* Все исторические и географические параллели абсолютно произвольны, любое сходство персонажей с ныне живущими, ранее жившими либо имеющими родиться впоследствии реальными личностями случайно, а все понятые в дурном смысле намёки полностью лежат на Вашей совести, дорогой Читатель. Животные при съёмках не пострадали.
***
Но тут в верхнем конце улицы показался охваченный ослепительным синеватым цветом ком, размытый и заглушённый бушующей стихией. Все невольно повернулись к этому свету, забыв свои намерения.
Через несколько мгновений ком превратился несущийся на дикой скорости самобеглый экипаж абсолютно хищного образа, обвешанный фарами и прожекторами, создававшими перед ним целую стену света.
Они едва успели отбежать в соседнюю подворотню, а позади них уже с гулким грохотом повылетали из своих гнёзд все подряд крышки люков, и ревущий экипаж вдруг подскочил как ужаленный, взвился в воздух и грохнулся на бок, бешено вращая зубастыми захапистыми колёсами.
Первым опомнился парень. Он подскочил к плывущему на боку экипажу, вскочил на него, и, стоя на передней двери, дал короткую очередь в стекло. Пули завизжали, отлетая рикошетом кто куда. Одна звякнула в стену около головы Балабуева, и он заорал: «Эй, полегче!» — но его никто не услышал.
Парень понял, что им выпала большая удача: огромный джип, беспомощно плывущий сейчас на боку, мог стать для них пропуском из этого ада. Но для этого его нужно было распечатать, по возможности не сильно поломав. А как?
***
Постепенно туго надутые подушки подались, выпуская из себя довольно вонючую газовую смесь, и Плиточник почувствовал, что наконец может пошевелиться. Начал дёргаться и водитель из этих. Они ехали одни, без охраны, полностью полагаясь на защитную магию огромной огненной литеры «Л», нанесённой на все стороны корпуса, и потому выбираться им пришлось тоже самим.
Первым делом они хотели разблокировать двери, но тут снаружи раздались выстрелы, и на стекле передней левой двери появились три почти сливающиеся друг с другом белые точки. Похоже, выходить было рано, и водитель из этих стал неуклюже доставать дальномолв, чтобы вызвать подмогу, благо базы этих были разбросаны по всему Городу.
Но пока он это делал, Плиточник, сидевший при нормальном подожении экипажа на правом заднем сиденье, вдруг почувствовал, что его правый бок заливает холодная жидкость. Испуганно сунув руку туда, он ощутил тот же холод и сырость, что прожигали уже его отбитый при падении бок. Кровь? Непохоже. Слишком холодная. Тогда что?
И тут до него дошло: это была вода, просачивающаяся через покорёженные при перевороте на бок двери. Он не желал ни мёрзнуть, ни мокнуть, ни тем более тонуть, и потому возопил дурным голосом, требуя помощи, и не преминул помянуть Лемура, с которым был шапочно знаком. При этом звуке водитель отложил дальномолв и стал перебираться назад, борясь с вязкими и вонючими полусдувшимися подушками.
Плиточнику было уже не до смеха, потому что вода стояла у него на уровне грудины, и ему приходилось выворачивать шею набок, чтобы не захлебнуться. Бестолковый водила, перебравшийся к нему и вставший ногами куда попало, стал рвать его наверх, но только причинил ему дикую боль, ничем не улучшив его положения — даже, пожалуй, ухудшив, потому что вода поднялась ещё выше.
Плиточник заорал:
— Ремень! Ремень расстегни! — и стал сам судорожно совать руками туда-сюда, пытаясь нащупать эту проклятую пряжку, из-за которой он — он! сам! — мог теперь отправится в мир иной, а там его не ждало ничего хорошего, это он точно знал.
Среди всей этой ругани, пыхтенья и суеты вдруг щёлкнула блокировка дверей — кто там на что нажал и зачем, понять было уже невозможно — и тут дверь над Плиточником раскрылась нараспашку, оттуда упало что-то очень тяжёлое и жёсткое, и хруст сломанной шеи водителя перекрыл даже вой ворвавшейся в салон вместе с хлещущими струями ливня бури.
Плиточнику стало совсем плохо, он даже хлебнул разок-другой и с ужасом припоминал слова ненужной уже, позабытой напрочь молитвы, когда сильные руки вырвали его из воды и поставили на ноги. Боже, как он обрадовался!
***
Увидев спасённого её другом Плиточника, Кнопка громко и зловеще рассмеялась: вот он, её пропуск назад, в Замок! Стоя в подворотне, мокрая, продрогшая до кости, голодная и злая как пантера, она всё думала, думала, думала... И вот случилось чудо! Игемон будет доволен. Милый, великодушный Игемон! Он её простит, и ей не надо будет больше бегать под дождём и всего бояться. «Подожди... А как же... Впрочем, все они одинаковы!» — чисто по-женски ошиблась она и едва удержалась от того, чтобы вдарить как следует по этой бычьей шее, превратившей небольшую интрижку в крушение всех её жизненных планов.
Нет, это была не любовь. И не жалость. И даже не инерция. Просто Кнопка вдруг поняла, что он ей ещё нужен живым.
***
А вот подбежавшие наконец к полузатопленному экипажу Балабуев и Десталь уже ничего не понимали.
(продолжение следует)
Ссылки
1. https://zavtra.ru/blogs/radeteli_krasnogo_petuha_-_16
2. https://zavtra.ru/blogs/radeteli_krasnogo_petuha
3. https://zavtra.ru/blogs/radeteli_krasnogo_petuha_-_18
Титульная картинка найдена по адресу https://psifactor.info/tag/zvezdy и используется здесь просто так, для форсу.
