Захар Прилепин. Незаконный. М.: Молодая гвардия, 2023 - 1088 с.
Не устану повторять – Захар Прилепин сейчас делает огромного значения работу для нашей культуры. Он выводит очень многое охаянное или забытое в истории нашей литературы в поле интерпретации. Он борется с бесами дурной конспирологии. Он актуализирует, упаковывает для сегодняшнего дня забытых авторов. Всё это безумно важно.
Наша литература о литературе, наша мета-литература крайне немногословна. Как это ни странно. Она оживает только в случаях лихой иномирной провокации. Оживает и реагирует. Не будь таких провокаций. Наша литература о литературе ограничивалась бы только скучнейшими и не любопытными академическими штудиями для нескольких десятков профессиональных читателей.
Нам необходима, если угодно, игра в историю нашей литературы. Нам нужны интерпретации, актуализации её по поводу и без повода. Тем более что есть, во что играть. Материал богатейший, гениев неисчислимое множество. Наша литература даже несколько перенаселена. Она требует постоянного аудита, постоянной переписи. Эти драгоценные камни так и хочется постоянно перебирать, выносить их на свет. Любоваться ими. Очень мало в мире литератур, в которых есть абсолютно всё, в которых можно жить безвылазно без потери в поддержании уровня человечности, культурности, цивилизованности даже.
Но, имея такие запасы, мы не должны лениться. И Прилепин за многих не только умудряется писать на оригинальные темы, но и регулярно выдает шедевры мета-литературы. Их уже набирается на целое собрание сочинений. Это книги о Леонове и Есенине, Мариенгофе, Корнилове и Луговском. Это роскошный и вдохновенный «Взвод», у которого, к счастью, будет продолжение. Теперь же ещё и мощный и ценный том о Шолохове.
Как и в книге о Есенине, здесь Прилепин опять на тысяче страниц бесспорно и триумфально демонстрирует абсурдность и просто невозможность малейших сомнений в авторстве «Тихого Дона». Он выносит к чертовой матери все эти потуги найти другого автора великой книги. Теперь просто глупо и подло петь эту песенку подлецов и негодяев.
У нас как-то принято считать, что писатели должны питаться святым духом. Им вообще грешно быть успешными и состоятельными. Откуда это пришло, понятно. Но инфантилизм подобного убеждения уже даже не кажется смешным. Прилепин же не чурается экономики и даже политэкономии шолоховского творчества. И это очень хорошо, даже свежо и полезно.
Когда погружаешься в эти рациональные материи, как-то меньше хочется разводить словеса о признанности и непризнанности, опальности или обласканности, контркультурности или мейнстримовости. То же касается и социологии творчества. И здесь Прилепин демонстрирует то, как работала советская писательская иерархия, и это очень интересно. Шолохов показан в социуме, в большом социальном контексте, в социальном и институциональном даже пейзаже.
У нас как-то немного говорят о международной славе Шолохова. Ещё до Нобелевской премии. Кстати, и в эмигрантских кругах тоже. Но далеко не только. И насколько же провинциальненькими и меленькими оказываются все наши аборигенно-западнические критики великого писателя. Меленькими и мелочными, но, надо это признать, неутомимыми.
Вообще Прилепин виртуозно, но весьма деликатно показал одну родовую примету нашей литературы и даже всей культуры – непростительность успеха. Успех у публики у нас почитается непростительным. За успех обязательно последует расплата. В нашей культуре есть одна допустимая разновидность успеха – посмертный успех. Прижизненная популярность – черная метка для автора. Успеха следует стыдиться. У нас не умеют делать успех, радоваться успеху. Книга Прилепина – это, в числен прочего, история успеха и даже триумфа. Прилепин не чурается этой грани своей книги.
А ещё Прилепин демонстрирует, заботливо собирает шолоховскую сложность, его неуловимость для политизированных, зараженных дурной нашей интеллигентностью авторов. Прилепин в очередной раз приглашает нас к сложности. Он и сам такой же. Он опознал в Шолохове своего. Он всегда сложнее, чем подают его нам на наши читательские столы всевозможные публицисты из соцсетей и других душноватых сред. Стало трудно среди огромного, гуманитарно опалённого и опыленного народонаселения, мнящего себя специалистами в пиаре и прочем подобном.
У нас сейчас царит вакханалия гуманитарной псевдо-искушенности. Вся эта огуманитаренная розница рыщет по Интернету в поисках «жертв» и «светочей», беспрестанно обижается, вскипает гневом и впадает в почти рабскую апологетику. Но…и это пройдет. Но все же изрядно утомляет. Прилепин же не унывает и подает роскошно сервированного и приготовленного сложного Шолохова на наш стол. Нате! Опознавайте. Не подавитесь.
И ещё. До чего же хорошо эта книга написана! До чего же она увлекает. Для решения авторской задачи требовалось обильно цитировать самого Шолохова с его густым и наваристым языком, а потому нужно было соответствовать. Удалось. И более чем.
Приходится, да, эгоистично, но ждать новых книг Прилепина о книгах и писателях в социальном пейзаже.
