Прагматичная цифровая реальность всё же не отучила от книги. По-прежнему вызывают интерес публикации и высказывания общественно активных писателей по актуальным проблемам, хотя первенство в информационном пространстве, увы, за всевозможными экспертами и политологами. Если и существуют писательские посиделки, на Первом, на той же Культуре, создается впечатление, что приглашенный в эфир литератор – производное от им самим созданной искусственной реальности. Ни шагу за флажки! Чем объяснить подобный выбор? Узостью кругозора? Вкусовщиной ведущих или редакторов, заказом на такие фигуры? Ведь, к примеру, «реальность» какой-нибудь рекламируемой, титулованной Васякиной с её инфантильными потугами на размышления «о сложном» - токсична.
С нашими писателями за последние годы произошла требующая отдельных размышлений история. В 90-е многие из них стойко сопротивлялись поощряемому на уровне власти беспределу в культуре, жесткому диктату либеральных витий, отвергающих не только всё советское, но и классическое наследие русской словесности, когда огромной проблемой было опубликовать написанное да и просто выжить в той атмосфере нетерпимости к инакомыслию. Однако люди не сгибались и отстаивали свои взгляды и позиции в редких свободных от либерального засилья изданиях, в «Нашем современнике», «День»/«Завтра», «Москве», «Литературной России», «Лимонке». Им лепили ярлык «красно-коричневый», обвинения в «русском фашизме» (на Культуре по-прежнему пребывающий в фаворе М. Швыдкой специальную передачу провел «Русский фашизм страшнее немецкого»). Они подвергались арестам и даже попадали в тюрьму.
двойной клик - редактировать изображение
С середины нулевых, когда угроза неонацизма и поглощения надвинулась на Россию в лице всего «цивилизованного мира», многое изменилось в стране. Патриотизм перестал быть жупелом, вспомнили и заговорили о традициях, об исторической преемственности. При этом развивались и крепли частно-собственнические, капиталистические отношения в обществе. К сожалению, не нашлось во власти среди отвечающих за культуру людей, которые прислушались бы к предостережениям великих умов прошлого о том, что капитал не должен вторгаться в сферу духовной жизни и культуры, привнося туда чуждые им механизмы рынка, конкуренции, прибыли… Появилось понятие «индустрия культуры», где почти не остается места «творцам-единоличникам», либо им приходится жертвовать в угоду бизнесу своими идеями и целями при создании произведений.
двойной клик - редактировать изображение
Как одно из следствий - интересы коммерческого книгоиздания значительно потеснили серьезное слово. В приоритете оказалось массовое, развлекательное чтиво. Началась погоня за спонсорами, покровителями в различных инстанциях, в том числе - во власти. И писатели дрогнули…
Горько и смешно было читать некоторые репортажи в сети о вручении Национальной литературной премии «Слово» – самой крупной из всех ныне существующих литературных. Её призовой фонд - 16 миллионов рублей.
В оргкомитет поступило более трех тысяч заявок от соискателей из 87 регионов России и 13-ти стран. Её учредители, Российский книжный союз и Союз писателей России, ещё на старте заявляли, что новая премия должна найти не просто новые имена в литературе, но и те произведения, которые скажут «честное, принципиальное слово о том, что происходит в нашей стране и около нее».
То есть, государство, наконец, обратило внимание на литераторов. Настораживало лишь казенное определение критерия оценки новых имен и произведений, которые «должна» найти премия. По итогам - новых имен и произведений среди награжденных оказалось совсем мало.
В начале церемонии по праву удостоили Гран-при поэта Юнну Мориц, чей не увядающий с годами творческий и гражданский темперамент, яркость и глубина поэтического слова не оставляют равнодушным читателя. Но не стоило бы пишущим об этом особо выделять обстоятельство, что поэт «никуда не уехала «в годы косые», а «остается в России»… Есть в этой фразе нечто сервильное, заискивающее, будто теперь награды надо выдавать за одно то, что писатель «никуда не удрал»…
А Юнна Петровна, несмотря на возраст, была на высоте: прочла свои стихи, и, поблагодарив за признание, пообещала, что часть своей премии переведёт на фронт. «Мы победим! Мы обязательно победим», - сказала Мориц на прощание залу, встретившему её слова овациями.
