Мистер Бёрнс дышал, как паровоз, его лицо было пунцовым. Гнев, слегка приправленный щепотью страха, буквально оглушил его. Давненько он не сталкивался с такими бесцеремонными персонажами, а эти еще к тому же были облечены властью. Это была не та старая респектабельная власть, вызывавшая уважение поневоле своей основательностью, укоренённостью, достоинством, власть, подчинение которой не вызывало никакого внутреннего протеста и отторжения из-за её естественности, а власть новая, напоминавшая скорее развязного, агрессивного грабителя из подворотни, мелочного и злопамятного – власть меньшинств, низов и прочих, когда-то отверженных, а теперь бравших реванш за своё ничтожество и былое унижение – Власть Этих. Эти… Он так много говорил о них – обличал, поносил, предостерегал, а вот теперь впервые столкнулся и растерялся. Нужные слова будто вылетели из головы фермера, когда его затолкали в фургон с надписью UPS на борту, потому практически едкие, туповатые, по большей части вербальные, уколы во время поездки остались без ответа. Мистер Бёрнс был очень зол на себя за это. К тому же в комнате стоял резкий запах химических моющих средств, и не было окон. А его самого унизительно приковали к петле в поверхности блестящего стального стола и оставили в одиночестве. В довершение всего шнурок на его потёртом ботинке готов был совсем уже развязаться, а наклониться и подтянуть шнуровку он не мог – мешала слишком короткая цепь наручников. На всякий случай он подёргал цепь, проверяя прочность петли в столе.
- Успокойтесь, Бёрнс, успокойтесь, - в кабинет вошёл маленький сморщенный человечек с густыми бровями на абсолютно голом черепе, - вот, выпейте воды, - он поставил пластиковый стакан на стол перед фермером, - я профессор Райдер и мне любезно разрешили с вами пообщаться. Что подзаработать решили, да? – он сделал выразительную паузу и, наклонив голову, попытался заглянуть фермеру в глаза, - плотоядность, забой и торговля умервщлённой плотью животных является серьёзным федеральным преступлением. Неужели Вы не знали об этом? Или думаете в Вашей глуши законы не действуют? – говорил он очень быстро, выплёвывая слова очередями, как это делали дикторы на ТВ.
Мистер Бёрнс отхлебнул воды, немного успокоился и собрался.
- Ну уж этому-то типу я обязан дать отпор, подумал он. И, тщательно подбирая слова, размеренно произнёс:
- Я – потомственный фермер, и я занимаюсь сельским хозяйством не из-за денег, хотя производить продукты – мой бизнес. Что касается забоя скота и торговли мясом - для меня это вопрос принципа.
- Какого же? – профессор был слегка насмешлив, - бросать вызов обществу, эпатировать публику, привлекать к себе внимание? Объясните же, что это за принцип такой, что вы ради него всю свою жизнь под откос пускаете.
- Еда должна оставаться едой, а не претендовать на руководство моей фермой, - мистер Бёрнс говорил медленно, с трудом подбирая слова для объяснения чего-то столь же естественного, как дыхание, - кто мог подумать двадцать лет тому назад, что эти циники в Вашингтоне всерьёз будут обсуждать вопрос о предоставлении избирательных прав домашним животным? Да, я понимаю, есть эти коммуникаторы, позволяющие псам как бы говорить, а теперь и нейро-импланты в собачьи мозги, но… - он запнулся и паузой тут же воспользовался профессор:
- Вас это смущает? Ваше чувство собственной исключительности ущемлено? – использование старого названия столицы профессор Райдер тоже отметил, но не стал заострять внимания на этом – вербальное диссидентство – черта абсолютно всех людей, устаревших моделей, как вот этот фермер.
- Я не верю в мудрость большинства, да и в выборы я тоже не верю, особенно когда выбирать собственно и не из кого, - а большей части людей я бы не доверил даже заказать кусок яблочного пирога… А тут псы, - фермер хмыкнул, - выбор это ответственность, а всем этим и отвечать то не за что… У них ничего нет, им нечего терять, а они хотят, чтобы и другие стали бы им ровней. А тут орудия труда вместе с едой обретают голос, да и к тому же я еще и в долгу у них. Если городских умников послушать, то так получается…
Если так дальше пойдёт, то скоро меня заставят перед старым трактором извиняться за то, что я на нём поле пахал, не спросив его мнения.
