой системы?... Ситуация в стране все более напоминает тот самый 1860 г., когда избрание Линкольна вызвало возмущение Южных штатов, начавших движение за отделение. И уже сегодня можно констатировать: американская политическая система, как мы ее знали, перестала существовать. Сегодняшний Трамп — это уже целая новая партия. Более того, целая армия, объединяющая собой чуть не половину американского электората. И, как бы в итоге ни оказалась политически оформлена эта модель, сегодня именно она начинает определять новую американскую реальность и американское будущее».
Речь вторая. Социальный консерватизм
Второй речью Трампа, которая несомненно войдет в американские анналы (если, конечно, Америка продолжит существовать), стала его инаугурационная речь. Уже в первых откликах на неё зазвучало слово «социализм».
Так, один известный наш политолог назвал речь Трампа великолепной смесью «популизма, национализма и индустриального прогрессивного социализма» и предложил впредь говорить о «трампизме» как некоем изводе «патриотического социализма». Что, имея в виду ту высокую патриотическую романтику, на крыльях которой речь Трампа летела над мемориалом Вашингтона в тот дождливый день, конечно же, справедливо.
Действительно, то, о чем говорил Трамп, можно было смело назвать манифестом американского консервативного социализма. Социализма не левого, в духе Сандерса или культурного марксизма, но традиционного, правого, социализма в духе Бисмарка и Фихте.
Или, что, разумеется, точнее и ближе Трампу: в духе идей Хью Лонга, Джона Кеннеди, «великого общества» Линдона Джонсона и динамичного консерватизма Эйзенхауэра. Социализма, являющегося некоей сегодняшней, современной, позитивной суммой всех этих идей.
Что же такое консервативный социализм, или, скажем осторожнее, социальный консерватизм? Под этим термином мы понимаем идеологию прежде всего принципиально антилиберальную. Но и антимарксистскую тоже. Идеологию, утверждающую вначале не «свободу индивидуума» и не «классовую борьбу», но — единство народа. Это и есть главный признак консервативного социализма.
Конечно, консервативный социализм признаёт также и свободу индивида, но все же прежде — единство. Конечно, и личное преуспеяние, но прежде — благо общего, благо народа. Конечно, он также говорит и о «борьбе». Но совсем не в духе «классовой борьбы» марксизма.
То единство народа, на котором настаивает социальный консерватизм, основано на приверженности единым для всех ценностям, на высокопонятом патриотизме и утверждает, что народ — это не некий поток элементарных частиц или груда разбросанных по полю камней, но нечто, обладающее одной душой, одним сердцем, одной кровеносной системой. А государство — дом для этого «нечто», дом для народа.
Эта идеология, далее, утверждает, что именно народ (а не некая оторванная от него элита) является настоящим хозяином своей страны и держателем власти в ней. Наконец, эта идеология предельно активна, зовет к организации общего дела, к осуществлению общей мечты. И эта общая мечта связывает народ как бы единым возвышенным духом.
Остановимся на этом и послушаем лучше самого Трампа:
«Мы, граждане Америки, теперь объединились в едином национальном порыве, чтобы возродить нашу страну и восстановить ее потенциал для всех наших людей»...
«Мы передаем власть от Вашингтона и возвращаем ее вам, людям»...
«Мы единая нация, и их (бедняков) боль — это наша боль. Их мечты — это наши мечты. А их успех — это наш успех. У нас одно сердце, один дом и одна славная судьба»...
«Когда Америка едина, она непобедима»...
«Мы должны масштабно мыслить и еще масштабнее мечтать. Мы в Америке понимаем, что нация жива, пока она к чему-то стремится»...
«Нас будет вдохновлять новая национальная гордость, она будет воодушевлять нас и устранять наши разногласия»... «какими бы мы ни были, черными, смуглыми или белыми, у нас у всех красная кровь патриотов»... «мы все будем пользоваться нашими славными свободами и будем салютовать нашему великому американскому флагу»...
Да, все это и есть нормальный, традиционный, консервативный социализм (или, скажем осторожнее, социальный консерватизм), так, как он был явлен и раскрыт в свое время в трудах и идеях фон Штейна, Бисмарка, Фихте («Письма к немецкой нации»), Шпенглера («Пруссачество и социализм»), Хью Лонга, Генри Форда, Роберта Кеннеди, Линдона Джонсона, Ричарда Никсона...
Ещё раз подчеркнем принципиальное отличие этого правого социализма от социализма левого, марксистского.
