Я давно хотел отреагировать на публикации Павла Басинского в «Российской газете» в его постоянной колонке «Игра слов». Это символическое (забегая вперёд, скажу – во многом определяющее суть текстов автора) название рифмуется с известной телепрограммой Игоря Волгина «Игра в бисер». Со времён перестройки либеральные авторы твердят: русская классика занималась делом, не свойственным литературе, одно из главных предназначений её – игра слов, игра словом. Вынужден сказать об очевидном, через любые игры – слов, в бисер и т.д. – невозможно понять главные онтологические смыслы христоцентричной русской словесности.
Желание же ответить на публикации Басинского всякий раз исчезало из-за топорной сделанности, фактологической, логической, стилистической уязвимости его текстов, написанных в худших традициях современной критики, журналистики. Но 10 августа, разбирая очередные газетные завалы, вторично прочитал когда-то возмутившую меня статью Басинского «Кому мешает Булгаков» [15, с. 11] и решил откликнуться на неё, а также на проблемы, явления, с данным текстом связанные. И неожиданно оказалось, что жанровые особенности вольных заметок позволяют и обязывают рассмотреть некоторые публикации Басинского (автора «Игры слов», критика и журналиста «Российской газеты») как явление, выражающее болезни, характерные для многих коллег по цеху.
Но прежде чем говорить о тексте, читателям, недостаточно литературно-просвещённым, сообщу: Павел Басинский – один из самых влиятельных журналистов, критиков, писателей (такого его самоопределение творческого статуса), не одно десятилетие формирующий литературно-культурное пространство страны. Он член жюри премий «Ясная Поляна», А. Солженицына и В. Распутина, лауреат Государственной премии РФ в области литературы (2018 г.), награждён орденом «За заслуги в культуре и искусстве» (2024 г.). Теперь можно перейти к делу.
В феврале 2024 года в Киеве улица Михаила Булгакова была переименована в улицу Вахтанга Кикабидзе. Павел Басинский оценил произошедшее на Украине так: «При всём уважении и, не скрою, любви к этому актёру <…>, “размен” Булгакова на Кикабидзе видится более чем нелепым. В отличие от последнего Булгаков – культурная звезда мирового масштаба, и вычёркивать его имя из топонимики города, где он родился, провёл детство и юность, затем написав (надо – написал. – Ю.П.) об этом Городе <…> великий роман, означает воздвигнуть границу между Украиной и всем миром, и (точнее, лучше, это требует логика синтаксической конструкции, вместо союза «и» употребить «а». – Ю.П.) не только Российской Федерацией».
Как видим, Басинского больше всего беспокоит «топонимика города», что свидетельствует о небожительстве автора в лучшем случае. Ведь из литературно-культурного пространства Украины Михаил Булгаков был вычеркнут давно: книги и фильм, снятый по «Белой гвардии», запрещены. И то, что произошло в Киеве в феврале 2024 года, – закономерное ожидаемое событие. Оно – капля в море политики дерусификации, русофобии, последовательно проводимой в постсоветской Украине, это последний акт в «отмене» Булгакова в его родном городе. Слова же писателя, сказанные в 1919 году в «Грядущих перспективах» о большевистских Москве и Петрограде, звучат актуально применительно к сегодняшнему Киеву: «Мы будем завоёвывать собственные столицы. И мы завоюем их» [18].
Альтернатива же автору «Белой гвардии», предложенная нынешней властью в Киеве, также не удивила: Кикабидзе ценится на Украине не столько как актёр (таких, как он, в СССР были сотни, если не тысячи), сколько как последовательный русофоб, сторонник Саакашвили и т.д. Прежде всего и поэтому в самой России у него любили брать интервью «Новая газета», «Собеседник» и другие либеральные, Родину ненавидящие СМИ.
Возвращаясь к цитате Басинского, робко возражу: называть Михаила Булгакова «культурной звездой мирового масштаба» – явное преувеличение. И уж совсем невозможно представить привидевшееся Павлу Валерьевичу воздвижение границ между Украиной и «всем миром» из-за Булгакова. В той небольшой части «всего мира», представленного США и странами Европы, политика деколонизации культуры, литературы – один из главных брендов на ближайшие десятилетия. И понятно, что автор «Белой гвардии» (как и большинство русских классиков XIX-XX вв.) попадёт в список запрещённых писателей, где уже находятся классики мировой литературы, «отменённые» в странах, заражённых либерал-фашизмом.
Однако и в самой России давно уже готовилась почва для «отмены» Михаила Булгакова, автора якобы имперского и антиукраинского романа «Белая гвардия». Майя Каганская, израильский литературовед, родившаяся в Киеве, ещё на закате СССР опубликовала в «Литературном обозрении» статью «Белое и красное», главная идея которой сформулирована с предельной ясностью как установка на будущее, подобная контрольному выстрелу в писателя: «На нынешней Украине Булгакова сильно не любят. А надо бы н е н а в и д е т ь (разрядка моя. – Ю.П.)» [«Литературное обозрение», 1991, №5]. Абсолютную несостоятельность статьи Каганской я показал ещё в 2007 году [37].
Символично и закономерно, что точка зрения израильского литературоведа на «Белую гвардию» была воспринята как ключ к пониманию главного произведения Булгакова профессором МГУ Е. Скороспеловой. Она в своём учебном пособии для поступающих в МГУ (!!!), изданном в 2000-м (!!!), через цитату из Каганской характеризует «Белую гвардию» как роман, где «противостоят великодержавность – сепаратизму, митрополия – колонии, Россия – Украине, Москва – Киеву» [45, с.175]. Нетрудно заметить, что концептуально позиция израильского и московского литературоведов совпадает с оценкой «Дней Турбиных», озвученной украинской делегацией во время встречи со Сталиным в 1929 году.
Однако в статье П. Басинского всё предельно просто до примитивно очевидной неправды: только украинцам мешал и мешает Булгаков. Россиян же, подобных Скороспеловой, Павел Валерьевич не видит или предпочитает не видеть. Однако данный тип интеллигента-космополита, ненавидящего свою Родину, её тысячелетнюю историю, культуру, традиционные ценности, великую литературу, очень распространён сегодня среди преподавателей вузов, учителей, журналистов, критиков, писателей, деятелей культуры и т.д. Поэтому остаются актуальными убийственно точные характеристики, данные русскими классиками, этим отчизноненавистикам и духовным, национальным выродкам. Мне, прежде всего, хочется, повторив совет Михаила Бахтина, обращенный к Вадиму Кожинову, «читайте Розанова», адресовать его людям, любящим Россию.
Отношение же Басинского к Розанову, в отличие от автора этих заметок, предсказуемо иное. В беседе с Алексеем Варламовым он выразил своё сегодняшнее восприятие мыслителя: после «первоначального, ошеломляющего впечатления» «как отрезало», и оказалось, что Розанов «в сухом остатке» не может ничего дать Басинскому. Русский мыслитель при помощи чужого высказывания (за которым прячется Павел Валерьевич) уничтожается, превращается в нечто мерзкое: «Розанов – это медуза, которая переливается всеми цветами радуги, пока она в воде. А вытащишь на сушу – одна слизь» [7].
