Владислав Сурков в своей последней статье предлагает давно известный альтернативный либеральный проект, под который затачивали ещё Навального (проект, альтернативный СВО, понятно): поскольку Россия Новому глобальному порядку не нужна, её гораздо разумнее столкнуть с Китаем (и сточить в конце концов в противостоянии с глобальным Югом). Плохой проект, Владислав Юрьевич! Север – это, конечно, наше будущее. Но выглядеть он должен совсем-совсем по-другому. Выглядеть он должен как наш новый Великий Путь из Варяг в Греки. Только теперь он называется СевМорПуть, путь, открывающий перед нами простор в Тихий и Атлантический океаны – это первое; и наша новая борьба с мировой Хазарией за этот Путь – второе. Новый поход Святослава за новое глобальное доминирование в ХХI веке! – вот что такое Цивилизация Севера здорового человека, Владислав Юрьевич.
От автора, 29 сентября 2023 г.
Весь свой XIX век Россия решала вопрос Восток мы или Запад? Имплицитно она решала его и весь ХХ-й век (не будем забывать: коммунизм был еврейской, то есть, восточной (Мозес Гесс, Карл Маркс, Фердинанд Лассаль, etc.) мыслью, проросшей на христианской почве Запада).
Что и говорить, задача, поставленная Петром, решалась не просто. Входить в отравленную Революцией Европу было смертельно опасно. Пётр (или, если угодно, русский эгрегор, божественная воля) решился на этот шаг, лишь когда катастрофическое отставание в технологиях и военном деле не оставило иных шансов спастись от поглощения Западом. Но платой за выучку на Западе, стала зависимость от Запада. Прежде всего от Англии, которая с петровских времен и раньше (наше участие в Тридцатилетней войне на стороне шведско-французской коалиции) использовала Россию в своей борьбе против традиционной консервативной Европы.
Но и путь евразийства, рожденного в среде первой русской эмиграции, и ставшего мировоззренческой реакцией на революционную катастрофу, и европейский выбор Петра, был путём очевидно двусмысленным и неоднозначным. Евразийцы, эти «славянофилы эпохи футуризма» (Ф.А. Степун) увидели корень зол в Петре, а настоящую русскую родину – не на русском севере, а в Орде: «Россия – наследница не Киевской Руси, а Монгольской монархии» (князь Ник. Трубецкой).
Но - монгольская степь уводила в Китай, византийский выбор – к Римской империи Константина-Юстиниана, сочетать два эти полюса (да еще и вкупе с учением о «туранской расе», продукте метизации монголоидов и европеоидов) в одном смысловом поле оказалось непросто. Особенно, имея в виду, что исторически Туран всегда противостоял и Персии, и Византии. Играть в эти четырехсторонние шахматы пробовали многие, но гроссмейстеров так, кажется, и не нашлось. Евразийское движение, первые годы (1921-1931) щедро спонсируемое англичанами, скоро распалось.
Английский след движения (евразийское книгоиздательство, учрежденное на деньги миллионера-востоковеда Генри Нормана Сполдинга, «Евразийский временник», выход которого с 1921 по 1931 год обеспечивали английские деньги) не ускользнул от внимания русских европейцев. «Ненавидящий Россию Запад, отталкиваясь от большевизма для себя, приемлет большевизм для России и хлопает по плечу европофобов-евразийцев», писал в 1929 году бывший западник, стремительно превращающийся в ортодоксального русского монархиста Пётр Струве.
Понятно было желание Англии поддержать русских романтиков, уводящих Россию подальше от Европы в Азию, чтобы там окончательно растворить её в азиатских песках.
Стратегия англосаксов и сегодня остается той же: лишить Россию европейских технологий, лишить Европу русских ресурсов, и, что не менее важно, консервативного полюса мысли, и, таким образом, погубить и Россию, и Европу. А еще лучше – снова столкнуть Россию и Европу, уничтожив, таким образом, белую цивилизацию в целом.
Что же этим планам противопоставим мы? Объявим себя отдельной евразийской цивилизацией? евразийским «вторым Китаем»? «Островом Россия»? Сколько бы ни убеждала себя Россия в том, что она сама замкнутый на себя мир, ей не уйти от мировых вопросов. Потому что сама она – мировой вопрос. Россия больше самой себя, больше Европы и Азии, или даже их синтеза. Потому что в сердце России стучится пепел империй, потому что она сама – последняя империя, империя последних времен, эсхатологическая, если угодно, империя.
