* Все исторические и географические параллели абсолютно произвольны, любое сходство персонажей с ныне живущими, ранее жившими либо имеющими родиться впоследствии реальными личностями случайно, а все понятые в дурном смысле намёки полностью лежат на Вашей совести, дорогой Читатель. Животные при съёмках не пострадали.
***
А Игемон всё говорил и говорил. Когда же он распалился и в очередной раз дошёл до половцев с печенегами, все Сатрапы поняли, что на этот раз пронесло, и вынули потные руки из карманов — свечи больше не надо было греть, по опыту.
Но поскольку Око было в этот момент подключено на всю Страну, то возрадовались все поганые листки, и особенно — тот из них, который за что-то прозвали «Охом».
Тамошний Главред проходил по картотеке под кличкой Козёл — за отдельные пикантные моменты в ранней биографии, когда он преподавал в женской гимназии. Впрочем, и в бытность Главредом он продолжал усиленно продвигать вчерашних школьниц с диковинными именами в собственные корреспондентки то в Милане, то в Лондоне, то бог знает где ещё — в Вашингтоне каком-то, что ли? — а в самой редакции висел его портрет с кнутом в руках, как бы намекая.
Каким образом Козёл попал на своё место, было понятно. Во времена Переделки, которые в определённой среде назывались даже святыми, достаточно было влезть к кому-нибудь под стол, и вот уже оттуда вылезал очередной главред или там банкир. Но каким образом он удержался на этом месте, когда закончился Передой и наступил наконец долгожданный Перезвон, знал только Хозяин, а сам Козёл только догадывался.
Удивительно и то, что преданные читатели «Оха» — все как один остроконечники — даже не задавались элементарным вопросом, как личность с подобными наклонностями может вообще не сидеть, а работать Главредом видного издания. Впрочем, это-то как раз неудивительно, ибо все, за кого горой подымалась эта шатия-братия, неизменно оказывались если не козлами, то уж точно казнокрадами или наркоторговцами, а порой и террористами.
Но как бы то там ни было, все поганые листки, начиная с «Оха» и кончая, естественно, «Торгашомъ», просто взвыли при упоминании кочевников. У них вообще по жтому поводу был пунктик. Хорошо ещё, что Хозяин не помянул татар там или хазар, скажем. Что было бы тогда — одному богу известно. Или двум.
Конечно, остроконечникам был дан достойный ответ. Этим занялись тупоконечники — не менее малочисленные, но несколько хуже организованные и потому более народные. Дошло и до того, что некоторые из них написали статьи на эту тему, тут же напечатанные в газете «Вот-вот», являвшейся прибежищем идейных тупоконечников в той же, если не в большей мере, каковым был «Ох» для остроконечников.
Уж как они друг друга только не честили! При этом даже безобидные слова типа «либерал» и «патриот» становились язвительнейшими из ругательств, особенно обильно приправленные смачно окрашенными эпитетами весьма предосудительного свойства.
Народ смотрел на них всех с опаской: того гляди керосинчиком плеснут, ироды окаянные. И потому Народ берег свои яйца и от тех, и от других.
Хозяин же сознательно поддерживал и тех, и других, к великому изумлению Народа. Ещё до начала Переделки он понял, что клапаны нужны, и хорошо, если рычаги от них будут в его надёжных руках. И потому пока остроконечники отчаянно тузили тупоконечников, а те отвечали им сторицей, ничто не посягало всерьёз на Силу, ибо она не терпит ни паяцев, ни скоморохов.
***
Ехать было недалеко. Да и поворотов тоже не было. Это и неудивительно: какие же повороты по пути от Замка к Совету? Когда-то там сидел Губернатор, потом — Совет товарищей, а теперь там заседал Плиточник со товарищи.
Словно по велению сакрала, Совет имел номер 13, как и другой Дом, где заседали уже настоящие товарищи, правда, на другой улице. Все они кончили плохо, кроме тех, которые были совсем не товарищи. Эти как раз прекрасно устроились, когда Переделка перешла в Перестрелку и вылилась Передойкой. Не менее успешным стал для них и Перезвон. Кстати, Дурка сидела в Городе под совсем другим номером, что и понятно: она не имела никакого отношения к Силе.
«Милый, милый Игемон!» — тепло подумала о своём Хозяине Кнопка, подъезжая к остановке «Совет». Многие остановке и в Трубе, и в Трубе-2, и даже в Трубе-3 имели исторические названия. Иногда с этими названиями были связаны такие истории, что станции прямо не знали как назвать.
Поднявшись по гулкой железной лестнице с давно не крашенными перилами, она толкнула незапертую скрипучую дверь ногой и оказалась в полутёмном коридорчике с неровным кирпичным полом. В конце его был расположен освещённый одной подслеповатой лампочкой времён Ильича допотопный лифт с заржавленной решёткой.
Кнопка опасливо попробовала замшелый пол лифта тренированной ногой, и когда он не провалился, решительно вошла внутрь , задвинула за собой громыхнувшую всеми костями решётку, и надавила на самую верхнюю кнопку, слегка подплавленную когда-то прижатым к ней пролетарским окурком. Было очевидно, что Хозяева эту дорогу не жаловали.
(продолжение следует)
Ссылки
1. https://zavtra.ru/blogs/sud_ba_plitochnika_-_3