Причины такого отношения Басинского к Розанову ясны. Одна из них – восприятие Василием Васильевичем интеллигенции. Другая – «корректно» формулируется в вопросе во время беседы с Варламовым. Басинский, следуя прочно утвердившейся за Розановым «традиции дурной славы антисемита», выносит ему приговор: «Некоторые его высказывания о евреях и ц е л ы е о т д е л ь н ы е (разрядкой выделил два слова, одно из которых лишнее. –Ю.П.) книги сегодня книги сегодня вполне могли бы подойти под статью о разжигании национальной розни УК РФ».
Думаю, подобной логикой руководствовались чекисты, расстрелявшие в 1918-м году Михаила Меньшикова за его якобы антисемитские статьи в «Новом времени». О бесконечных жертвах русского погрома, о котором у Басинского и его единомышленников – ни слова, скажу в другой раз. Сейчас задам вопрос, порождённый процитированным «приговором». Почему Басинский в статье об Астафьеве [14] не говорит о том, что многие высказывания писателя о разных народах СССР, в первую очередь, о русских, попадают под ту же статью УК РФ? Но вернёмся к Булгакову, которого, как и Розанова, почти уже 100 лет пытаются сделать антисемитом.
Последний абзац текста Басинского «Кому мешает Булгаков» – своеобразная развязка сюжета, затронутого лишь по касательной. Этот абзац дезориентирует читателя, укрепляет представление о Булгакове тех, чьё видение писателя и времени сформировано либеральными авторами: «Вскоре спектакль, имевший внушительный успех <…>, был снят с репертуара, а Булгаков стремительно впал в немилость и бедность (впал в бедность? – Ю.П.). Было ли тому причиной “единодушное мнение” украинской делегации, к которому был вынужден прислушаться даже Сталин, в точности неизвестно» («было», «был» в одном предложении – признак «художественного совершенства» стиля Басинского; однокоренные слова в подобном случае не позволит себе даже ученик с чувством языка. – Ю.П.).
Скажу о том, что известно точно и давно, и оно перечёркивает версию Басинского. Успех «Дней Турбиных» был прямо противоположен единому, по сути, мнению советских СМИ 1920-х о «Белой гвардии» и пьесе. Эти произведения оценивались как идеологически враждебные. Уже в 1925-м – за четыре года до «наезда» украинцев на Булгакова – Леопольд Авербах, один из главных идеологов литературы, назвал автора «Белой гвардии» «писателем, не рядившемся д а ж е (разрядка моя. – Ю.П.) в попутнические цвета» [22, с. 448]. Через год он же аналогично политически прописывает Булгакова: «…наиболее яркий представитель “правого фланга”» [20, с. 570].
Обе оценки означали одно: автор «Белой гвардии» и «Дней Турбиных» рано или поздно будет уничтожен. Всё к тому и шло, если бы не вмешательство Сталина…
Жизненная и творческая судьба Булгакова до телефонного разговора с вождём 18 апреля 1930 года – история «зарезанного писателя словами» [22, с. 448]. Справедливость этой авторской самохарактеристики подтверждается, прежде всего, соотношением отзывов о Булгакове, приведённым им в «Письме Правительству СССР» 28 марта 1930 года.
Знаю, знаю, знаю, конечно, сей факт биографии писателя очень известен… Но без него почему-то обходится Басинский, а в цифрах этих сфокусирован контекст, без которого историю «Дней Турбиных» и судьбу Булгакова не поймёшь. Да и читатель (впрочем, как и писатель, критик, журналист, преподаватель, учитель, деятель культуры и т.д.) пошёл «дюже» тёмный…
Итак, по подсчётам Михаила Афанасьевича, из 301 отзыва о нём 3 были «похвальные», остальные – «враждебно-ругательные» [22, с. 444]. Среди «ругателей» (до встречи Сталина с украинской делегацией) самыми влиятельными являлись политические тяжеловесы – Л. Авербах и А. Луначарский. О первом – Генеральном секретаре РАППа (самой крупной и провластной писательской организации страны), о его родственной и мировоззренческой «прошитости» с Яковым Свердловым, Львом Троцким, Генрихом Ягодой и о другом важном – мною сказано в начале этого года [42, с. 141-142]. Гораздо раньше, в 1990-м, я опубликовал текст об Анатолии Луначарском [33], где попытался развеять миф о толерантном наркоме просвещения, сделавшем якобы так много полезного для литературы и культуры страны. Отталкиваясь от различных высказываний Луначарского в статьях и выступлениях, я пришёл к выводу, что интеллектуальный нарком стоял в первом ряду советских руководителей, разрушавших традиционно-православное сознание, убийц русской литературы, культуры.
Частые ссылки на мои работы – не пиар-ходы человека, озабоченного своей популярностью. Это нежелание повторять когда-то сказанное и доказанное в статьях, где взгляды, оценки, озвученные в заметках, подробно аргументируются с опорой на многочисленные, конкретные источники (Такая традиция написания текстов редко встречается у современных критиков, журналистов. В своих писаниях они предстают как первые адамы и евы либо самовлюблённые идиоты, что в подобном случае – одно и то же). В результате читатель может самостоятельно разобраться, насколько прав автор этих строк в своих кого-то коробящих, возмущающих (думаю, многих) суждениях о проблемах, явлениях, писателях, истории и т.д.
В случае с Луначарским обращение к моей работе 35-летней давности вызвано двумя причинами: ролью наркома в судьбе Булгакова (о чём речь пойдет дальше) и выходом в 2024 году книги С. Дмитриева «Анатолий Луначарский. Дон Кихот революции». В ней, как явствует уже из названия, реанимируется вышеозвученный, вечно живой интеллигентский миф о наркоме. И – какое «случайное» совпадение – именно Павел Валерьевич стал собеседником Сергея Дмитриева, главного редактора издательства «Вече», «невольно», конечно, пиаря его книгу о «Дон Кихоте революции», нигде и ни в чём не противореча автору, что свидетельствует о мировоззренческой и творческой ущербности Басинского [16].
Такое поведение интервьюера – показатель либо отсутствия у него необходимых знаний, либо совпадения взглядов собеседников. И подобная позиция благодушного согласия, когда его в принципе быть не должно, наблюдается в интервью и беседах Басинского, а также большинства журналистов, критиков разных направлений. Не менее «случайно» и то, что эта беседа появилась не только на сайте и в печатной версии «Российской газеты», но и на портале ГодЛитературы.РФ, возглавляемого Михаилом Визелем.
Итак, «Дон Кихот революции» ещё за три года до встречи, на которой акцентирует всё внимание Басинский, явно не по-дон кихотски уничтожает Булгакова. В письме Михаила Афанасьевича Правительству СССР (вновь сошлюсь на широко известный источник, проигнорированный Басинским) говорится: «Сообщали, что мне нравится “АТМОСФЕРА СОБАЧЬЕЙ СВАДЬБЫ вокруг какой-нибудь рыжей жены приятеля” (А. Луначарский, “Известия”, 8/X – 1926)» [22, с. 444-445].
В том же 1926-м Луначарский неадекватно реагирует на эпизод убийства еврея петлюровцами в «Днях Турбиных». Этот эпизод был изъят из содержания пьесы за три дня до последней репетиции в МХАТе. В письме от 4 июля 1926 года Булгаков выразил своё несогласие с этим решением, мотивируя его тем, что «петлюровская сцена органически связана с пьесой» [22, с. 420]. И хотя в комментариях к письму Виолеттой Гудковой говорится: автору «удалось отстоять петлюровскую сцену» [22, с. 692], в статье Луначарского от 5 сентября того же года читаем: «Ещё хорошо, что театр имел т а к т (разрядка моя. – Ю.П.) выбросить из пьесы омерзительный эпизод с издевательством и истязанием еврея петлюровцами» [21, с. 615].
