«Учитель: Дети, запишите предложение: "Рыба сидела на дереве". Ученик: А разве рыбы сидят на деревьях?
Учитель: Ну... Это была сумасшедшая рыба»
Братья Стругацкие "Понедельник начинается в субботу"
Мне бы никогда не пришло в голову пойти на фильм с названием "Русалка и дочь короля", если бы я не прочитала аннотацию, гласившую, что король тот – не сказочно-придуманный, а вполне земной и даже известный – Людовик XIV. Спрашивается: где русалки, а где – Людовик? Выяснилось, недалече. Итак, режиссёр Шон Макнамара экранизировал фэнтази-бестселлер Вонды Нил Макинтайр "Луна и солнце", а писательница ничтоже сумняшеся наворотила дивное.
Если в двух словах: Людовик в поисках бессмертия велит поймать русалку, дабы от её энергий получить жизнь вечную. Бред высшего уровня и креативность запредельных стадий. Людовику XIV в целом всегда везло и с киновоплощениями, равно как с посмертным пиаром в виде приключенческих историй и возвеличивающей публицистики. По факту, король-Солнце продолжает светить по сию пору.
Моё поколение женщин прошло через увлечение "Виконтом де Бражелоном", казавшимся более изысканным, чем хрестоматийные "Три мушкетёра" и "Двадцать лет спустя" и, если похождения Д`Артаньяна – это «мальчишеское» чтиво, то "Виконт…" - наше-девчачье. В общем-то, самого Рауля де Бражелона в трёхтомнике оказалось до смешного мало – всё повествование крутилось возле юного Луи, его любовей и праздников.
Потом были - "Человек в железной маске" с Ричардом Чемберленом и карамельно-дурацкая «Анжелика», что не отказывала бродягам, но презрела короля. Я видела всех кино-Людовиков, не исключая голливудскую версию "Железной маски" с кумиром тинэйджерок Лео ди Каприо и росселиниевский шедевр "Приход к власти Людовика XIV", где итальянский неореалист явил становление абсолютизма и тоталитарного гламура. Наипаче иных роскошен был носато-чарующий Бенуа Мажимэль в драме "Король танцует", обращённой к Жану-Батисту Люлли, однако, Солнце всё одно - затмило композитора.
В означенной "Русалке…" роль монарха зачем-то досталась Пирсу Броснану, хотя, его лицо плотно ассоциируется с фразой: «Бонд. Джеймс Бонд», поэтому Людовик выглядит, как Агент 007, играющий в капустнике пародию на Ван Хелсинга – длиннополые пальто (sic!), широко расставленные ноги да выражение лица «не влезай – убью» слабо ассоциируются с государем эпохи барокко, но это мало тревожило создателей.
По сюжету в Версаль прибывает внебрачная дочка Людовика – Мари-Жозефа (Кайа Скоделарио, сыгравшая в последних "Pirates of the Caribbean" роль дочери капитана Барбоссы). Говорится, что матерью Марии-Жозефы была сама Луиза де Лавальер. Собственно, у Лавальер от короля действительно в 1666 году родилась дочь, ставшая впоследствии женой Луи Армана принца де Конти; звали её Мария-Анна. Но опять же – мои риторические вопли постоянно тонут в беллетристическом хаосе, заполонившем наши и не наши масс-медиа. Какая разница, кого и - от кого родили в том Версале, если у них там «русалка на ветвях сидит»? Вернее – плавает в специально оборудованном подвале.
Не обошлось без того, что в патриотической прессе именуется «либеральной повесточкой» - фрейлиной к Марии-Жозефе приставляют умненькую и добрую негритяночку, а сама главгероиня спешит доказать миру – и своему отцу, что девушки не только разумны, отважны, круты, но и сочиняют музыку лучше мужчин. В этой несмешной фантасмагории музыку пишет именно дочь короля. Видимо, фигура Люлли оказалась не слишком толерантной, и родоначальнрику французской классики не помог даже гомосексуализм.
Генеральная тема звучит в духе тиражируемого BLM – жизни русалок важны, и Мари-Жозефа, прокричав сей лозунг в лицо Бонду-Людовику, бежит спасать инаковое существо, заручившись поддержкой бравого капитана Ива де ла Круа, с которым у принцессы – чувства. Так что дщерь короля удирает из Версаля с моряком да русалкою, и не становится жертвой матримониальных игр его величества. Это любо, что с мужиком, а не той негритянкой-фрейлиной, и русалку-то они отпустили, как Старик – Золотую Рыбку. Уплыла русалка от Людовика, да и он под конец понял, что mermaid lives matters.
Сказать, что костюмы были ужасные – это не сказать ничего. Все положительные герои похожи на рокеров и Арагорна (кожаные плащи, сапоги, романтические лохмы); все гады – на карикатурных стиляг (яркие шмотки и чуть выбритые височки при взбитом коке). Никаких париков-аллонж и штанов-кюлот, жюстокоров и рингравов не наблюдалось. Женщины – того отвратнее. Какое-то убогое дефиле в провинциальном доме мод. Где уборы а-ля фонтанж? Где распашные платья с двумя пышными юбками, где вторая ловко драпировалась и ниспадала эффектными складками на первую? Где алансонское кружево и драгоценное шитьё? Мы наблюдаем нечто, пошитое не то из занавесок, не то из того, что осталось от какого-то предыдущего проекта. Состряпано «из остатков шёлковых лоскутков», как шварцевская Золушка - розу. Ощущение, что экономили буквально на всём. Это бывает, когда на роль зовут мегазвезду, типа Броснана, и всё остальное идёт по принципу «освежим просрочку листиками салата» и «третий сорт – не брак». Фасады Версаля, смонтированные при помощи компьютерной мышки, не производят вау-впечатления – заметна лишь кропотливая работа дизайнера, исключающая естественность. В целом фильм – никакой, как и 99 процентов современной кинопродукции. Виртуальные миры, косо-криво сочинённая история, одномерные истины, актёрство без огонька. Одно радует: у нас фильмы – плохи, а у них – такие же.
