«Эх, Цой, Виктор Цой, «Наутилус», Кинчев!
Я к шикарной музыке с детства восприимчив!»
Михаил Елизаров.
Одна хорошая знакомая — в юности рокерша и чуть-чуть гитаристка - посмела выдать в своём блоге кощунствие. Мол, если бы Цой не погиб на пике звёздности — молодым, красивым и — зовущим, то нынче мы бы наблюдали брюзжащего, политизированного деда, упорно бренчащего плохие песни. О войне с режимом и тщете бытия. Выпускал бы клипы с припевкой: «Мы снова хотим перемен!» и сделался бы в конечном итоге унылым позорищем. Даму-блогера заплевали. И меня сейчас тоже заплюют. Ну и ладно! Истина дороже.
По стенам до сих пор танцуют кривые буквицы «Цой - жив!» и, вероятно, грядущие археологи, чудом раскопав нашу цивилизацию, решат, что «древние московиты конца XX – начала XXI столетия поклонялись некоему Цою». Так уж случилось, что равнодушие к «умному» русскому року в нашей стране чаще всего трактуется, как «дурной вкус». Вам тут же предложат на выбор: убиться об стену, идти послушать Бузову (я не знаю, кто это, но мне уже предлагали), врубить блатной недо-шансон, протанцевать качучу под Джигурду.
Так вот — камин-аут, как ныне модно говорить! Я никогда не понимала Цоя, БГ, Макаревича. Понравился Кинчев — когда у него означилась тема славян. Летов — гений. Но его депрессия вперемешку с экспрессией? Лучше не надо. Пара-тройка песен манерного «Наутилуса» - роскошны. «Последняя Осень» Шевчука — хрустально-божественна. Остальное — мимо. Да. Я согласна с тем, что не доросла до этой дивной (или диванной?) музыки, изначально писаной для квартирных посиделок - так называемых «квартирников». Я вообще не люблю портвейн.
Допускаю, что русский рок явил собой мощную скрепляющую идею 1980-х, но вопросите сами себя, 50-летние мальчики и не менее зрелые девчули: «Какую кассету вы бы хотели получить в 1987 году: новый альбом Iron Maiden или же третью перезапись завываний БГ у кого-то на квартирнике в Питере?» Надо просто и честно ответить. Самим себе. И добавить со всей откровенностью: «Русский рок — ужасающе вторичный продукт» - прямо по Войновичу. Это не только — околомузыкальные экскременты (не путать с экспериментами) — это плоская подражательность, причём так и не ставшая чем-то уникальным.
Русский балет и русский роман также имели западную основу, однако французы когда-то копировали флорентийцев с венецианцами — не о том речь. Все мы дети единого корня — античной культуры; и естественным образом перенимаем слова, жесты и стили, но если тот же балет в начале XX века стал синонимом России, как и жанр эпического романа, то Russian rock – это студенческая, полуподвальная самодеятельность, хапнувшая мизерное признание только на волне интереса к Perestroika.
Тогда, на излёте золотых-восьмидесятых в СССР блеснула баксами искательница приключений Джоанна Стингрэй — мало что значившая у себя в США, как исполнительница, зато кайфовавшая от русской новизны и симпатичных парней из дремуче-неведомых «ансамблей». В стране тогда царил праздник непослушания, всё громыхало и рушилось под железное-цоевское: «Пе-ре-мен! Мы ждём перемен!» Когда Glasnost и Gorby вышли из моды, всё встало на свои места.
Мне могут заученно возразить: русский рок, в отличие от британо-американских коммерческих аналогов — то музыка интеллектуалов. Процесс усиленного думания. Поиск смыслов. Безусловно! Вот эти ритмо-рифмы — для изыскания бриллиантов мысли: «Папирос нет, и огня нет, / И в окне знакомом не гори свет. / Время есть а денег нет, / И в гости некуда пойти». Или вот это: «Какие нервные лица - быть беде; / Я помню, было небо, я не помню где». Два разных автора, но одна и та же словесная жвачка: «Кто я? Где я? Сигарет нет, а рок-н-ролл мёртв».
