СОН РАЗУМА И ЧЕРНЫЙ ДОЖДЬ МСУДЗИ ИБУСЭ
В известном романе «Черный дождь» японского писателя Масудзи Ибусэ (особо отметим, что этот писатель был поклонником Льва Толстого и Чехова), посвященного ядерной бомбардировке Хиросимы есть описание того, как оставшиеся в живых жители сметенного с лица земли города затем, до появления официальных данных, полгода размышляли о том, каким же оружием был нанесен по их городу этот удар.
Впрочем, с объяснением главного вопроса, кем он был нанесен, вопроса не было.
Речь шла о деталях.
В вопросе же с геополитической катастрофой с Советским союзом, в результате которой он был снесен, вопрос куда как сложней и пока еще ясности в нем как бы и нет: хотя параллели для всех тех, кто этот роман читал, более чем очевидны и зримы.
«Энола Гей» перестройки чего-то да стоила, окаймленная, мало сегодня вспоминаемой фантастической феерией событий от Чернобыля до Нахимова, от посадки шаловливого мальчишки Руста, до ГКЧП, со столь же феерическим и знаковым во всех отношениях букетом улыбок.
Две бомбы, только несколько иного устройства, но мощности во многом превосходящие тротиловому эквиваленту бомб 1945 года, были сброшены на Союз. Только те именовались ласково «Малыш» и «Толстяк». А тут другие, под лопотание о «социализме с человеческим лицом» и «общечеловеческих ценностях». Тут как бы тоже все очевидно.
Но вот с объяснением причин катастрофы дело буксует до сих пор. И сегодня, чаще всего объяснение случившемуся более чем привычное — он распался сам.
Хотя нелепость его более чем и очевидна, и если применимо к трагедиям такого толка, смехотворна.
Это примерно так же можно объяснить, что Хиросима тоже сама взяла и как бы вспыхнула смерчем огненным смерчем, в силу своей искомой и непоправимой испорченности.
Об этом токуют по сю пору, надувая важно щеки глухари-теоретики.
Не берем тут в расчет заинтересованных лиц и разного толка фигляров, толпящихся у всякого знакового вопроса, которым эта работа — хлеб.
Как бы теоретики всполошились, после этого взрыва: теории маловато! Ах, если бы у нас было сколько теоретиков, сколько сегодня в Интернете теперь блогеров, и по красивому выражению известного историка А. Фурсова интернетовских трепачей, то точно, он вовеки бы веков не распался.
Третьи наподобие жертв Хиросимы еще до сих пор не пришедшие в себя от ужаса случившегося, или порядком пострадавшие от лучевой болезни «нового мышленья» и ею неизлечимо больные теоретизируют о применении сверхоружия, привлекая сюда всю недюжинную метафизику обывательского ума. Жертвы Хиросимы рассуждали о том с позиций тогдашнего своего знания и своей продвинутости: какяя же это бомба была на их город сброшена — газовая, нефтяная, электромагнитная, химическая, ваакумная?
(может я тут неточно в чем-то процитирую Масудзи Ибусэ и ошибусь, но рассуждалось многими тогда, примерно так).
Некоторые из теоретизирующих сегодня помешались на отсутствии пролетариата.
Тот, согласно их логики, при взрывной волне в само эпицентре, не проявив волю и самоотверженность к сопротивлению как-то пусть хоть и не враз, так и не выполнив своей исторической роли, исчез и истончился. А оставшийся — люмпенизировался.
Но медуза черного гриба до сих пор так не рассеялась. Породив кучу мутантов, которое уже новым поколением на руинах грохнутой великой цивилизации с жаром уверяет тех, у кого еще остались проблески ума, в предопределенности и неминуемости того, что случилось. И в пользе несомненной всего этого для всех нас самих.
…
Что до меня, то мне параллели здесь явны и неоспоримы, если быть трезвым с утра, а на ночь оставаясь таким же все же читать книги, а из философов читать того же А. Дугина, и даже Фихте или Кьеркегора. Да, неважно кого. При всех их запредельном субъективном идеализме. Важно чтобы мысль хотя бы чуть-чуть выполняла возложенную на нее кем хотите, работу.
Сегодня степень лучевой болезни «общечеловеческих ценностей» многих представителей человеческого сословия меня ничем уже не удивляет. На пепелище этого впечатляющего эксперимента мы нагляделись на многого чего с лихвой, чего пожалуй, и в дурном-то сне порой не приснится.
Но вот недавно, в пресной дискуссии, растянувшейся очередью в пивнушку, встретились мне как бы откровения как бы верующего существа, поразившие меня своей жестокостью и безумием, как гром небесный: «Распад СССР – это кара небес!».
Мне это уже что-то новое.
Во-первых, это даже в устах атеиста, если бы это услышать, было бы вопиющей несправедливостью и ложью в адрес их.
И я за их честь и достоинство желаю вступиться.
Ведь, с таким же успехом все нашествия на Родину так можно объяснить этой карой.
Начиная с ордынского нашествия.
И крик горло рвет болью:
А не много ли в истории, если верить этому бредову бреду, нашей Родине кар небесных?
И чем же это так мы, русские перед ними провинились?
Да и провинились ли мы?
…
Две бомбы, как бы так до конца еще и не выявленного свойства, были сброшены на великую державу.
Оставляя после себя руины Хиросимы.
Где жаль?
О КАРАХ НЕБЕСНЫХ И НЕ НЕБЕСНЫХ
С бодуна, с большого ль угара,
Дурака снова голос смердит:
«СССР распался — то небесная кара!»
Что поделаешь, генерируя тьму,
и в размерах притом небывалых,
в раскосматушку пьяный,
голос разума спит.
И смердит эта тьма вновь своим
«откровением».
Наших лет и рекорд,
и дурдом,
и чудеса.
Голова одноклеточная, эй! —
она, случаем,
хочу спросит тебя,
с твоего позволения,
у тебя не дырявая?
То, пожалуйста, прошу тебя, я — атеист! —
Не тронь небеса!
И пожалуйста, не потчуй нас,
как детей неразумных в детсаде
с чайной ложечки
этой дурно пахнущей
кашицей.
Мы еще не рехнулись умом
совсем:
Столь нашествий и бед было у Родины
нашей
И ужели они — кары небесные все?