Как видим, у Луначарского, как будто в соответствии с тем мифом, о котором шла речь, обсуждаемая сцена вызвала эстетическое неприятие. Зачем, дескать, травмировать психику впечатлительных граждан «омерзительной сценой». Однако, как быть тогда с правдой жизненной и художественной? Неужели руководствоваться теми примитивными принципами, которые Луначарский сформулировал в статьях «Пути современной литературы» [31], «Марк Колосов» [32].
И ещё, если быть последовательным, почему Луначарский не говорит о необходимом такте изъятия сцен убийств, истязаний представителей других народов, которыми переполнена литература данного периода. Более того, эстетство или якобы эстетство, проявленное по отношению к сцене в «Днях Турбиных», не мешало Луначарскому быть выразителем классовой идеологии, разрешающей кровь по совести. Вот пример, иллюстрирующий «дон кихотство» наркома: «Кулак – враг довольно сильный. Если бы кулаки были, как их часто изображают, заплывшие жиром, то можно бы их послать на бойню и переделать на мыло (так в одном рассказе говорится), но в том-то и дело, что их так легко не возьмёшь» [33, с. 96].
Понятно, что этой цитатой я передал привет С. Дмитриеву и П. Басинскому. Если мало, пришлю ещё (просто читателей жалко), и к тому же помню, что даже в вольных заметках нужно придерживаться заявленного сюжета.
Наконец-таки скажут немногие из оставшихся в «живых», выдержавшие дистанцию «марафонского» чтения моей статьи, ведь среднестатистический текст сегодня, уверяют «специалисты», не должен превышать трёх страниц. А это – один из показателей, куда мы пришли… Пришли не только читатели, но и писатели, критики, журналисты, многие из которых профессиональные халявщики. В качестве примеров такой халявы назову тексты Басинского: «Павел Басинский: Зачем читать Валентина Распутина» [8], «90 лет назад родился главный писатель-“деревенщик” Василий Белов» [9], «Басинский: Юрия Казакова нет в живых сорок лет. Достаточный срок для проверки творчества писателя на долгую жизнь» [10], «Принц не Датский. Павел Басинский о Василии Шукшине: В чём чудо его огромной личности» [12], «Наш поэт Тарас Шевченко: автору “Кобзаря” исполняется 210 лет» [13], «Виктор Астафьев: Человек не может быть просто проклят и убит» [14]. Конечно, данные публикации не могут быть так подробно рассмотрены, как «Кому мешает Булгаков». Для этого нужно написать примерно пять статей, каждая из которой равна по объему вами читаемой. Но всё же некоторые конкретные и общие суждения об этих халявных текстах Басинского я выскажу позже, чтобы не быть голословным, а также не прерывать надолго постоянно нарушаемый булгаковский сюжет.
Озвученное выше, вопреки версии Басинского, позволяет утверждать: в своём антибулгаковском выступлении украинская делегация шла по проторенной дороге, проложенной Л. Авербахом, А. Луначарским, В. Блюмом, Р. Пикелем (его чаще других, четыре раза, цитирует Михаил Афанасьевич в своём письме Правительству), В. Киршоном и многими другими, стремящимися «зарезать писателя». Новаторство собеседников Сталина видится в другом: они, думаю, первыми отождествили петлюровцев со всем украинским народом, петлюровцы для коммунистов из республики оказались своими.
Но Басинский, как и большинство других авторов XX-XXI вв., не сделал очевидный и внешне парадоксальный вывод, позволяющий отчасти понять, почему так сложилась постсоветская судьба бывших республик СССР. Для деятелей литературы и культуры Украины, требовавших запретить «Дни Турбиных», национальное, точнее, националистическое оказалось превыше партийной принадлежности и объективной реальности, жизненной и художественной. Позже такой подход породил версию украинской истории, где П. Скоропадский и С. Петлюра называются (в том числе В. Зеленским) национальными героями, входящими в пятёрку создателей государственной незалежности.
В «Белой гвардии» и «Днях Турбиных» Скоропадский и Петлюра изображаются принципиально иначе, что является одной из причин ненависти к Булгакову на Украине. П. Скоропадский – ничтожный и эгоцентричный человек, политическая кукла, за спиной которого стоят немцы, Германия (прямые аналогии с постсоветскими руководителями Украины возникают мгновенно). С. Петлюра – идеолог и практик украинского национализма, неизбежно ведущего к разрешению крови по совести (вновь не могут не вспомниться его последователи – П. Порошенко и В. Зеленский).
Преступную и кровавую сущность украинского национализма с высоким художественным мастерством и глубочайшей человеческой проникновенностью показал Михаил Булгаков в «Белой гвардии», «Днях Турбиных», «В ночь на 3-е число» (из романа «Алый мах»). Именно убийство петлюровцами безвинного еврея вызывает у автора «Белой гвардии» эсхатологические мысли. А в «Алом махе» доктор Бакалейников становится свидетелем сначала порки петлюровцами «жида» («словно ковёр выколачивали в здании» [19, с. 514]), а затем зверского убийства несчастного еврея, называемого паном куренным, «жидовской мордой» [19, с. 520]. Антисемит, кем давно и упорно пытаются представить Булгакова разные «специалисты», такие страшные сцены и с таким бездонным состраданием к жертвам не написал бы никогда.
О многом говорит и приговор, выносимый Бакалейниковым (героем явно автобиографичным) самому себе, неспособному противостоять преступлениям петлюровцев: «Но я… я… интеллигентская мразь!» [19, с. 523]. В данном контексте невольно вспоминается классическая работа Ивана Ильина «О сопротивлении злу силою» [28] – катехизис поведения духовно здорового человека, обязанного бороться с силами зла. А всем интеллигентским и не интеллигентским «мразям» в России, Украине, США, Канаде и в других странах, делающим из Петлюры героя или не замечающим преступлений Симона и его подручных, напомню только о 50 тысячах зверски убитых петлюровцами евреях и не только, конечно, их. Русских, как водится, тоже не забудьте.
В тексте Басинского нет ни слова о том, что в унисон с украинцами против Булгакова выступали В. Киршон, П. Керженцев, К. Радек, Л. Каменев, Г. Ягода, Ф. Раскольников, О. Литовский, Я. Эльсберг, Вс. Вишневский и другие. Об этом рассказал Всеволод Сахаров в своей книге «Михаил Булгаков: писатель и власть», изданной ещё в 2000-м году. О личном письме «Дон Кихота революции» Сталину сообщается следующее: «Он напомнил вождю, что по предложению Главреперткома коллегия его комиссариата уже запретила “Дни Турбиных”: “Но вы, Иосиф Виссарионович, лично позвонили мне, предложив снять это запрещение, и даже сделали мне (правда, в мягкой форме) упрёк, сказав, что НКПрос должен был предварительно справиться у Политбюро”. Как видим, Сталин умело защищал пьесу Булгакова и даже на шумной встрече с украинскими писателями спокойно заметил: “Она в основном всё же плюсов даёт больше, чем минусов”. И через голову своих настырных посетителей ответил Луначарскому и его друзьям: “Я не считаю Главреперткорм центром художественного творчества”» [44, с. 169].
