Батальная сцена, практически открывающая роман, была новаторской – и холодной своей реалистичной манерой, когда курящиеся вётлы входили в действительность также, как любое перемещение героев, и всей показанной абсурдностью: так видит юнец: не обстрелянный ещё, вовлечённый судьбой и обстоятельствами в круговорот событий, не отличающихся светом…
Бальзак, поняв, написал об этом.
Толстой развивал стендалевскую манеру и использовал метод Стендаля, созидая военные главы «Войны и мира»…
Резкость несоответствия, с которой развернутся последующие события при пармском дворе, словно контрастирует с началом романом.
Хотя…зыбким порой кажется стендалевский стиль, даже – лёгким, импровизированным, отчасти небрежным, точно насмешливым – как, например, делать церковную карьеру, не веря?
Многие делали – и ничего: получалось.
…вообще – Стендаль спешил: классический роман был написан в Париже за 52 дня.
Восторг, с которым жители северных областей Италии встречают французов, выплёскивается на первых страницах, связан с освобождением итальянцев от ига Габсбургов, слишком серьёзного.
Фабрицио дель Донго – аристократ; узнаёт о возвращение с Эльбы Наполеона, покидает замшелый замок отца-реакционера и спешит в Бельгию, чтобы принять участие в предстоящей битве.
Всё рухнет.
Всё рухнет – и, вернувшись на родину, Фабрицио узнает преследования за вольнодумство, которого никогда не любят.
Тётка-герцогиня советует церковную карьеру – беспроигрышный вариант…
Пармское герцогство бурлит интригами: порой довольно забавными, хотя играющий одну из первых скрипок граф Моска вполне серьёзен…
Убийство, свершённое Фабрицио в поединке, откроет ему крепость, откуда спасёт влюблённая в него дочь коменданта…
Он отправится в монастырь в финале: Фабрицио, потрясённый смертями любимой и их ребёнка…
Жизнь завершится там…
Тропы психологии плутают лабиринтами: одновременно показывается, насколько человек заложник обстоятельств, практически лишённый выбора.
Сатира живёт в романе: на примере пармского двора Стендаль моделирует вариант деспотии: как в капле, в нём, пармском, отражаются и более крупные варианты.
Сатира сочетается с романтизмом – окна камеры закрыты ставнями, узник видит только небо…
Небо стендалевской словесной конструкции оказалось высоко…