Среди лауреатов - лучшим прозаиком признан писатель и сапер на СВО Дмитрий Филиппов с книгой «Собиратели тишины», которая пока не вышла в свет. У «Меченосца» Александра Проханова - вторая награда и один миллион рублей, деньги писатель передает "Ночным волкам", которые сражаются в составе добровольческой бригады "Пятнашка". «На квадроцикл», - сказал писатель. На третьей строчке – «Совдетство. Книга о светлом прошлом» Юрия Полякова. Размер «бронзовой» премии - пятьсот тысяч рублей. Спецприз получил Захар Прилепин за книгу для семейного чтения «Собаки и другие люди». Как видим, кроме Д. Филиппова, чья книга ещё не опубликована, остальные – давно известные и признанные мастера.
Имена награжденных в номинации «Поэзия» каждый сам может найти в Интернете и оценить соответственно своей любви к поэзии и знанию творчества лауреатов. На собственные впечатления здесь полагаться не могу. Мало что «зацепило» в последние годы в этом жанре, пожалуй, «Сны Павла» Максима Шмырева, «Война» Алексея Шорохова, некоторые произведения Ольги Старушко и Игоря Караулова. Прекрасные традиции русской и советской лирики продолжил в своем новом сборнике дальневосточный поэт Владимир Тыцких, недавно ушедший от нас.
Так почему всё же горько и смешно было читать в сети заметки о состоявшемся торжественном награждении? Мнение их авторов, критиков и писателей, об этом событии продемонстрировало удручающее разделение в так называемой патриотической среде. И это главное. Остальное в откликах на выбор жюри: скандальные оценки и намеки, нескрываемая личная неприязнь, соперничество, слухи по поводу того, кто является особой, «приближенной к государю императору» (читай, к разного рода «источникам» финансирования) – фельетонная публицистика, чего с избытком хватало в творческой среде в разные времена. Нынешнее - не исключение, хотя не где-то там, а буквально у порога - жестокая война. Уместны ли внутренние распри?
Если же не в истерике, а по большому счёту оценивать ситуацию в нашей современной литературе, стоит обозначить её некоторые болевые точки, о которых говорят в писательском сообществе: литература продолжает оставаться в ведении Минцифры. Объяснить это «цифровое» положение на рациональном, не конъюнктурном уровне, невозможно. Почему, с какими целями, преследуя чьи интересы отделило чиновничество литературное творчество от сферы культуры и продолжает стоять на своем, несмотря на обращения писателей в высокие инстанции? Внятного ответа нет. Обращались писатели в правительственные структуры и по поводу того, что нельзя выстраивать культурную политику, воспитать молодых в духе патриотизма и отечественных культурных традиций, опираясь на частные издательства, для которых главное – прибыль. На поток поставлены бесконечные «оттенки серого», психологические тренинги, вампиры и пр. «ужасы». А как иначе? Тон задают менеджеры, которые ориентируются на потребности рынка, на массового потребителя, чьи интересы сами же и сформировали. Насущно необходимы государственные издательства, специализирующиеся на книгах для детей и юношества.
К месту будет здесь отнести пронзительно-трагичную характеристику философа Н. Мелентьевой из её выдающейся статьи о фильме «Убийца» Дэвида Финчера. Интеллектуальный манифест режиссера против современного мира» к переживаемому нами времени: «… где выгодой и расчетом измеряются любые мечты и поступки. Где в этом мире место культуре, истории, смыслам, чувствам, понятиям, философиям, искусствам, Душе человека? Выжженная пустыня, с остатками сухой травы, в которой «нет воды, чтобы пить»…
двойной клик - редактировать изображение
Многие сегодня испытывают подобные чувства. Мы пребываем, как уже доводилось писать, в параллельных мирах.