Сталин, в конце концов, уступил тотальному давлению самых разных политиков, писателей, деятелей культуры. Но уступил, на это нет и намёка у Басинского, временно. Не прав автор колонки «Игра слов», представляя дальнейший жизненный и творческий путь Булгакова трагически беспросветно: «…стремительно впал в немилость и бедность».
Буквально через год и месяц после окончательного запрещения «Дней Турбиных» и наступившей чёрной полосы в жизни Булгакова, 18 апреля 1930 года состоялся телефонный разговор писателя со Сталиным, инициатором которого был руководитель страны. Через три месяца после него Михаил Афанасьевич так характеризует своего собеседника в письме к В. Вересаеву: «Поверьте моему вкусу (либерал-русофобы, разумеется, не верили и не поверят Булгакову никогда. – Ю.П.): он вёл разговор сильно, ясно, государственно и элегантно» [22, с. 462].
На следующий день после разговора с вождём писатель был принят на работу в МХАТ (самый престижный театр страны) режиссёром-ассистентом, а чуть позже – в Театр рабочей молодёжи. Это позволило Булгакову быстро поправить своё материальное положение: писатель не только уже в июле отдыхал в Крыму [22, с. 451], но и в октябре того же года готов был оказать материальную помощь П. Попову: «Если у Вас худо с финансами, я прошу Вас телеграфировать мне» [22, с. 464]. О материальном благополучии Булгакова свидетельствует и сообщённый в январском письме 1932 года факт: «У нас новая домработница…» [22, с. 468]. И, наконец, купленная кооперативная квартира…
Но главные изменения, конечно, произошли в иной – творческой – судьбе. В письме к Попову 24 апреля 1932 года Михаил Булгаков вспоминает свою покойную маму, которая, как он полагает, знает о судьбе своих детей, и далее, перечисляя факты биографии своих братьев, свидетельствующие о том, что их судьба состоялась, Михаил Афанасьевич переходит к себе. Именно пьесой «Дни Турбиных» сын готов оправдаться перед матерью за то, что он не стал инженером путей сообщения, как она хотела. Из лирического обращения Булгакова к маме мы видим, что у писателя существуют диффузно-неразрывно жизненные и художественные миры: «И временами, когда в горьких снах я вижу абажур, клавиши, Фауста и её (а вижу я её во сне в последние ночи вот уже третий раз. Зачем она меня тревожит?), мне хочется сказать – поедемте со мною в Художественный Театр. Покажу Вам пьесу. И это всё, что могу предъявить. Мир, мама?» [22, с. 477].
Прежде чем говорить о возобновлённой постановке пьесы, хочу обратить внимание на другое. Сегодня, когда сплошь и рядом слышишь, как родители и дети матерятся, общаясь друг с другом, обращение Михаила Афанасьевича к маме на Вы не только трогает, но и понимаешь, что именно так должно быть и было ещё относительно недавно. Моя покойная мама, родившаяся в крестьянской семье, всю жизнь обращалась к своим отцу и матери, как и её брат с сестрой, только на Вы. Дед никогда не употреблял бранные слова и очень жёстко общался с теми, кто это делал. А вы, господа либералы, а также некоторые левые во главе с З. Прилепиным и «одиночки» типа П. Беседина, пытаетесь внушить нам, что нецензурная лексика – это норма, традиция. Если и традиция, то разных выродков... Но вернусь к Булгакову.
Итак, пьеса «Дни Турбиных» через семь месяцев после разговора со Сталиным была возвращена в репертуар МХАТа, а премьера возобновлённого спектакля состоялась 18 февраля 1932 года. О его грандиозном успехе Булгаков сообщает П. Попову [22, с. 477]. Случившееся писатель воспринимает как чудо (автором которого был понятно кто), вернувшее Михаилу Афанасьевичу «часть его жизни» [22, с. 470]. И завершу сюжет о возобновлённой пьесе опять же общедоступной информацией: «Всего по 1941 год спектакль шёл 987 раз» [21, с. 615]. Об этом, конечно, не говорится у Басинского: спектакль, возрождённый по воле Сталина, да и к тому же с такой длинной и успешной историей не вписывается в либеральные стереотипы о Булгакове, о руководителе СССР, о времени.
На «закуску» я оставил первую часть колонки Басинского, состоящей всего из 11 абзацев. Пять из них к теме, вынесенной в название текста, не имеют никакого отношения. Начну с первого абзаца, показательного в нескольких отношениях: «В этом году мы отмечаем выдающийся литературный юбилей. Ровно сто лет назад, в 1924 году, Михаил Афанасьевич Булгаков завершил работу над своим первым романом под названием “Белая гвардия”».
Празднование юбилеев окончания работы над произведением – это, думаю, искусственный повод, не имеющий традиции в русской и мировой литературе, критике, журналистике. Я решил всё же себя проверить и взял с полки двухтомник русскоязычного Дмитрия Быкова* со стажем колумниста большим, чем у Басинского. В этом двухтомнике «Календарь. Разговоры о главном» [23], «Календарь-2. Споры о бесспорном» [24] ни одно из 157 эссе не посвящено празднованию юбилея окончания работы над произведением любого писателя.
«Почему Быков?» – спросите вы. В том числе и потому, что это о нём в октябре 2023 года Басинский изрёк: «Один, живущий в Америке, хороший писатель, поэт, критик, говорит, что разговаривать со своими старыми друзьями он будет только после Гаагского трибунала.
Сейчас он написал книгу “VZ” об условном Зеленском, как он его себе представляет. Так давайте её прочитаем. Давайте о ней поговорим. Критики, историки, политики… Чтобы автор л ё г н а л о п а т к и. Чего бояться, если правда за нами?» [11].
Разрядкой я показал, что у Басинского возникла очередная проблема с языком. «Зато у него есть Госпремии и награды», – слышу возражения предполагаемого оппонента. Но меня наградная логика не убеждает: она очень часто не свидетельствует о реальных заслугах человека в любой области. Посмотрите на звания и премии иноагентов и не только их. Вспомните хотя бы то, что Ирина Прохорова – лауреат Государственной премии РФ, а Борис Моисеев – заслуженный артист.
Теперь о другом – о смыслах высказывания Басинского. Как можно называть Быкова хорошим критиком? Говорю только о той деятельности его, которую охарактеризовал в трёх своих статьях 2006-2012 гг. [34;35;36]. В них, на примере самой популярной и заваленной наградами книги «Пастернак», а также «Окуджавы» и вышеназванного двухтомника, показана профессиональная несостоятельность этого «Чичикова и Коробочки в одном флаконе», страдающего «словесной диареей» и, подчеркну, последовательной патологически маниакальной русофобией.
Естественно, не могу согласиться и с пафосом статьи Басинского: «Мы должны ценить наши русские таланты, даже если не совпадаем с ними идеологически» [11]. Если некоторые из покинувших страну действительно таланты (слухи о них, чаще всего, сильно и умело преувеличены), то к русской литературе, культуре все эти акунины*, улицкие*, глуховские*, макаревичи* и прочие галко-быковы не имеют никакого отношения. И речь должна идти не об идеологической, а о религиозной, духовной, культурной, ментально-государственной несовместимости. Вот и Д. Быков, по воле Григорьева (этого Авербаха и Луначарского в одном флаконе) и ему подобных «чистильщиков» последних остатков традиционной культуры, был главным спикером и участником юбилейных мероприятий в честь Достоевского в Москве и Санкт-Петербурге в 2021 году. Уже после них, Павел Валерьевич, ваш «хороший писатель, поэт, критик», в стихотворении «Достоевское» открыто заявил, что не любит писателя именно «как еврей» [26]. А чуть раньше, если вы вдруг забыли, Быков назвал Достоевского «отцом русского фашизма» [25, с.13].
