Предельно несчастный, словно из ран страдания растил свои удивительные стихи П. Яворов – на юбилейной монете, исполненной в качестве пруф: когда изображение делается матовым, а поле монеты зеркально, можно увидеть собственное отражение, наслаивающееся на портрет классика.
Молодцеватый И. Вазов, так мощно живописавший болгарскую жизнь, явлен крупно и зримо…
Интересен ли Лев Толстой на 1000 лирах Сан-Марино?
Его мощный профиль, будто выходящий из сфер былого, превратившийся в чеканное изображение, и, тускло поблескивая, почтенное серебро передаёт представление художника о русском титане…
Австрийские монеты, данные тщательно-кропотливо, с уместным желанием не потерять ни одно из имён, почтительно собирая всех.
Ф. Грильпарцер – с лицом, представленным как будто трагическим зигзагом, повторяющим изломы его творений.
Несколько туманный И. Нестрой: весёлые комедии творивший, выдавший человечеству целый ворох разнообразных, всегда перевитых юмором эмоций…
Ф. Раймунд – из семьи токаря поднявший до высот драматургии и актёрства.
П. Розеггер, чьи нежные поэтические разводы так плотно украсили некогда австрийское бытие…
Ш. Петёфи на венгерских кругляшах: таинственно мерцает словно слегка дымчатое лицо молодого героя.
Серебро, становящееся портретами писателей: о! пантеон литературы велик – не перечислишь всех достойных имён; и многие, появлявшиеся на монетах, словно свидетельствуют о связи времён, о соединимости разных искусств (ведь художник, делающий изображение, истолковывает образ писателя по-своему), о бесконечности культуры, данной в столь разных проявлениях.