С одной стороны, все «крупные каналы, стримы по СВО, ряд частных СМИ, центры волонтерской деятельности, даже промышленные центры и ряд технопарков, которые сейчас в некоторой степени управляют общественным мнением и влияют на государственную политику, были созданы волей и силой, милосередием и самоотверженностью отдельных людей, без какой-либо поддержки, и даже в чем-то вопреки государству».
двойной клик - редактировать изображение
А с другой, пишет автор одного из ТГ-каналов: «я вижу мужчин и женщин, которые нескончаемым потоком переходят из одного ресторана в другой ресторан, с одного корпоратива на другой корпоратив, а оттуда на афтерпати, и все такие веселые-весёлые, постоянно летают по всему миру, и девушки вытягивают длинные ноги на яхтах и пляжах, а мужчины то ездят на мотоциклах, то демонстрируют свое героическое телосложение, полученное в боях с фитнесс-клубом. А потом они возвращаются, и, прежде чем выложить в соцсеть маникюр и тарелки, снова фотографируются все вместе возле специальной стены, на которой написаны названия брэндов, все эти гуччи-шмуччи… и они улыбаются, и всё у них хорошо».
Показателен для нашей темы недавний рейтинг книжных продаж по Москве. Оставляя в стороне качество перечисленных книг, подчеркнем: в рейтинге всего 6 авторов русской прозы (Пелевин, Лукьяненко, Лавринович, Прилепин, Михалкова, Абгарян). Свыше половины рейтинга – иностранная литература. Рейтинг возглавляет новый роман Виктора Пелевина, мастерски «приготовленная» «сборная солянка» из сюжетов и мемов из интернета. А также - целый ряд книг авторства новомодных доморощенных психологов про то, как «научиться любить и жалеть себя и стремиться к успеху».
«Самый очевидный вывод, - заключает автор этой публикации (Наши новости), - страна продолжает пребывать в состоянии мягкой культурной интервенции. Практически полное всевластие зарубежной переводной литературы на рынке… Это делают конкретные люди с конкретными целями».
Не стоит удивляться затишью на «фронте» современной российской литературы. Причина в том, считает публицист А. Рудалёв: что отечественная литература «продолжает бегать от реальности. Практически не звучит голос литераторов. Они перестают быть авторитетными для общества. Казалось, что.. преимущественная немота в девяностые была хоть в какой-то мере оправдываема, а дальше что-то изменится. Но они продолжают кататься на своей легковесной бричке и скупать мертвые души, растрачивая пустые слова. И это не только тема СВО как передовой, но и реакция на развернувшиеся эпические события большой страны и маленького человека в самых отдаленных уголках её».
Неужели - огонь и воду прошли, а испытания «медными трубами» писатели не выдержали ? Не обобщаю, конечно… И предлагаю прежде чем к месту и не к месту твердить о русском патриотизме, задуматься над посланием нам, сегодняшним, Ивана Аксакова: «… мало быть вообще «Русским патриотом», надо быть ещё Русским человеком, мало любить одну Русскую государственность, её величие и могущество, надо любить, знать, понимать, ценить Русскую землю, Русскую народность, наконец, мало быть Русским только при больших исторических оказиях, но надо им быть и в будничное время истории, в ежедневной действительности. … время и обстоятельства требуют от нас патриотизма иного качества, нежели в прежние годины народных бедствий; что одного внешнего, так сказать, патриотизма, возбужденного видом внешней, грубой опасности, ещё недостаточно; что есть опасность иного рода, несравненно опаснейшая; что надо уметь стоять за Россию не только головами, но и головою, т. е. не одним напором и отпором грозной силы материальной, но силой нравственной; не одной силой государственной, но и силой общественной, не одним оружием вещественным, но и оружием духовным; не против одних видимых врагов в образе солдат неприятельской армии, но и против невидимых и неосязаемых недругов; не во время войны только, но и во время мира» (статья «В чем недостаточность русского патриотизма», 1864, «День»).