Вообще зря Басинский, думается, цитирует Достоевского, вырывая его фразу из контекста «Пушкинской речи». Ведь писатель характеризует Алеко и Онегина как духовно не русских людей или «русских иностранцев». В том числе и поэтому с ублюдочными персонажами, с современными смердяковыми никакого объединения на почве культуры, к чему призывает Басинский, быть не может.
Скажут: «Опять мы забыли о Булгакове». Да, забыли на время, так как главный герой вольных заметок всё-таки Павел Басинский, творческая личность которого проявляется через разные тексты, посвящённые и отдельным писателям, и общим проблемам литературы, культуры. Но вы правы, булгаковский сюжет остался незавершённым, поэтому вернёмся к нему.
«Вы помните, Вы всё, конечно, помните»… Мы остановились на нетрадиционном праздновании Басинским юбилея окончания работы над «Белой гвардией». Но не ошибся ли Павел Валерьевич с годом празднования юбилея? Как уверяет булгаковед Я. Лурье, последняя редакция романа датируется 1925 годом [19, с. 567]. К тому же, в приложении к первому тому собрания сочинений Булгакова опубликован 25-страничный текст, названный «Р а н н я я(разрядка моя. – Ю.П.) редакция последней главы романа “Белая гвардия” (1925)» [20]. Работа над ней, как следует из комментариев Я. Лурье, А. Рогинского, была завершена в июне 1925 года [19, с. 618]. Да и столь авторитетный учёный, как Пётр Палиевский, датирует «Белую гвардию» 1925 годом [43, с. 123].
Итак, обозначив проблему, оставлю вопрос с празднованием открытым и вновь обращусь к первому абзацу. Нельзя не заметить в нём, как и в других текстах Басинского, наличие лишних слов. То есть, если в первом предложении говорится «в этом году», то зачем в следующем, начинающемся словами «ровно сто лет назад», уточнять – «в 1924 году». А неуклюжее, как в плохих школьных сочинениях, выражение «роман под названием “Белая гвардия”» только выиграет в результате вырезанного аппендицита – «под названием».
Так, как Басинский, пишут журналисты, критики, стремящиеся набрать необходимое количество знаков как можно быстрее и с минимальным мыслительным напряжением. Но тогда неизбежно возникают видимые проблемы с логикой, языком, информационно-смысловой наполненностью текста и не только.
Явно бросается в глаза композиционный резус-конфликт двух частей колонки. Первые пять абзацев, занимающие по объему почти половину текста, повторю, абсолютно никак не соотносятся с его названием. В них который уже раз пересказывается известная история создания и публикация «Белой гвардии» (в подобных «муках» рождается большая часть текстов современных критиков и журналистов). Там же, где присутствует авторское «я», к Басинскому возникают вопросы.
Говоря о причине незавершённости публикации «Белой гвардии» (арест И. Лежнёва, главного редактора журнала «Россия», где выходил роман, за создание «антисоветской группировки»), Басинский вводит читателей, мягко говоря, в заблуждение то ли в силу своей «осведомлённости», то ли следуя популярной тенденции реанимации советских мифов. Сообщается, что Исайя Лежнёв в качестве наказания был выслан за границу на три года, и далее, где транслируется авторская версия видения времени, Басинского лучше цитировать: «Так сказать, три года “исправительных работ” в Европе. На самом деле ничего удивительного в этом нет – литераторам в то время в СССР жилось куда лучше, чем русским эмигрантам в Париже, Праге и Берлине».
П. Басинский представляет нам выдуманную сусально-идеологизированную советскую реальность, где нет места русофобии – одному из главных направлений в политике власти, жертвой которой в якобы благополучном 1925-м стали Алексей Ганин и Сергей Есенин. В очередной раз напомню факт, который авторы всех учебников, большинство критиков, журналистов, писателей и т.д. игнорируют из-за незнания или по идеологическим – либеральным и советским – принципам.
В марте 1925-го поэт Алексей Ганин был расстрелян в числе других по сфабрикованному делу «Ордена русских фашистов». На самом деле, Ганин был казнён за тезисы «Мир и свободный труд – народам». В них, в 1924-м году, впервые в СССР было открыто и точно сказано о новой власти и РКП(б) как о секте сатанистов, дьяволопоклонников, несущей невиданные разрушения и смерть народам страны, русским прежде всего. Об этом документе приходилось писать дважды, последний раз полемизируя с Захаром Прилепиным. Характерно, что сей уникальный документ невозможно найти ни на одном официальном сайте (Выводы, как говорится, делайте сами). Так до недавнего времени было и со стихотворением Пимена Карпова «История дурака» (1925), на фоне которого известное крамольное стихотворение О. Мандельштама отдыхает. Теперь это произведение Карпова можно найти только на сайте «Родной Кубани».
В декабре 1925-го года за ту же русскость был убит Сергей Есенин. Естественно, что Павел Басинский в двух своих беседах с Захаром Прилепиным [4;6] не вспоминает, как и интервьюируемый, о поэме «Страна негодяев», где большевики изображаются с позиций, подобных ганинским. И также закономерно, что Басинский благоговейно выслушивает «аргументы» З. Прилепина в пользу версий о самоубийстве Есенина. Но любой человек, немного знакомый с историей вопроса, должен был прокомментировать хотя бы начало «спича» Прилепина: «…ни один из современников Есенина, ни одна из его жён, никто из ближайших друзей никогда не сомневался в самоубийстве Есенина» [6]. Опять же, не вдаваясь в многочисленные подробности, контраргументы, лишь замечу: Борис Лавренёв и Николай Браун, первыми из писателей вызванные засвидетельствовать акт самоубийства Есенина, отказались это сделать из-за явных признаков убийства поэта. А жёны и дети (их вспоминает Прилепин в следующем предложении) тут при чём? Они что были в Петрограде и видели мёртвого Есенина как, например, секретарь похоронной комиссии Павел Лукницкий, который после смерти поэта записал: «Один глаз навыкате, другой вытек», а чуть позже отметил: «Есенин мало был похож на себя. Лицо его при вскрытии исправили, как могли, но всё же на лбу было большое красное пятно, в верхнем углу правого глаза — желвак, на переносице — ссадина и левый глаз — плоский: он вытек» [30].
О других многочисленных убедительных доказательствах этого преступления говорилось многократно. Но, понятно, Басинского вполне устраивает версия самоубийства поэта. Она вписывается в его представление об истории страны и литературы.
Можно лишь предполагать, по каким причинам Басинский транслирует версию о лучшей жизни писателей в СССР, чем за границей, на примере судьбы И. Лежнёва. Опираясь на факты его биографии, доступные в любых источниках, можно почти со стопроцентной уверенностью объяснить благосклонность власти к Лежнёву.
Не вызывает сомнений, что он был задействован в «сменовеховском» проекте ОГПУ как редактор газеты «Накануне» и журнала «Россия». Когда проект был закрыт, Лежнёв оказался представителем советского Торгпредства в Германии. Более чем очевидно, что за создание «антисоветской группировки» так никого и никогда не наказывали. Остаётся лишь предполагать, какую миссию по заданию ОГПУ выполнял Лежнёв, находясь в Берлине. И главными аргументами в пользу данной версии являются следующие факты.
