Русь в эполетах

«Кавалергарды, век недолог,
и потому так сладок он.
Поет труба, откинут полог,
и где-то слышен сабель звон».

Булат Окуджава

В записках Екатерины Дашковой, сподвижницы Екатерины Великой, есть примечательный фрагмент, где княгиня указывает на некоторые детали памятного дня 28 июня 1762 года: «После лёгкого завтрака Государыня предложила двинуться в голове войска в Петергоф и пригласила меня сопутствовать ей. С этой целью, желая переодеться в гвардейский мундир, она взяла его у капитана Талызина, а я, следуя её примеру, достала себе у лейтенанта Пушкина — двух молодых офицеров нашего роста».

Это переодевание в мужскую одежду было не лишь ради удобства, но, и для того, чтобы …доказать свою легитимность и права (хотя, и шаткие!) на престол. Образ царь-девицы когда-то закрепила Елизавета Петровна, возглавив переворот, и теперь уже принцесса Анхальт-Цербстская шла по тому же пути.

Но вернёмся к описанию формы: «Эти мундиры, между прочим, были древним национальным одеянием Преображенского полка со времени Петра Великого, впоследствии заменённых прусскими куртками, введёнными Петром III. Замечательно, что, едва Императрица вошла в город, гвардейцы, будто по команде, сбросили с себя иностранный мундир и оделись в своё старое платье». Занятно, что княгиня Дашкова упоминает прилагательное «древние» в отношении петровской эпохи – для 1760-х годов то было уже абсолютное эпическое время, этакое «давным-давно», точно в сказках и легендах. Империя так бурно развивалась и проходила столь серьёзные уроки, что начало века ощущалось древностью.

Однако же Дашкова ошиблась в дефинициях, назвав екатерининский мундир «преображенским» - Александр Талызин служил в лейб-гвардии Семёновского полка. В этом легко убедиться, побывав на уникальной выставке «Сокровища полковых музеев», проходящей сейчас в Государственном Историческом Музее. Среди экспонатов – тот самый, знаковый мундир с орденом Андрея Первозванного и орденской лентой, к сожалению, выцветшей. Поэтому пусть никого не смущает белёсый цвет – когда-то она была ярко-голубой.

Проект, хотя имеет узкоспециализированное название, по факту выходит за рамки полковых музеев. Он – о державе! О славе, чести, вере в Бога. «Россия государство не торговое и не земледельческое, а военное, и призвание его быть грозою света», - говорил Александр II, чей портрет можно увидеть в залах экспозиции. Кстати, что такое полковой музей? Об этом расскажет сопроводительный стенд: «C середины XVIII в. во многих подразделениях российской армии стихийно формировались небольшие коллекции значимых для воинской части предметов, среди которых были старые знамена, трофеи, награды, оружие. Особо ценные реликвии часто сохранялись в полковых храмах. Подобные собрания позднее стали основой коллекций полковых музеев».

Так, целый зал посвящён иконам в драгоценных окладах, священным книгам в дорогостоящих обложках, роскошным складням. В другом зале – сервизы и канделябры, достойные дворцов, в третьем – форма и награды. Эта выставка будет интересна, как специалисту, изучающему армейский быт и стиль жизни офицерских собраний, так и досужему зрителю, способному восхититься удивительными шутками, вроде вазы для пунша в форме солдатского котелка или сосуда в виде трёхдюймового артиллерийского заряда. Таких сувениров тут масса! А ещё происходит осознание исторического процесса. Русский царь — это всегда воин, да и царицы, как видим, не отставали.

Центральный экспонат - бюст Петра Великого и его цитата: «Потом трудов моих создал я вас!» Вас – это армию, флот и саму Россию. Пётр был бесстрашен, и это качество передал потомкам. На одной из выставочных витрин мы видим офицерский комплект, принадлежавший его величеству.

Дивен портрет Николая I и его сына – цесаревича Александра, написанный Александром Швабе, одним из любимых живописцев императора. В Академии подшучивали, что Швабе сделал себе карьеру тем, что ловко рисовал коней, эполеты, ботфорты. Как бы то ни было, это удачный портрет, где государь и его наследник изображены во всей красе. Николай считался наиболее привлекательным монархом Европы, и рядом с ним даже его сын выглядел несколько бледно.

Также представлен красный бальный мундир Николая Павловича – удивительна его тонкая талия на контрасте с дюжими плечами. Николай не любил танцевать, но что не сделаешь ради милой супруги, обожавшей полонезы, кадрили, вальсы? А вот и мраморный бюст государя работы Кристиана Рауха – император явлен в античной тоге и подобен богам Олимпа. Впрочем, Зевс и Марс не носили усов и бакенбард!

Во всю стену - изображения царей и великих князей в военной форме. К излёту XIX столетия произошёл отход от репрезентативной манеры, и государи всё чаще заказывали портреты «как в жизни», без помпы. Хорош портрет Николая II работы Генриха Манизера – сочетание парадности с непринуждённостью и академичности с импрессионистскими веяниями. Не менее заметен портрет великого князя Константина Константиновича, написанный неизвестным художником – внук Николая I изображён, сидящим у стола и, если не знать, кто это, покажется, что обычный воин в белом кителе.