Может ли Россия отказаться от своей общей с Европой истории? От своих духовных корней: Второго Рима (Константинополя), да и Первого? Отказаться от Петербурга? Отказаться от своих цивилизационных начал: Старой Ладоги, Новгорода? Отказаться от Пушкина? Чайковского? Менделеева? Особенно сегодня, когда европейский мир трещит под натиском нового (BLM-LGBT) варварства, а в огонь летят классические памятники и книги «мёртвых белых мужчин»? Скорее уж, впору объявить себя последней Европой, последним и единственным оставшимся на земле Западом…
Но, конечно, мы и не Запад. Не Запад, но и не Восток. Давайте уже наконец посмотрим на себя в планетарных (как это только и возможно, говоря о России) масштабах. Мы увидим колоссальную территорию, стягивающуюся к Северному полюсу и венчающую собой всю нашу планету. Это и есть наш мир: мир близких как нигде звезд, мир белого безмолвия, полюса всечеловеческого духа. Мир, откуда открывается свой, новый, огромный и во многом иной взгляд на все: и на Америку, и на Китай, и на Европу, и на Азию. Ибо, конечно, в масштабах планетарного XXI века становится ясно, что Россия - прежде всего Север: мы - зимняя шапка планеты, если угодно, белая корона мира.
Пушкин, гений во всем, в том числе и в геополитике, почти двести лет назад заметил: Россия – судебный приказ Европы. Бросил почти в шутку, но мы отлично знаем, что в шутке гения истины бывает больше, чем в энциклопедии «Британика». Здесь именно тот случай. Пушкин, написавший свои «Маленькие трагедии», как окончательный диагноз духовным путям Европы, пришедшим к своему логическому концу, отлично понимал, что говорил. А говорил он, в сущности вот что: Россия, будучи ни Востоком, ни Западом, требует к себе совершенно иного подхода, нежели все иные государства мира («История России требует другой мысли», как писал он Чаадаеву). Сама же Россия способна разрешать европейские вопросы на самом высоком духовном уровне: сохраняя объективный взгляд со стороны, и имея, со своей северной возвышенности, максимально широкий обзор. Любой важный европейский спор русским свойственно брать не в его эмпирической данности, как, скажем, свойственно французам, а в его экстремуме, его абсолютном вертикальном модусе. Каждую проблему мы решаем, уводя её по экспоненте к вершинам духа, и «переписывая карту звездного неба», как говорил Достоевский. Если уж ставить вопросы - то последние; если уж решать – то в масштабе всего человечества - вот принципиально русская установка. При этом, русские разрешают «проклятые вопросы» не абстрактно, как, скажем, англичане, но непосредственно, в своем сердце, своей собственной кровью, на безбрежном «Русском поле экспериментов». И не этом ли, в конечном счете, смысл существования России, смысл существования Русского человека вообще?
За решение азиатско-европейской проблемы коммунизма мы заплатили сотнями миллионов жизней. И потому, за новой сегодняшней большевизацией Америки и Европы можем наблюдать с олимпийским спокойствием. Мы помним и секс-просвет Троцкого-Коллонтай, и всеобщий BLM всех угнетенных народов, да и «LGBT всех стран соединяйтесь» нам уже не в диковинку. Весь этот «пожар в борделе во время наводнения» мы пережили и переварили в своем всечеловеческом сердце на много десятилетий раньше Америки-Европы. И на сегодняшние психиатрию безумной западно-закатной секты скопцов и её акции радикального обрезания собственной культуры, истории, религии, политии, смотрим с тем же бесстрастием: кому в морг - тому в морг, а кто выживет после всего, ожидающего закатные страны, кошмара, прибегут к нам, на наш Русский Ковчег. Вот потому мы и Север. Мы - гора Арарат, поднимающаяся над всемирными водами Потопа. Мы - Северный полюс духа, к которому сходятся все косые меридианы европейских, и, далеко не только европейских, - проблем.
Русская мысль - планетарна. А в своей планетарности - космична и органична. Учение Вернадского о биосфере земли или Льва Гумилёва об этногенезе - только первые ростки будущей планетарной русской мысли. А осознание себя Севером, «полюсом духа» позволит России реализовать весь её громадный потенциал. Не только русское оружие, но, прежде всего, Русская Мысль должна остановить сегодняшний «прогрессивный» процесс сведения вселенной к «точке сингулярности», грозящей обратить мир в местечковую «синагогу» для «избранных». Русская мысль способна действенно преобразовать этот мир из сегодняшнего кошмара и хаоса в реальность по-настоящему позитивную, справедливую, восходящую к божественным идеалам. Идеям должны быть противопоставлены идеи; шайке прогрессистов, жрецам сингулярности – новые элиты и новые логосы.
Древняя Русь возникала, как протоимперский мир, на пространствах от Ладоги до Днепра и побережья Черного моря, в борьбе за контроль над центральной торговой магистралью Средневекового мира: пути из Варяг в Греки. Сегодняшняя Россия сможет сохранить и воплотить свою имперскую парадигму в борьбе за контроль над важнейшей военно-торговой магистралью современного мира - СевМорПутем.