Именно И.В. Сталин дал рекомендацию Лежнёву при поступлении в партию после возвращения его в СССР. И в дальнейшем якобы бывший антисоветчик с 1934 по 1939 годы трудился в главной газете страны «Правда», занимая высокие должности. Позже Исайя Григорьевич оставался в обойме деятелей среднего партийного звена. «Смехачи» и «правдорубы», сбежавшие за границу и оставшиеся в стране, не обратили и никогда не обратят внимание на следующий пародийный факт из биографии Лежнёва. В годы Великой Отечественной войны с 1941 по 1943 годы, находясь в Ташкенте, он занимал пост второго секретаря Президиума Союза писателей Узбекистана. Умер Лежнёв своей смертью в 1955-м и похоронен, в отличие от Юрия Кузнецова и Юрия Селезнёва, на Новодевичьем кладбище.
Вот так, Павел Валерьевич, жилось в СССР «создателям» антисоветских группировок. Правда, остаётся вопрос: кто был куратором Лежнёва? Ведь вы помните, сколько их, правоверных коммунистов, «неистовых ревнителей» идеологии и пера (от Л. Авербаха до М. Кольцова, в том числе все «ругатели» М. Булгакова, за исключением трёх), получили в награду пулю…
Итак, всё сказанное, надеюсь, свидетельствует о том, что «Кому мешает Булгаков» П. Басинского – профессиональный брак высшей пробы. Осталось лишь подтвердить, что данный факт – не исключение из правил, а закономерность в творчестве Басинского. Из уже названных халявных публикаций автора сначала скажу об одной – «Наш поэт Тарас Шевченко: автору “Кобзаря” исполняется 210 лет» [13]. Полную несостоятельность этого текста уже убедительно показал Николай Крижановский [29]. К сказанному им добавим неизбежно возникающий риторический вопрос: почему даже круглые юбилеи А. Проханова, Л. Бородина, Ю. Кузнецова, В. Лихоносова, Е. Носова, Н. Рубцова, Ю. Полякова, И. Шафаревича, В. Кожинова, М. Лобанова, Ю. Селезнёва и других выдающихся русских писателей, мыслителей, критиков не привлекли внимание Павла Басинского?..
Я, конечно, помню статью критика «Последний солдат декаданса» [3], проникнутую зашкаливающей тенденциозностью и ненавистью, превосходящей по силе многие и многие антипрохановские статьи. Предполагаю, что данный текст был одним из условий «проходного балла» в общество избранных литераторов, где до сих пор прибывает Павел Басинский, до написания статьи о Проханове ничем не выделявшийся денационализированный кандидат наук. Аналогичный «правильный» поступок ещё раньше совершил Александр Архангельский, опубликовав антикуняевскую статью [1]. Теперь, правда, Архангельский, восемнадцать лет проработавший на канале «Культура», в ВШЭ и т.д., живёт и трудится в Тель-Авиве. Помню последнее его интервью [2], почему-то в до сих пор не признанном иноагентом «Собеседнике» (кто, интересно, его крышует?). Видимо, в Израиле Архангельский избавился наконец от мучавшего его в России стыда и обрёл счастье...
Оставив в стороне невольно возникшую параллель, вернусь к остальным провальным текстам Басинского. О них скажу тезисно, по возможности, сжато, назвав лишь некоторые характерные черты, определяющие творческую сущность Басинского и многих современных критиков, журналистов.
1. Когда Басинский говорит о творческой биографии своих героев, как и в случае с Булгаковым, создаётся впечатление о его недостаточных знаниях: он лишь пересказывает расхожие и, как правило, примитивно-неверные представления о том или ином писателе. Поэтому в текстах Басинского очень часто игнорируются все или часть главных произведений авторов, что, естественно, создаёт искажённую картину об их творчестве.
Поразительно, что в статье о В. Белове [9] не характеризуется его трилогия «Кануны», «Год великого перелома», «Час шестый» – гениальное, лучшее творение о коллективизации в русской литературе XX-XXI веков. То ли автор не читал эту трилогию, то ли она не замечается им по другим причинам, так как разрушает представление Басинского об истории литературы и истории страны. В итоге получился следующий вариант биографии писателя: «…в 1967 году, в журнале “Север”, выходившем в Петрозаводске (когда ограничен количеством знаков, зачем такие подробности при отсутствии разговора о главном? О причинах подобной пустословной расточительности уже говорилось. – Ю.П.), появились повесть Белова “Привычное дело”, а затем вышли “Плотницкие рассказы” и “Лад”» [9]. Но раньше «Лада» (1979-1981), публиковавшемся в «Нашем современнике», в том же «Севере» в 1972 вышли изуродованные цензурой части романа «Кануны». Об этом Басинский, как и Солженицын, не знает?
Аналогичную «игру слов» наблюдаем в тексте о В. Шукшине [12]. Вновь излагаются общеизвестные сведения из биографии писателя, но даже не упоминается главное его произведение повесть-сказка «До третьих петухов», где Шукшин поднимается на новый уровень осмысления современных и вечных проблем. За это произведение, как считают многие, писатель заплатил жизнью, но о данной широко распространённой версии, естественно, у Басинского – ни слова.
По такой схеме происходит представление творчества почти всех писателей. Чтобы не утонуть в однотипных примерах, приведу ещё один. Переломный факт в биографии Ю. Казакова – «второе рождение», произошедшее в Поморье в 1956-м году, – и его этапные произведения «Поморка», «Нестор и Кир», «Трали-вали» обходятся стороной в колонке Басинского [10]. Но этого профессионал себе позволить не может, ибо в названных рассказах Казаков раньше других современников изобразил типы христианской и амбивалентной личности, разрушил советские стереотипы о кулаках и бедняках, пронзительно точно передал сущность русской песни, исчезнувшей как явление народной жизни на рубеже XX-XXI веков.
2. Естественно, что смысловые пустоты, образующиеся по названной причине, заполняются пересказом и словесным мусором (примеры уже приводились), ненужными подробностями (это тоже звучало), клишированным изложением биографии и всем тем, что в силу разных причин – предпочтений, знаний, моды и т.д. – может быть использовано как строительный материал.
В тексте о Ю. Казакове [10] стихи Е. Евтушенко и он сам занимают почти треть общего объёма колонки. В данном случае беспредел Басинского бьёт многие и многие рекорды среди собратьев по цеху, любящих говорить не о сущности, а по близким и далёким поводам, говорить, прежде всего, о своём.
В другой колонке о В. Шукшине [12] – выяснение того, что означает фамилия писателя (ссылка на словарь М. Фасмера и т.д.), – ход, рассчитанный на абсолютно не подготовленного читателя. Все эти «америки» были открыты задолго до Басинского в многочисленных публикациях 1970-1980-х гг. Говорить на данную тему, конечно, можно, но не с видом первооткрывателя и с обязательным указанием на первоисточники.
Клишированные суждения Басинского, переполняющие его тексты, дают в разной степени не точное представление о писателях и разных проблемах времени. Рассказ о Шукшине, построенный на много раз озвученных фактах, заканчивается следующим утверждением: писатель «близок душе к а ж д о г о (разрядка моя. – Ю.П.) зрителя и читателя. Из самых разных слоёв» [12]. «Близок душе каждого» – по отношению к любому писателю, человеку – никогда не было и не будет. Применительно же к Шукшину достаточно вспомнить известный «некролог» Фридриха Гореншейна, пропитанный какой-то пещерной ненавистью к писателю. Вообще же либеральная интеллигенция всегда, мягко говоря, не любила Шукшина. Есть большое количество публикаций, это подтверждающих. Назову несколько авторов: М. Липовецкий, М. Берг, А. Разувалова.
