Сколько Аристотелей пасут свиней и
сколько свинопасов носят на голове корону!
Лев Троцкий
В биологическом смысле современный человек ничем не отличается от человека, жившего тысячелетия до нашей эры. Тот же объем мозга, те же способности, те же таланты, тот же пытливый взгляд на окружающий мир, но если последние столетия человечество совершило фантастический прыжок в будущее, то древние времена со своими неизменными волами, арбами и невольниками, с полным основанием можно назвать истинной «эпохой застоя». Менялись царствующие династии фараонов, множились величественные пирамиды, соперничали в пышности гробницы, но создание простейшей паровой машины даже всесильным жрецам было не по силам. Как же так? Ещё в III веке до н. э. в Китае был изобретен компас. Люди уже широко использовали огонь, колесо, рычаг, была примитивная металлургия – всего лишь усилие мысли и человечество радикально ускорило бы свой ход, пройдя путь от паровоза до Интернета еще до рождения Хеопса!
Почему этого не случилось? Почему сегодня мы не можем смотреть HD фильмы, снятые на древнеегипетских студиях? И в чем причина неожиданного ускорения прогресса цивилизации, как бы наверстывающей бездарно упущенное время?
Конечно, нельзя не видеть объективных, чисто арифметических причин исторического запаздывания с освоением космоса и появления микропроцессоров – многократно меньшая численность населения древнего мира. Надо полагать, что при равном удельном весе одаренностей и талантов, ученых и гениев было пропорционально меньше, чем сегодня. Однако решающее значение имело то, что подобные неординарные личности не имели возможностей занять социально значимые места в обществе, не могли вытеснить с насиженных мест невежественных самодержцев, воевод и жрецов. Как сегодня выразились бы социологи по причине отсутствия «социальных лифтов». За редким исключением, «элиту» тех времен интересовали не передовые технологии, не научные открытия и изобретения – власть, роскошь, богатства, завоевания, всецело владели её помыслами. Поэтому не приходится удивляться тому, что порох появился раньше пенициллина, а меч, штык и кинжал - раньше швейной машинки.
Элитарность свойственна не только примитивным общественно-экономическим формациям. До сих пор находятся «мыслители», за сытное место у кормушки без зазрения совести способные обрамить ученым слогом любую, самую живодерскую «теорию».
Очевидно, что всеми достижениями современной цивилизации мы обязаны труду и разуму человека. В условиях, благоприятствующих раскрытию созидательных возможностей человеческого гения, происходит ускорение процесса развития, расцветают науки, искусство, улучшается жизнь людей. И наоборот, когда способности человека в силу внешних обстоятельств не могут быть реализованы, история или идет вспять, отбрасывается назад, или столетиями топчется на месте, растрачивая бесценный человеческий ресурс в бессмысленных войнах, уничтожая всякую живую мысль в застенках инквизиции, тысячами сжигая на кострах «еретиков» и «ведьм».
Рассматривая историю становления человеческой цивилизации, можно судить о степени свободы человеческой личности в разные годы и понять, казалось бы, алогичные неравномерности её развития, вроде падение с высот Античности в Тёмные века, или взлет в эпоху Возрождения.
Акцентируя внимание на цивилизационных рывках, полезно выявить порождающие их общие обстоятельства, с тем, чтобы используя исторический опыт, достичь аналогичного результата в современных исторических условиях. Едва ли не самый убедительный пример ускорения развития дает нам возникновение капиталистических производственных отношений, самым радикальным образом изменившие облик человечества. Свержение прогнивших монархий, освобождение крестьянства от феодально-помещичьей зависимости, ликвидация сословного неравенства, появление классов буржуазии и пролетариата явились мощным катализатором развития, «золотым веком» для многих миллионов предприимчивых, инициативных людей, получивших возможность на свой страх и риск открывать своё дело, предлагать обществу новые идеи, технологии, изобретения.
Из Манифеста Коммунистической партии: «Буржуазия менее чем за сто лет своего классового господства создала более многочисленные и более грандиозные производительные силы, чем все предшествовавшие поколения, вместе взятые. Покорение сил природы, машинное производство, применение химии в промышленности и земледелии, пароходство, железные дороги, электрический телеграф, освоение для земледелия целых частей света, приспособление рек для судоходства, целые, словно вызванные из-под земли, массы населения, - какое из прежних столетий могло подозревать, что такие производительные силы дремлют в недрах общественного труда!»
Действительно, результат был столь впечатляющим, что при всех издержках становления, капитализм казался идеалом справедливого мироустройства, воплощением вековой мечты людей о равенстве и свободе.
Эти иллюзии оказались такими стойкими, что даже столетия спустя, вполне образованная советская интеллигенция восприняла всерьез доводы буржуазных экономистов о внеформационных, носящих универсальный характер экономических законах, по сути дела, переносящих процессы конкуренции и внутривидового соперничества из животного мира на общество. Возникающие при этом проблемы этического порядка оправдывались высокой экономической эффективностью рыночных отношений, неизбежной платой за ускорение технического прогресса.
Другой пример ускоренного развития показывают 1930-е годы, когда молодое советское государство добилось фантастических успехов в производстве на основе плановой экономики, позволившей одержать победу над хорошо вооруженными силами почти всей объединенной Европы. Эта победа явилась убедительной демонстрацией превосходства нового социалистического способа производства над капиталистическим. А ведь тому социалистическому «малышу» было от роду всего-то чуть более пары десятков лет – ничто в сравнении с тысячелетиями исторической дрёмы человечества.