Консервативный социализм (или социальный консерватизм) отрицает классовую борьбу. Он говорит не об уничтожении «отживших классов» или частной собственности и не объявляет своим врагом капитал в принципе. Он различает трудовой капитал от капитала спекулятивного.
Почему честный промышленник должен быть врагом рабочему? Промышленник — тот же труженик, замечательный организатор производства. В чем радость, если бедные уничтожат этих талантливых организаторов, работающих на благо всего государства? Суть в другом, в том, чтобы богатые помогли бедным. Поскольку все мы — единый народ. Поскольку так учит Бог.
Именно об этом говорил Трамп.
Итак, социальный консерватизм прекращает классовую борьбу, указывая людям — и богатым, и бедным — на их кровное родство перед Богом, нацией и общей родиной. А своим главным врагом объявляет не частную собственность как таковую, не капитал как таковой, но капитал международный, финансовый, спекулятивный. Капитал, который не является национальным, не работает на благо народа, но организует элиту, единственным основанием которой является сумма счета в банке. Эта элита не имеет ничего общего с народом, презирает народ и лишь наживается на его труде. Ей наплевать на страну и людей, её населяющих.
Единственное её основание — золото, единственная цель — мировая власть. Именно этот сорт капитала Генри Форд объявил в свое время главным врагом нации, народа и мира в целом:
«Паразиты Уолл-стрита не производят ничего, кроме бумаг», и «единственный путь достичь мира в мире — это помешать крупнейшим международным банкирам заниматься своим бизнесом».
Так сегодня вторит ему и Трамп: «Слишком долго небольшая группа людей в столице нашей страны пожинала плоды правления, государственной власти, а расходы ложились на плечи людей. Вашингтон процветал, но люди от его благ и богатств ничего не получали. Политики процветали, но рабочие места исчезали, и заводы закрывались. Истеблишмент защищал себя, а не граждан нашей страны. Их победы не были вашими победами. Их триумфы не были вашими триумфами. И пока они праздновали в столице нашей страны, семьям, находящимся в бедственном положении по всей нашей стране, праздновать было практически нечего»...
Трамп пообещал изменить это положение вещей, пообещал забрать власть у элит и вернуть ее народу, пообещал перемены, которые начнутся «прямо здесь и прямо сейчас».
«Забытые мужчины и женщины нашей страны больше не будут забыты. Все сейчас слушают вас. Вы, десятки миллионов, пришли сюда, чтобы стать частью исторического движения, подобных которому мир никогда прежде не видел».
Да, это романтика и популизм. И это — романтика и популизм той самой великой европейской традиции, идущей от Римской империи и традиционной христианской церкви...
Речь третья. Война ультралевому фашизму
Наконец, 4 июня 2020 года, в самый символический день американского календаря и в самом символическом месте Америки — у подножья горы Рашмор в День независимости — Трамп выступил с речью, столь же горячей и важной, как те, о которых мы рассказали.
Трамп сказал то, что от него давно ждали и эхо чего может (если, конечно, звезды будут ему благоволить) оказаться долгим. Трамп, как только он это и умеет, сказал открытым текстом о том, что происходит сегодня в Америке, ёмко обозначив силы, которые за этим стоят.
И не просто сказал, но фактически объявил этим силам войну:
«Это новый крайне левый фашизм, который требует абсолютной преданности себе. Если вы не говорите на его языке, не выполняете его ритуалы, не читае- те мантры и не выполняете его заповеди, то вы будете подвергнуты цензуре, изгнанию, занесению в черный список, преследованию и наказанию. Не заблуждайтесь, эта левая культурная революция призвана свергнуть американскую революцию... Они полны решимости снести каждую статую, символ и память нашего национального наследия...».
Трамп сказал, что Америка столкнулась с тоталитаризмом нового образца, дословно «самим определением тоталитаризма, совершенно чуждого нашей культуре и нашим ценностям», политическим оружием которого стало стирание традиционной культуры и ценностей, уничтожение национальной истории, клевета на героев прошло- го, очернение несогласных...
Трамп подчеркнул, что этот новый тоталитаризм проник уже «в наши школы, редакции наших новостей и даже залы наших корпораций», и, под восторженный гул одобрения собравшихся, пообещал остановить эту «атаку на нашу свободу», защитить американских детей от тлетворного влияния этих сил и развернуть «федеральные правоохранительные органы для защиты наших памятников, ареста мятежников и правонарушителей во всей силе закона...».
