* Все исторические и географические параллели абсолютно произвольны, любое сходство персонажей с ныне живущими, ранее жившими либо имеющими родиться впоследствии реальными личностями случайно, а все понятые в дурном смысле намёки полностью лежат на Вашей совести, дорогой Читатель. Животные при съёмках не пострадали.
***
Горожане совершенно положили на Плиточника. Впрочем, некоторые на него забили. И практически все его послали.
Вообще, их великий и могучий язык обладал интересной особенностью: все его части речи прекрасно и многообразно сочетались пятью-шестью крайне древними корнями, обозначашими в своей совокупности самое главное в Жизни. И потому любой глагол, типа «положить», «забить», «идти» и даже «лежать», а уж тем более «сидеть» или «стоять», имел всенепременно во-первых полный эквивалент на основании как минимум двух из этих корней, а во-вторых, прекрасно дополнялся существительными, прилагательными, причастиями и даже наречиями на той же основе, не говоря уже о суффиксах и приставках, коих в великом и могучем было великое множество. Наряду с ханкой, балалайкой и матрёшкой, этот комплекс речевых оборотов прочно занимал центральное место в жизненном строе Державы и волей-неволей составлял одну из её Скреп. Проникновение же его в подсознание Народа было настолько глубоким, что даже вовремя сделанная пауза однозначно переводилась всеми от мала до велика в очень точную догадку об истинной природе сего умолчания.
Как бы там ни было, а наступившее как-то вдруг лето убило Карантин походя, как бы между прочим, а вместе с ним — и все чаяния Плиточника и иже с ним. Сидеть дома стало совершенно невозможно не только от скуки и безденежья, но и от жары, и от начавшегося было отключения горячей воды, что практиковалось заботливыми властями непременно в самое жаркое время года.
Потные и осклизлые горожане повылезали из своих многоэтажных нор и подслеповато уставились на непривычно дальние перспективы, с трудом перефокусируя глаза на бесконечность не в знак протеста, апатии или количества потреблённой ханки, а чтобы там что-то разглядеть. Особой популярностью у горожан при этом пользовались горожанки, неимоверно похорошевшие и побледневшие от воздержания, усиленного питания и ограниченной подвижности.
Эти пламенные взгляды легко прожигали даже броники служащих Стражи женского пола. Надо сказать, что с некоторых пор служить вообще, а особенно в Страже и Армии стало не только безумно модно, но и выгодно, и мудро, и карьерно. И потому там и сям милые девичьи мордашки выгодно оттенялись строгими погончиками, петличками, ментиками, выпушками и иногда даже аксельбантами, не говоря уже о лаковых ремнях и форменных чулках. Надо ли уточнять, что в сочетании с прирождённой грацией и отзывчивостью горожанок, эти аксессуары достигали поистине зверской убойной силы даже в невидимой инфракрасной области спектра.
Ответные взоры засидевшихся без дела горожанок были не менее пылки и откровенны. И потому не раз и не два строгий выговор за, скажем, неношение намордника либо, не дай бог, занятия физкультурой в по-летнему легчайшей одежде приводили совсем даже не к штрафу, как во многих других местах, а к обмену номерами и обещанием непременно позвонить сразу после конца смены. И что характерно, эти обещания истово исполнялись. Глядя на это, власти уже втихаря прорабатывали планы перепрофилирования временно занятых Короновиром повивален обратно по назначению, с соответствующим увеличением числа койко-мест даже за счёт построенных заново целебниц.
Это было тем более кстати, что Держава многое перенесла за последний век. Одних больших войн случилось аж три, и хотя все они по традиции были сугубо оборонительными, потери в живой силе и технике ощущались до сих пор. К этим войнам нужно приложить несчётное количество других, менее крупных сугубо оборонительных войн, да ещё три бучи, да морозные зимы, да кубовёрсты ханки, да загадочный и суровый дух предков, иногда заставлявший даже самых просвещенных горожан и туземцев откалывать абсолютно невероятные коленца.
Но при всём при том горожане отличались завидным постоянством мнений, и поэтому, единожды уйдя туда, куда охотно посылались опросоволосившиеся простофили, вернуться обратно было очень сложно, а скорее даже практически невозможно. Конечно, в этом правиле бывали исключения, и отношения горожан и горожанок в частности являли тому ярчайший пример. Некоторые наиболее сметливые учёные даже полагали, что взаимное посылание друг друга туда, куда Макар телят не гонял, было непременными атрибутом брачного ритуала, почти неизбежно предвещающим скорое сладостное воссоединение взаимно укушенных.
Зная всё это ещё со времён ледяной пампы, где ему приходилось воочию наблюдать традиции и обряды абсолютно диких обезьян, Плиточник, посланный намного дальше обычного, всё же не терял надежды окончательно. «А вдруг», — думал он, начитавшись одной паскудной книжицы, — «масса — это и вправду женщина?» И тогда у него был шанс.
А пока ему пришлось в срочном порядке отменить всё, и даже введенную всего с неделю назад хитроумную систему прогулок и как раз отрадно расширенную систему пропусков. Их, кстати, уже успешно перерабатывали на цветные конфетти к далёкому пока, но тем не менее неизбежному Новому Году. Надо ли добавлять, что делали это всё те же предпрятия, и потому, при всей горечи поражения, в нём была и своя известная сладость.
И вот утром горожане проснулись совершенно свободными, и Буча им стала не нужна. Ведь не из-за намордников и рукавиц идти на баррикады, правда? Гораздо проще сунуть их в карман и держать там вместе с фигой.
(продолжение следует)
Ссылки
1. https://zavtra.ru/blogs/sud_ba_plitochnika_-_43
