Ознакомившись с мнением коллег по поводу исторических и геостратегических аспектов интеграции Большой Евразии, выскажусь по поводу нескольких прозвучавших тезисов.
Чисто экономикоцентричная оценка положения России выглядит довольно удручающе, и в этом вопросе я согласен с Андреем Борисовичем Кобяковым. Но она и не является для нас основной и приоритетной, поскольку у России совершенно иная система координат. В этом вопросе я согласен с уважаемым генералом Леонидом Григорьевичем Ивашовым: нам нужно находить своё место в складывающемся мире в иной смысловой парадигме, иной матрице.
Также я поддержал бы тезис, что Китай давно уже является первой экономикой даже в экономикоцентричной системе координат. В этом смысле Китай потеснил Соединённые ШтатыАмерики, претендовавшие до какого-то момента на глобальное доминирование. Россия тоже потеснила Соединённые Штаты, но уже по части способности добиваться реальных успехов в обеспечении вопросов безопасности. Например, в Сирии Россия сделала то, на что не решались другие игроки. Это остановило американский глобалистский каток, очень эффективно, малыми силами и с минимальными затратами.
Россия, оказавшись в нужное время в нужном месте, решила сложнейший клубок проблем и противоречий, назревших в результате американского вмешательства в дела Ближнего Востока, по крайней мере, оказав влияние на ключевые точки, чем выбила США из динамики насаждения однополярного мира, который многими провозглашался уже как некая данность. Даже российские патриотические эксперты ещё лет десять назад говорили о том, что глобализация неизбежна, что это данность, с этим надо смириться и найти в этом своё место.
Россия довольно эффективно остановила эту глобализацию на Ближнем Востоке. И далее эта глобалистская модель уже сама себя добила в Афганистане.
То есть Россия сегодня является самой главной и самой эффективной силой в мире — единственной, которая способна разрешать конфликты, останавливать американское вмешательство, гарантировать вопросы безопасности. В то время как США и глобалистский Запад лишь создают новые очаги нестабильности: в течение трёх последних десятилетий они создали десятки конфликтов и развязали множество войн.
То есть Россия бросает вызов глобалистскому проекту и глобальному Западу, имея первенство в области обеспечения безопасности и в области геополитического цивилизационного оппонирования. Россия не только остановила глобализацию, но и одномоментно вернула себе позиции цивилизационного полюса.
Теперь, если провести суперпозицию двух систем координат: экономикоцентричной, где Китай потеснил США, и геополитической, где Россия потеснила США, то мы увидим и уже сможем обозначить контуры сложившегося на наших глазах трёхполюсного мира.
Часто говорится о двухполюсном мире — США и Китай. Но он таков, если продолжать мыслить строго экономикоцентрично, в рамках западной финансистской системы координат. Таким же двухполюсным можно видеть мир, если смотреть только на геополитику и вопросы безопасности: эти два полюса — США (Запад) и Россия. А если наложим экономику и геополитику, то увидим возникший на данный момент трёхполюсный мир, в котором США теряет свои позиции и в сфере экономики, и в сфере политики, включая вопросы глобальной безопасности, и в сфере идеологии. А Россия с Китаем наращивают своё влияние и всё больше укрепляются в статусе двух альтернативных США полюсов.
Что это за полюса? Это очень важный вопрос, и не случайно в нашей дискуссии была затронута такая категория, как цивилизация.
Как государство самостоятельное, суверенное, Россия — это недостаточная величина для претензии на полноценный цивилизационный полюс. Потому что, несмотря на эффективные возможности разрешения вопросов безопасности, на мощную геополитическую субъектность, являясь евразийским хартлендом, Россия не имеет достаточного цивилизационного и, как следствие, политического веса в мире. Не имеет достаточной консолидации вокруг себя тех фрагментов некогда единой цивилизации, которые были консолидированы в советский период, и в досоветский период романовской империи.
То есть России необходимо для того, чтобы сформироваться в большую Россию-Евразию, оставаясь хартлендом, оставаясь сердцевинной землёй евразийского полюса, добрать цивилизационного веса, вернуть в сферу своего влияния эти самые периферийные фрагменты, укрепившись тем самым ещё и политически, и, как следствие, экономически, выстраивая модель взаимного экономического усиления с теми экономиками, которые близки России.
Как известно из закона, выдвинутого Фридрихом Листом, в равных экономических условиях бедные ещё больше беднеют, а богатые ещё больше богатеют. Встраиваясь в глобалистскую западную экономическую модель, мы всегда будем терять и никогда не достигнем нужного нам экономического роста. Никогда не приблизимся к тем виртуальным экономическим параметрам, которыми оперируют и Запад, и в значительной степени нынешний Китай. Поэтому нужно открываться близким нам по уровню развития экономикам — это, в первую очередь, экономики постсоветского пространства.