СМП — кратчайшая транспортная артерия, соединяющая порты Европы, Дальнего Востока и Северной Америки. Кратчайший стратегический путь, связывающий Азию, Америку и Европу. Расположенная за Полярным кругом российская военная база «Северный клевер» на острове Котельный (находящаяся гораздо ближе к Аляске, нежели к Москве), позволяет контролировать стратегические территории СевМорПути, и воздушного пространства не только Арктики, но и Сев. Америки. На базе установлены береговые ракетные комплексы и зенитные ракетно-пушечные системы. Арктика - наши ворота в Атлантический океан. И одновременно - мощный форпост на пути американского флота. На российские территории приходится 71% прогнозных запасов нефти и до 91% природного газа Арктического региона. Арктика - белая корона мира. Арктика - первое слово русской экспансии, Русской стратегии освоения мира. От Севера к Югу, от Арктики к Иранскому нагорью и Северной Африке тянутся энергетические каналы будущего русского мирового влияния. Влияния не только политического, влияния – мировоззренческого.
Взглянем, к примеру, на наш мир с точки зрения геологической архитектоники. Мы увидим линию тектонического разлома, тянущуюся от Северной Африки через Малую Азию, к Киеву и Санкт-Петербургу, так называемый Нильско-Лапландский линеамент.
Этот разлом, как можно видеть, проходит через важнейшие «реперные точки» мировой цивилизации, ее политические и культурные центры: от Нила (Мемфис, Фивы, Александрия), через Суэц, Сирию (Дамаск), Афины, проливы Босфор и Дарданеллы (Константинополь), наконец, через Киев и Новгород; а также стратегические торговые пути, включая «путь из варяг в греки» - центральную мировую магистраль, вокруг которой возникла и сложилась Русская цивилизация. «Нельзя не отметить, - замечает современный автор, - что хронологическое доминирование этих центров в истории, синхронизовано с их перемещением к северу. В этом ряду Санкт-Петербург является наивысшим проявлением глобальной власти: охват территорий, подчинённых столице Российской Империи, превысил все предыдущие проявления мирового центра» (Р. Багдасаров, «Мистика русского православия»). Какова природа этого явления неизвестно, но факт остается фактом. Линеаменты, как считают геологи, оказывают огромное влияние на гидро- и атмосферу, а, как следствие, и на антропосферу тоже. (Дальше, от геологии, мысль, по-видимому, должна двинуться к космизму «биосферы земли»).
Или возьмем другой, уже протоисторический «меридиан» - распространение индоевропейской цивилизации от предуральского Аркаима, легендарной прародины индоариев, через Южный Урал, Центральную Азию, Гималаи, Индию, Персию, и, наконец, к Крито-Микенской цивилизации и Афинам – колыбели нынешней Европы…
Вот лишь два вектора, которые может начать разрабатывать русское сознание, оттолкнувшись от своего великого «полюса духа». Так, от Шпицбергена до Северной Африки, от вечных льдов Севера до духовных начал Древнего Египта – источника всей мировой мудрости – протираются русские меридианы; простирается русская мысль… За которой, как это обычно бывает, следует нога русского путешественника, и – рука русского землепашца. Замечательна и даже эпохальна, в этом смысле, фигура Федора Конюхова (этого нового Афанасия Никитина) – русского путешественника, как будто пролагающего по всему земному шару пути будущего русского влияния – Русского ХХI века…
О России как цивилизации Севера уже заговорили в Изборском клубе, нашей ведущей консервативной фабрике мысли. И это, можно говорить уверенно, только начало. Цивилизация Севера - это звучит по-настоящему свежо, мощно, убедительно. Заставляя человека менять привычный угол зрения, по-новому глядя на карту, включая новые цепочки нейронных связей, находя новые рифмы и параллели. К этому призывает планетарный, глобальный масштаб XXI века.
Природу Русской цивилизации, как великой планетарной цивилизации Севера начинает понимать и наша власть. В новейшей Морской доктрине, озвученной Владимиром Путиным 31 июля 2022 года русскому влиянию в районах Северного Полюса уделено важнейшее место. Новая Морская доктрина называет Северный Ледовитый океан областью, имеющей особое значение для России, предусматривая нашу возрастающую активность на Шпицбергене, Земле Франца-Иосифа, Новой Земле и острове Врангеля…
Каковы же будут выводы? Они просты: глобальный, планетарный ХХI век должен стать Русским веком. Это следует из самого географического положения России – плацдарма, подготовленного для нас нашими великими предками. Отсюда, с Северного «полюса духа» мы и начнём нашу великую экспансию по всем мировым меридианам, через все параллели – к Югу, на Запад, на Восток. Экспансию прежде всего духовную, культурную. Экспансию восстановления духовных начал, возвращения больших смыслов.
Что же до наших цивилизационных врагов, то силу всемирной Русской экспансии, сокрушающую мощь первобытных льдов Севера, они должны почувствовать на себе, как неизбежность самой природы вещей - как ярость разъяренного урагана, как вой аравийского урагана, как дуновение чумы. Как неостановимую ничем снежную лавину Русского ХХI века.