Очевидно, «дырки-булки-вилки» и «князья тишины», бредущие по «бриллиантовым дорогам» тогда казались круче официозных канцон о любви к веснушчатым девчонкам, о БАМе и комсомоле, что беспрестанно выдавали все радиоточки Советского Союза. Наш самопальный рок был ещё и терпко-жёсткой альтернативой дискотечным «Арабескам» и сменившим их «Модерн-Токингам». Но признайтесь уже сами себе — там нет никакой потрясающей музыки, нет по-настоящему годных стихов. Нет ничего кроме нормального юношеского протеста. Песни протеста. Про тесто. То тесто, которое не сделалось пирогами.
Привыкшие быть фрондирующим авангардом, рокеры «цвета ультрамарин» в 1990-х дружно утихли и затесались в команду Ельцина. Всё стало именно таким, как им грезилось. Проснись и пой. Так, да не так! Бороться-то с чем?! Неслучайно Егор Летов красиво метнулся в сторону коммунистов и спел о «молодом Ленине» и таком же юном Октябре. Где Пахмутова — и где Летов? Эра коммерции не приняла борцов за свободу и обозначила их новый статус - «герои вчерашних дней». Музыкальное изобилие 1990-2000-х создало новых звёзд, в том числе и в рок-среде.
В 2010-х старая гвардия снова зашевелилась — начались бессмысленные и беспощадные мини-бунты Макаревича, Гребенщикова и, как водится, «Юры-музыканта». Потянуло на борьбу с режимом — столь же неопасную, как в позднем СССР. Нет ничего слаще: бранить власть, которая и не собирается тебя прессовать. Это как показывать язык директору школы или дяденьке-милиционеру, что на тебя и не смотрит.
Глянула я тут обсуждаемый клип Юрия Шевчука. Наверное, так не узнала бы о нём, да Захар Прилепин маякнул постом - как раз об этом. О вечной детскости и полуобразованности «богов рок-н-ролла». Перед нами — страшный-престрашный мультик о маленьком человеке, томящемся в одном чёрном-чёрном городе. Пардон, в сером. «Снова за окном — инфернальный век. Ходит по земле мёртвый человек», - выдавливает из себя Шевчук.
Красное — на тёмно-сером. Фигуры механических убийц-полицейских. Отсылки к пинк-флойдовской «Стене». Тоталитарный морок. Надо всем расправил крылья надувной Кощей, под которым наверное подразумевается кто-то из столпов «режима». Или сам режим в его материализованном воплощении. По красной крови плывут какие-то гробы. Автор утверждает, что ему давят на мозги, а ещё - кормят «кровью и говном». Смысл песни - «мёртвый адский трэш» бродит по стране и пожирает всё живое. «Духовные скрепы — на кладбище света». И символ нынешнего ТВ: «Убей всё, что сложно!» Тут Шевчук прав — нынче не в моде сложное и особо умное. Ну, так вы, мальчики-зайчики, так старательно шатали когда-то Совдеп — в том числе раздражаясь на его не рок-н-ролльную серьёзность — что каждый получил свой тычок по темечку. Вы со своим псевдо-глубокомыслием не нужны карнавально-рекламным СМИ.
Клип не такой уж длинный, а утомительный. Вакханалия болезненного сновидения — персонаж тонет в крови, спасается от зубов и клыков. Снова падает. Чудовища хотят его слопать или — застрелить. Но финал клипа — совершенно мирный. Главгерой оказывается в своей комнате, заваленной, к слову, пустыми бутылками. И цветок на подоконнике — тут же. Чудовища никого и ничего не съели, даже хорошенькое растение! Нагнетающая тоску, серо-кровавая ахинея произошла не в реальности - она лишь плод воображения. Это же знаковый клип! О том, что весь их бунт — придуманный. Вопли и сопли протеста. Про тесто. А пирогов не было и не будет. Потому что уметь надо!