В этой связи абсолютно непротиворечивым является и выстраивание геополитической оси Север — Юг. То есть движение с Севера на Юг, выстраивание геополитических союзов по вертикали нисколько не отменяет попыток выстроить горизонтальную ось Восток — Запад. То, что она не сложилась, и то, что в истории были сбои, которые не дали сложиться этой геополитической оси, не означает, что усилия по её выстраиванию нужно прекратить.
Россия имеет выход в Северный Ледовитый и Тихий океаны, но ей не хватает выхода в Атлантику и тёплые моря. И это как раз нужно восполнять путём создания геополитических осей Москва — Тегеран и Москва — Дели, которые открывают нам выход в Индийский океан, что автоматически превращает Россию-Евразию, уже в качестве большого геополитического субъекта, в самостоятельный полноценный цивилизационный полюс, ничем не ограниченный с геополитической точки зрения.
Каким образом реализовать собирание большого Евразийского полюса? Здесь нужно обратиться к понятию «цивилизация», что подразумевает под собой некую общность высокодифференцированной культуры, которая является близкой для множества народов Евразии.
Если взять постсоветское пространство, то в этом трёхполюсном мире выбор у народов этого пространства таков: можно интегрироваться в западный цивилизационный проект — это мы уже прошли и видим, чем это обернулось, видим, какие требования выдвигает Запад к тем, кто присягает его цивилизационному проекту — это требование по расчеловечиванию, самостоятельному, добровольному лишению всех подлинных человеческих качеств.
Второй полюс, в который можно интегрироваться, — это Китай, но он в цивилизационном и культурном смысле является некоей вещью в себе. То есть Китай самодостаточен, не разрабатывает и не предлагает никакого проекта для всех остальных, не предлагает свою универсальную цивилизационную модель, которая могла бы подойти кому-либо за пределами Китая. Экономика, связанная с Китаем — да, инвестиции — да. Но китайская цивилизация — это совершенно замкнутое в культурном, цивилизационном смысле пространство. И ориентироваться в этом плане на Китай — означает стать китайцем. Конечно, инвестиции, деньги, экономические преференции, которые следуют за союзническими отношениями с Китаем, — это хорошо. Но принять на себя китайскую культуру и цивилизационную матрицу — значит, перестать быть собой, это то же самое, что и следовать в культурном и цивилизационном фарватере Запада. Это неприемлемо.
Остаётся естественный, логичный, здравый и гармоничный путь — возвращение в рамки евразийской цивилизации. В ту матрицу культурной, исторической и цивилизационной близости, в рамки плюрального евразийского цивилизационного полюса, который в этом случае становится достаточным и обретает полный вес, не только геополитический, не только в плане возможностей разрешения вопросов безопасности, но и экономического потенциала в рамках реализации модели автаркии больших пространств; политического веса и некой культурной цивилизационной близости религий Востока. Особенно шиизм и восточное христианство, в первую очередь, православие, очень близки ментально, метафизически и очень далеки от религий Запада: от католицизма и тех форм религиозных суррогатов, которые Запад насоздавал и насаждает.
Если говорить о полноценном создании Большой Евразии, о формировании евразийского блока, то это и есть возвращение в рамки единого культурно-цивилизационного субъекта, который будет иметь достаточный вес, — это и есть та самая Большая Евразия в трёхполюсном мире, который складывается на наших глазах.
Но это не исключает появления в дальнейшем дополнительных полюсов: таких, как арабский мир или африканский цивилизационный полюс. Латинская Америка вполне может сложиться как цивилизационный полюс и самостоятельный субъект, если не будет исходить исключительно из экономических параметров. И я абсолютно согласен с мнением Леонида Григорьевича Ивашова, что экономикоцентризм — это последнее, на что мы должны обращать внимание, выстраивая нашу модель.
Дальше поэтапно будут складываться другие цивилизационные полюсы, в том числе Европа может вернуть свой геополитический вес и свою геополитическую субъектность, став полноценной цивилизацией, а не некой колонией США в нынешнем экономикоцентричном мире, выступая в унизительной роли, которую американцы отвели для Европы.
Но начать надо с трёхполюсного мира, потому что для него сейчас уже есть все задатки и предпосылки. Я призываю не повторять пораженческую формулу о необходимости встраиваться в один из двух полюсов: либо в китайский, либо в западный. Это унизительно и не соответствует реальному геополитическому статусу России, её тысячелетней истории, её историческому весу и цивилизационной субъектности, пусть даже пока ещё потенциальной, но которая способна реализоваться и сложиться на наших глазах в Большую Евразию.