Мы же переходим в зал офицерского собрания – важнейшей структуры воинской самоорганизации. «Офицерское собрание занимало небольшой одноэтажный домик, который был расположен глаголем: в длинной стороне, шедшей вдоль улицы, помещались танцевальная зала и гостиная, а короткую, простиравшуюся в глубь грязного двора, занимали — столовая, кухня и «номера» для приезжих офицеров», - писал Александр Куприн в своём «Поединке». Увы, это самое известное произведение, касающееся взаимоотношений офицерства.

Почему – «увы»? Куприн вскрывал язвы, не оставляя места для иных впечатлений, и получалось, что вся Россия-воинская – это мир «Поединка». Несомненно, автор искренне радел за исправление нравов: «Тогда у нас не будет в офицерской среде карточных шулеров как Арчаковский, или беспросыпных пьяниц, вроде вашего Назанского; тогда само собой выведется амикошонство, фамильярное зубоскальство в собрании, при прислуге, это ваше взаимное сквернословие, пускание в голову друг друга графинов, с целью все-таки не попасть, промахнуться».

Представленные экспонаты говорят нам о том, что жизнь тех собраний была куда как более разнообразна, чем можно предположить, исходя лишь из купринской повести. Тут и дневники, написанные отменным почерком, и книги, и хороший рисунок, сделанный неким поручиком лейб-гвардии Финляндского полка по фамилии Линдеман – на том рисунке отображена гостиная офицерского собрания с пышной шторой, роялем и картинами.

На табличках – исторические свидетельства. Например, воспоминание командира лейб-гвардии Гусарского полка Владимира Воейкова: «Середина стола во всю его длину украшалась полковым серебром, состоящим из жбанов, ковшей, стопок, ваз и других предметов, полученных в виде призов за езду и стрельбу, а частью из подарков других частей или покинувших полк офицеров». Это к вопросу о сокровищах полковых музеев! Чем же занимались? Наверняка не только пили, агрессировали да скабрезничали: «…Слушали лекции, читали, устраивали военно-тактические игры, играли в шахматы, домино, карты, причем исключительно на наличные деньги». Кроме того, в собрании давались обеды, и на выставке представлено меню одного из таких мероприятий.

У офицеров имелась непременная библиотека, а должность библиотекаря полагалась по штату. Будущий академик и конструктор стрелкового оружия Владимир Федоров вспоминал: ‹Библиотека наша всегда была переполнена. Здесь, в мягких креслах вокруг большого стола происходили наши оживленные беседы и споры по самым разнообразным вопросам и главным образом по военному делу». Офицерские собрания – точка сборки, место формирования элиты русского общества.

Отдельный зал посвящён полковому шефству, а на стенде можно прочитать краткую историю этой традиции. 25 апреля 1762 года император Петр III учредил должности полковых шефов – сделал он это по образцу прусской армии, кою почитал идеальной. Царица Екатерина, в том же году свергнув мужа, ненадолго упразднила «тевтонское» нововведение, однако, потом восстановила эту должность. Шеф не числился в штатах, имея «декоративные» инспекторские функции.

Зато сколь сие было почётно! Шефством награждали не только мужчин, но и женщин из правящей династии. Тому пример – дочь Николая I, царевна Ольга. «…Когда я проснулась в день Нового года, мне принесли пакет, отправителем которого было Военное министерство. В нём было мое назначение шефом 3-го гусарского Елисаветградского полка. Я почти задушила Папа́, устроившего этот сюрприз, в своих объятьях, и он, тронутый до слез, обнял меня…», - вспоминала она в мемуарных записях, - Папа́ непременно хотел нарядить меня так же, включая расшитые чакчиры (очень узкие брюки – Г.И.) генерала. Я же протестовала против брюк, Папа настаивал на этом, и впервые в жизни он рассердился на меня. Наконец был найден выход: вышивка должна была быть нашита на мою верховую юбку. Со всем же остальным, включая саблю, я согласилась…» На выставке мы видим форму Ольги Николаевны - изящный ментик, кивер и сапожки. Так оживают дневники, мемуары и документы.

Но только ли цари, господа и высшие офицеры интересовали авторов проекта? Дивны картины знаменитого художника Иллариона Прянишникова, блестящего жанриста. Здесь он выступает, как бытописатель армейского бытия – перед нами чётко выписанные портреты преображенцев из нижних чинов. А тут – прелюбопытные зарисовки Адольфа Гебенса «Квартирьеры лейб-гвардии Преображенского полка» и «Преображенцы пляшут под балалайку». Обе картины созданы в эпоху Николая I.

Помимо всего прочего, посетитель увидит ключи от города Варна, взятые в ходе освобождения Болгарии от османского ига, турецкий барабан, ставший армейской реликвией, многочисленное оружие, награды и наградные знаки, сделанные в честь каких-либо событий, музыкальные инструменты, детские мундирчики юных представителей династии. Экспозиция поражает своей информативностью и – сложностью, поэтому так много стендов и табличек с информацией. Но главное, что это всё потрясающе красиво, торжественно и мощно. Русь в эполетах! И где-то слышен сабель звон…