Трамп сказал также, что мы, американцы, преклоняем колено только перед Господом Богом, тем самым дискредитировав вошедшие в моду коленопреклонения полиции и нацгвардии перед демонстрантами BLM. Наконец, пообещал возвести большой национальный парк, в котором увековечить всех (и белых, и чёрных) героев Америки.
Таким образом, Трамп обозначил ясный, по всем пунктам, водораздел между старой консервативной Америкой и тем напором анархии, с которым старая традиционная Америка сегодня столкнулась.
Это не только боевики BLM и Антифа и уличные погромы, это и транснациональные корпорации, поддерживающие антинациональные лозунги анархистов и щедро их спонсирующие, и центральные СМИ, также выступающие на стороне левых.
Трамп не называл никаких конкретных имен, однако широкая фронтальная атака на традицию предстала в его речи ярко и недвусмысленно, как и обещание ответного удара.
Одним словом, это была блистательная речь, лучшая со времени его инаугурации. О возможных последствиях этой речи и ее значении поговорим позже, а пока, чтобы лучше разобраться с поразившей Америку напастью, бросим один широкий взгляд в прошлое.
Америка — молодая страна. И не просто страна, а империя нового типа, флагман и символ модерна. Таким флагманом в свое время имели возможность стать Голландия, Англия, Франция.
В 1917 году подобную же катастрофическую попытку совершила Россия. Но получилось, по большому счёту и главным образом у США. Именно этим и определилась её история, и то, что происходит с этой страной сегодня.
А происходит здесь очередная революция модерна в контексте большой мировой революции, начавшейся эпохой Реформации. Что и понятно. Ведь революция (то есть перманентное изменение существующего миропорядка) и стала самой основой модерна. И Америка, как центральное государство модерна, мостит с тех пор её столбовую дорогу.
История Америки и есть, в сущности, нескончаемая революция: промышленная, национальная, миграционная, цветная. (Не случайно и Трамп говорит о «левой культурной революции против американской революции».)
И да, сегодня эта перманентная американская революция обретает черты, очень схожие с теми, которые являла собой Россия образца 1917-го.
Но подчеркнём не просто внешнюю схожесть (все революции в чем-то схожи), но и внутреннюю сущность новейшей американской революции, связи, лица, идеи которой прямо отсылают к той России.
Это прежде всего идеи мировой революции товарища Троцкого, сексуальной революции товарища Коллонтай, культурные эксперименты товарищей Дьердя Лукача и Белы Куна в большевистской Венгрии, и, наконец, настоянные на тех же фрейдо-марксистских идеях штудии Франкфуртской школы, которые подготовили молодёжную и сексуальную революцию 1960-х в США и Европе.
Есть и другая ветвь, идущая от старого американского троцкизма, обретшая позднее формы неоконсерватизма.
Сегодня неоконы, осевшие в фабриках мысли и государственном аппарате, являют собой основу американского глубинного государства (при этом в политическом и духовном смысле не так уж далеко отойдя от своих троцкистских корней).
Всё это надо иметь в виду, глядя на происходящее в Штатах.
Перед нами не просто расовые бунты, расовая война, «хелтер-скелтер», который пророчествовал в 1969-м длинноволосое дитя Чарли Мэнсон. Перед нами прежде всего новая фаза Мировой революции против традиционного мира. Об этом и поведал в своей речи Трамп. Что до имени, которое Трамп дал силам хаоса: «ультралевый фашизм», то в нем есть, конечно, изрядная доля популизма. Классический европейский фашизм как раз противостоял ультралевым, но, учитывая то, что слово «фашизм» давно потеряло какую бы то ни было связь с историей и обратилось просто в политическое ругательство, начиненное негативной энергетикой, ход этот кажется вполне оправданным.
Так или иначе, Трамп уже поляризовал политическое поле страны по линиям культурного (и, видимо уже, военно-гражданского) противостояния. В этом контексте молчаливый марш нескольких сот до зубов вооружённых «Чёрных пантер», воскресших в городе Стоун Маунтейн в Джорджии, состоявшийся того же четвертого июля, выглядел весьма символично.
Эти серьезные ребята снисходительно относятся к движению BLM и требуют конкретных вещей, таких, например, как создание независимого чёрного государства в одном из штатов Америки. Таким образом, символическая линия гражданской войны 4 июля 2020 года проявила себя вполне отчетливо.
2020