В чем причина советского «чуда»? Как и при рождении капитализма, власть была очищена от представителей старой формации, стала доступна пассионариям из народных масс, доказавших делом свою преданность революции. Впервые в истории народ получил научную теорию, в которой доказательно обосновывались преимущества организации экономики на основе общественной собственности на средства производства. Миллионы бывших крестьян, рабочих, мелкой буржуазии получили возможность реализации всех своих талантов и способностей на благо всего народа. Так что, успех как капитализма, так и социализма, определяется исключительно человеческим фактором, обеспеченным мощным продвижением к равенству, к освобождению личности от пут отживших общественных отношений. Равенство и свобода – это не антагонистические понятия, как пытается представить дело буржуазная пропаганда, это неразрывно связанные стороны общественных отношений, в которых свобода обеспечивает развитие, а равенство создает комфортные условия для труда и творчества каждому члену общества.
Почему нам не подходит первый вариант - капиталистическое «чудо», которое на практике вроде бы доказало своё превосходство над всеми иными формами организации общественного производства? Не углубляясь в этическую сторону вопроса, не вдаваясь в рассуждения, насколько порядочно одному человеку жить за счет эксплуатации другого такого же человека, рассмотрим чисто экономическую сторону дела.
Монополизация целых отраслей промышленности, узкая специализация в системе разделения труда, ведут к взаимозависимости всех звеньев мирового хозяйственного механизма, обуславливают общественных характер современного производства. Всё человечество, явно или неявно, связано миллионами технологических цепочек, обязывающих производителей действовать согласованно, синхронно, по единому плану на пользу всего человечества, чему препятствуют интересы отдельных «собственников», использующих свое монопольное положение к своей выгоде. Этот конфликт общего и частного и является основным противоречием капитализма, тормозящим развитие производительных сил. Разрешение этого противоречия возможно лишь с устранением самого института частной собственности с последующим обращением всех средств производства в общественную собственность. Тем самым разрешается и вопрос рационального планирования, поскольку все локальные планы могут быть без труда взаимно согласованы и интегрированы в единый общегосударственный план развития страны.
Плановая социалистическая экономика является нетоварной, оперирующей с натуральными мерами и показателями, ориентированной непосредственно на удовлетворение общественных потребностей. В ней отсутствуют привычные экономические категории денег, товара, обмена, собственности, наемного труда, как и прочие непроизводительные архаизмы, посредством которых продукт перераспределяется в пользу буржуазии. Разумеется, буржуазия старается выдать эти паразитические, вторичные формы перераспределения за сущностную сторону самого производственного процесса, выдать законы товарного обращения за универсальные экономические законы на все времена и эпохи.
Ложность такого утверждения очевидна уже в рамках капиталистической формации. Внутри любого производства отсутствуют товарно-денежные отношения, отсутствует обмен, отсутствует частная выгода подразделений, цехов и отдельных работников. Все работают согласно технологическим планам, графикам, должностным инструкциям. Рынок начинается только за воротами предприятия, на котором произведенная продукция обретает свою товарную форму. Кстати говоря, он очень скоро и заканчивается, поскольку товар, перейдя к потребителю, перестает быть товаром.
Промежуточная товарная форма продукта не является обязательной. В условиях мелкотоварного производства, отсутствия развитой инфраструктуры, она в какой-то мере была исторически оправданной и свою позитивную роль сыграла. Эта идиллическая картинка раннего капитализма и вдохновляла ученых простофиль в перестройку как на сочинительства рецептов рыночного благоденствия, так и на причитания на тему как нельзя жить советским людям.
Однако, незнание фундаментальных законов развития общества нельзя заменить верой, убежденностью, остроумием или артистичностью. Результат воплощения либеральных утопий в современном мире может оказаться вовсе не таким, каким был еще пару столетий назад. И перестроечным оракулам следовало бы не пялиться на витрины западных магазинов, а в рамках марксистской политэкономии изучать способ общественного производства, который только и обеспечивает товарное наполнение потребительского рынка. Тогда даже его беглый анализ обнажил бы такие системные противоречия вожделенного «рынка», перед которыми померкли бы все советские рукотворные «проблемы».
Наука утверждает, что современный уровень развития производительных сил давно уже требует не конкуренции, не погони за прибылью, не совершенствование механизмов товарного обмена, не социальной защищенности, не государственного патернализма, а ликвидации самого института т. н. «частной собственности» - главного источника всех проблем в мире. Именно частная собственность и скрываемая за ней эгоизм и алчность частных «собственников» препятствует рациональному использования производственного фонда и планетарных сырьевых ресурсов в интересах всего человечества.
Не только соображения справедливости, но и объективные условия производства требуют социального, экономического равенства людей. Ведь как можно требовать согласованности, солидарности действий, если одни будут жить лучше, а другие хуже под какими-то фальшивыми предлогами, вроде воздаяния «по труду»? Неравенство извращает нормальные человеческие стремления, превращает людей в конкурирующих между собой особей, порождает социальное соперничество, в котором цепкие, хваткие и напористые будут иметь решающее преимущество. Так появляются антагонистические классы.
Упования партийной бюрократии на «энергичных» и «инициативных» людей по меньшей мере наивны. В труде не нужны ни нахрапистые, ни наглые, ни оборотистые «работники». В труде нужны высококвалифицированные специалисты, доброжелательно относящиеся друг к другу, которым нечего делить, которые всецело могут посвятить себя делу, не отвлекаясь на бытовые проблемы и суету со статусным самоутверждением. Продвижение по службе производится только исходя из профессиональных данных работника и не должно быть связано с обретением какой-либо привилегированности, не должно рассматриваться как поощрение или награда. Никаких «социальных лифтов» в нормальном бесклассовом обществе нет.
Организация производства в виде единого нетоварного народнохозяйственного комплекса и социальное равенство способны вызволить такую энергию созидания народных масс, в сравнении с которой даже былые советские успехи будут выглядеть лишь репетицией подлинного прорыва в будущее…