3. Из разбора текста «Кому мешал Булгаков», моих кратких реплик на статью «Главная задача культуры – объединение людей. Разных. Сложных» и на беседы Басинского с З. Прилепиным и С. Дмитриевым ясно, что у нас с Павлом Валерьевичем принципиально разные мировоззренческие, духовные, литературно-культурные и иные взгляды. Поэтому, естественно, его видение отдельных произведений и творчества писателей в целом вызывает у меня многочисленные возражения. Приведу ещё одно.
В тексте 2024 года о В. Астафьеве [14], анализируя «Царь-рыбу», П. Басинский утверждает: «Пожалеть его (Герцева. – Ю.П.), из-за своего каприза едва не угробившего девушку Элю, может, и нельзя, но и ненавидеть нельзя. Не даёт нам Астафьев этой возможности. Н е т э т о г о в е г о п и с а т е л ь с к о й п р и р о д е (разрядка моя. – Ю.П.)». В трёх достаточно объёмных статьях [39;40;41] я (на примерах второй редакции «Пастуха и пастушки», романа «Прокляты и убиты», повестей «Весёлый солдат», «Обертон», «Так хочется жить», а также писем и интервью Виктора Петровича) показал, что человеконенавистничество – определяющее качество его личности и позднего творчества.
Астафьев ненавидит по социальному признаку: всех офицеров, политруков, военачальников, ненавидит даже переводчиц и медсестёр. Ненавидит русских, евреев, грузин, украинцев и «прочих шведов». Почеркну: Астафьев – один из главных русофобов XX-XXI веков. Даже национальный выродок Владимир Маяковский – просто дитя по сравнению с Виктором Петровичем, с его тотальной, вулканически-испепеляющей, безумной ненавистью к русскому человеку. На таком фоне меркнут разные человеконенавистники: быковы, улицкие, рубины и прочие, ибо они хотя бы любят своих. Виктор Астафьев же не любит никого. Ненавидит всех.
4. В статьях Басинского, как и в рассмотренном тексте «Кому мешает Булгаков», большое количество фактологических ошибок (указанием на которые я надоел читателю и поэтому не буду множить их примеры). Скажу о другом. Басинскому явно не хватает филологической культуры, элементарных основополагающих знаний в области теории литературы, что также характерно для большинства современных критиков и журналистов.
Невозможно понять терминологическую логику Басинского, называющего Василия Белова «главным писателем-“деревенщиком”» [9]. О Валентине Распутине же в данном контексте говорится следующее: «Распутина называли и называют “деревенщиком” <…> Какой же он “деревенщик”, если его “Живи и помни” (1974) буквально перевернуло сознание миллионов городских людей?» [5].
Однако, от понятия «деревенская проза» адекватные филологи отказались уже давно (ещё в 1970-1980-е гг.) из-за того, что оно не выражает главную онтологическую, общечеловеческую сущность творчества Ф. Абрамова, В. Белова, В. Шукшина, В. Распутина и других представителей данного направления. А Басинский прописывает Белова, пусть и в кавычках, в «деревенской прозе», а его друга-единомышленника Распутина выносит за рамки этой прозы, да ещё с вульгарно-социологической аргументацией в духе РАППа. Через семь лет Басинский отнёс уже Валентина Григорьевича к «детям 37-го года», поставив его в один ряд с такими мировоззренческими и духовно-религиозными антиподами, как Владимир Маканин, Белла Ахмадулина, Андрей Битов [8]. В данном случае Павел Валерьевич на уровне термина и имён повторяет работы Владимира Бондаренко, ссылки на которого, конечно, отсутствуют.
К какому направлению принадлежит Василий Шукшин, опять же писатель со сходными с Беловым и Распутиным идейно-эстетическими принципами, у Басинского не говорится ничего. Эта направленческая неразбериха, точнее, провал – следствие, прежде всего, отсутствия знаний у Басинского по основам литературоведения, без чего полноценный разговор о литературе не возможен. Владимир Бондаренко, выпускник Лесотехнической академии, в своё время открыл не существующие в литературной реальности явления – проза «сороколетних», «дети 37-го года». Но Басинский, окончивший филфак, должен знать, что литературное течение, направление – это… Павел Валерьевич, судя по приведённым примерам, необходимыми знаниями не обладает. И всё же в его видении словесности есть просвет. Прежде чем сказать о нём, требуется предварительная информация.
Самое выдающееся явление в русской прозе второй половины XX – начала XXI веков – это онтологическая проза, представленная творчеством Ф. Абрамова, В. Шукшина, В. Белова, Е. Носова, В. Распутина, В. Лихоносова и других. И этому направлению, повторю, ошибочно названному «деревенской прозой», очень часто несправедливо относят Виктора Астафьева (назову хотя бы популярную в узких кругах книгу Анны Разуваловой «Писатели-“деревенщики”: литература и консервативная идеология 1970-х годов», изданную в либерально-русофобском «Новом литературном обозрении» [46]). Павел Басинский это нелепое, явно ошибочное мнение не повторяет, правда, называет Виктора Астафьева «одним из самых ярких представителей сибирской прозы» [14]. Однако «сибирская проза» – фантом не меньший, чем «деревенская проза».
В беседе с Захаром Прилепиным Басинский очень длинно формулирует вопрос, в котором проявляется его определение народности – одно из ключевых понятий для отечественной литературы: «Но я думаю, что народность не индульгенция для поэта. <…> Все-таки дар поэта – дар Божий, а у Бога нет национальности и сословной принадлежности» [6]. Скажу в очередной раз о том, что, казалось бы, должен знать любой филолог. Басинский понимает народность с вульгарно-социологических позиций 1920-1930-х гг., ибо напрямую связывает её с социальным происхождением. Данный подход был массово преодолён в литературоведении и критике в 1960-1970-е гг.
Несомненно, «дар поэта – дар Божий», но реализуется этот дар через национальную принадлежность художника к тому или иному народу, литературе, культуре. Это понимал и космополит Белинский, говоря следующее: «Человек – великое слово, великое дело, но тогда, когда он француз, немец, англичанин, русский» [17, с. 479-480]. Это понимал и герой книги Прилепина «Есенин. Обещая встречу впереди», о котором беседует Басинский с автором. Неслучайно ключевые высказывания поэта об имажинистах и Маяковском-американце игнорируются собеседниками.
Краткий разговор о теории литературы закончу смешным примером, свидетельствующим о том, что Басинскому, обладающему «своеобразным» мышлением, явно не до «скучных» основ литературоведения. В статье о Валентине Распутине он пишет: «Проблема “отцов и детей” решалась просто. Одних отцов посадили, даже расстреляли, но раньше все-таки позаботились о демографическом росте как раз накануне страшной войны. Во время войны отцы, которые были на свободе, пошли на фронт, а оставшиеся в тылу матери тащили на плечах этот голодный “демографический рост”» [8].
***
Беседа Басинского с Прилепиным 2019-го года, размещённая на сайте «Российской газеты», перебивается рекламой новой книги Дины Рубиной «Ангельский рожок». Павел Валерьевич, обратите внимание на то, что ваша газета рекламирует ненавистника России, русских. Может быть, тогда от «игры слов» Вы перейдете к реальному делу, ведь какие-то предпосылки к этому есть: несколько достойных абзацев о рассказах Валентина Распутина, прежде всего, о классическом «Что передать вороне?» (только в конце названия у автора стоит вопросительный знак, у Вас отсутствующий).
В общем, желаем Вам, Павел Валерьевич, как и многим современным критикам и журналистам, стать, наконец, духовно-русским человеком, писателем и избавиться от тех многочисленных профессиональных недостатков, которые я так подробно, может быть занудно, изложил. Но всё это продиктовано одним желанием верить (если вспомнить Гоголя) в возрождение даже самых «чёрненьких», грехопадших людей.
Список использованных источников:
1 Архангельский А. А если так, что есть красота?.. // Литературное обозрение. – 1988. – №11. – С. 59-61.
2 Архангельский А. Я не представляю, как сегодня быть счастливым // Собеседник. – 2022. – №12. – С. 12-13.
3 Басинский П. Последний солдат декаданса // Литературная газета. – 2004. – № 40. – С.11.
4 Басинский П. Захар Прилепин: Представить Есенина в 90-е нет никакого труда // Российская газета. – 2015
5 Басинский П. Павел Басинский: Память – важнейший из уроков Распутина // Российская газета. – 2015.
6 Басинский П. Захар Прилепин рассказал о своей книге про Сергея Есенина // Российская газета. – 2019.
7 Басинский П. Алексей Варламов рассказал о самом скандальном писателе Серебряного века // Российская газета. – 2021.
8 Басинский П. Павел Басинский: Зачем читать Валентина Распутина // Российская газета. – 2022.
9 Басинский П. 90 лет назад родился главный писатель-«деревенщик» Василий Белов // Родина. – 2022.
10 Басинский П. Басинский: Юрия Казакова нет в живых сорок лет. Достаточный срок для проверки творчества писателя на долгую жизнь // Российская газета. – 2022.
11 Басинский П. Главная задача культуры – объединение людей. Разных. Сложных // Российская газета. – 2023.
12 Басинский П. Принц не Датский. Павел Басинский о Василии Шукшине: В чём чудо его огромной личности // Российская газета. – 2024.
13 Басинский П. Наш поэт Тарас Шевченко: автору «Кобзаря» исполняется 210 лет // Российская газета. – 2024.
14 Басинский П. Виктор Астафьев: Человек не может быть просто проклят и убит // Российская газета. – 2024.
15 Басинский П. Кому мешает Булгаков // Российская газета. – 2024. – №41. – С.11.
16 Басинский П. Как первый министр культуры Анатолий Луначарский спасал Кремль и Большой театр // Российская газета. – 2024.
17 Белинский В. Письмо В.П. Боткину от 8 сентября 1841 // Белинский В. Собрание сочинений. В 9-ти т. – Т.9. Письма 1820-1848 годов. – М.: Худож. лит., 1982. – 863 с.
18 Булгаков М. Грядущие перспективы // Викитека.
19 Булгаков М. Собр. Соч. в 5 т. – Т.1.Записки юного врача; Белая гвардия; Рассказы; Записки на манжетах. – М.: Худож. лит., 1989. – 628 с.
20 Булгаков М. Ранняя редакция последней главы романа «Белая гвардия» (1925) // Булгаков М. Собр. соч. в 5 т. – Т.1. Записки юного врача; Белая гвардия; Рассказы; Записки на манжетах. – М.: Худож. лит., 1989. – С. 524-549.
21 Булгаков М. Собр. соч. в 5 т. – Т.3. Пьесы. – М.: Худож. лит., 1990. – 703 с.
22 Булгаков М. Собр. соч. в 5 т. – Т.5. Мастер и Маргарита. Письма. – М.: Худож. лит., 1990. – 734 с.
23 *Быков Д. Календарь. Разговоры о главном. – М.: АСТ:Астрель, 2011. – 637, [3] с.
24 *Быков Д. Календарь-2. Споры о бесспорном. – М.:Астрель, 2012. – 446 [2] c.
25 *Быков Д. Двести лет жести // Собеседник. – 2021. – №6.
26 *Быков Д. Достоевское // Новая газета. – 2021.
27 Гудкова В. Подготовка текста и комментарии к письмам 23-181,183, 184, 187 // Булгаков М. Собр. соч. в 5 т. – Т.5. Мастер и Маргарита. Письма. – М.: Худож. лит., 1990. – 734 с.
28 Ильин И. О сопротивлении злу силой // Ильин И. Собр. соч. в 10 т. – Т 5. – М.: Русская книга, 1996. – с. 266-286.
29 Крижановский Н. Павел Басинский о «батьке Тарасе», или Надо ли смотреть правде в глаза? // Родная Кубань. – 2024.
30 Лукницкий П. Из книги «Acumiana». Встречи с Анной Ахматовой (Есенин) // Сайт «Клюев Николай Алексеевич».
31 Луначарский А. Пути современной литературы // Наследие А.В. Луначарского.
32 Луначарский А. Марк Колосов // Наследие А.В. Луначарского.
33 Павлов Ю. Луначарский: мифы и реальность // Кубань, 1990. – №1. – С.94-96.
34 Павлов Ю. Дмитрий Быков*: Чичиков и Коробочка в одном флаконе // Родная Кубань. – 2006.
35 Павлов Ю. Словесная диарея Дмитрия Быкова* // Родная Кубань. – 2009.
36 Павлов Ю. «Календарь» Дмитрия Быкова*, или Проверено: «мины» есть (2012) / Ю. Павлов. Дмитрий Быков* опаснее, чем коронавирус // Родная Кубань. – 2020.
37 Павлов Ю. Человек и время в «Белой гвардии» и «Собачьем сердце» Михаила Булгакова // Родная Кубань. – 2020.
38 Павлов Ю. Часть III. О чувстве Родины, русофобии, антисемитизме и о том, почему нельзя «срисовать» образ // Родная Кубань. – 2020.
39 Павлов Ю. Знаки судьбы «позднего» Виктора Астафьева: о подписи задним числом и «сортирах», браке по расчету и русофобии, о «ребятишках» и абортах // Родная Кубань. – 2020.
40 Павлов Ю. «Солдатская правда» Виктора Астафьева – кривда о человеке и времени // Родная Кубань. – 2020.
41 Павлов Ю. Две редакции «Пастуха и пастушки» как путь к пониманию «позднего» Астафьева // Родная Кубань. – 2021.
42 Павлов Ю. Книга З. Прилепина «Шолохов. Незаконный» как эпический и фактологический провал // Родная Кубань. – 2024. – №1. – С.130-143.
43 Палиевский П. Булгаков Михаил Афанасьевич // Русские писатели 20 века: Библиографический словарь. – М.: Большая Российская энциклопедия; Рандеву – А.М., 2000. – 808 с.
44 Сахаров Вс.С. Михаил Булгаков: писатель и власть. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000. – 446 с.
45 Скороспелова Е. Русская литература XIX-XX веков: В 2 т. – Т.2. Русская литература XX века. – М.: Аспект-Пресс, 2000. – с. 462.
46 Разувалова А. Писатели-«деревенщики»: литература и консервативная идеология 1970-х годов. – М.: Новое литературное обозрение, 2015. – 616 с.
*лица, признанные иностранными агентами в РФ
Публикация: Родная Кубань