- Вы всё сказали? – профессор что-то черкнул в записной книжке и тут же захлопнул её. – Что же, мистер Бёрнс, ваша позиция становится мне всё более ясной. Из-за таких как вы, я был вынужден покинуть кафедру в университете и посвятить всё своё время отстаиванию идеалов демократии, хотя преподавательская деятельность мне куда ближе. Ну, а если говорить о вас, то на подобных вам я насмотрелся уже вдоволь. Ваше мировосприятие банально и предельно упрощённо. Типичный ретроградский взгляд на мир так называемого белого консерватора, конспирология, теория заговора и всё такое или вы больше причисляете себя к числу религиозных фундаменталистов? Нет? Ну вам виднее, конечно же, - он тяжело вздохнул. Получилось наигранно. – А вы думаете, нам легко? Для вас мы какие то радикальные реформаторы, разрушители привычного вам мироустройства? Но это сугубо субъективный взгляд. ваш и таких, как вы. Поверьте, людей вашего типа я повидал немало и хорошо представляю ваш взгляд на вещи. Но в объективной реальности мы – центристы и, как бы это удивительно для вас ни звучало, даже можно сказать, что мы в некотором смысле консерваторы. Для текущего момента. В разумном смысле, разумеется, - поспешил он добавить, опасаясь неверных ассоциаций, - просто вы и вам подобные меряете жизнь мерками устаревшими пятьдесят, а то и сто лет назад. А знаете, с кем нам сегодня приходится иметь дело и считаться? Вот, к примеру, радикальные трансгендеры, которые стремятся к бесполому обществу. Их, кстати, значительно больше, чем таких как вы. С их точки зрения, пол это всего лишь социальный конструкт. Лично я так не считаю, но это между нами, а вот уважать и защищать этих граждан и их мнение - мой долг и святая обязанность! Знаете, сколько сил уходит, чтобы гасить их стычки с такими организациями как "Чёрные пантеры" или "Фарраханс Дивижн"? Да и с "Сынами Ацтлана" у них есть противоречия серьёзные… И заметьте, я сейчас говорю лишь о тех, кто остался в оффлайне. Диджитал – веяния отнимают у нас сил даже больше, несмотря на то, что не выходят за пределы Сети. Вы слыхали о виртуалах? Физически они мертвы, но их сознание вместе с памятью перемещены на искусственные носители информации, а потому мы не можем их игнорировать, а их мнение, мягко говоря, весьма специфическое, ведь они живут исключительно в цифровой реальности. А католическая церковь? Вы и представить себе не можете, сколько усилий мы прикладываем в Сенате и Конгрессе, чтобы не допустить их полного запрета. Причём с нашей стороны это чистая благотворительность. Дань исторической памяти, так сказать. Католики – анахронизм. Объединённая Реформированная Христианская Церковь авторитетнее и весомее, а техновуду куда прогрессивнее и популярнее, но мы тем не менее защищаем устаревшую по всем параметрам католическую иерархию, даже вопреки собственным убеждениям, несмотря на их лукавство, - уж мы-то знаем, масштаба их куда как сомнительной – не хочу говорить подрывной – деятельности и контакты с корпорациями, засевшими в так называемых анклавах . Мы, я говорю мы потому, что достаточно хорошо представляю убеждения и ценности моих коллег, так вот, мы – просвещённые либералы…
- Вы уничтожили нашу страну, - мистер Бёрнс тяжело дышал и смотрел куда-то в сторону, а на его лице застыла презрительная гримаса.
- Нет, нет и ещё раз нет! Её уничтожаете как раз вы! Своей безответственностью, упёртостью, ограниченностью, - в голосе профессора Райдера послышалась убеждённость и жар, исключающие всякое притворство. – Веганство – одна из непреложных ценностей современного общества, это результат эволюции общественных взглядов. Тут ничего не зависит от меня или от вас. Мы просто должны считаться с веяниями времени и мнением большинства. В былые времена я бы никогда не отказался от прожаренного стейка или четверть фунтового бургера, но теперь я понимаю аморальность подобных желаний в современных условиях, а потому перестраиваюсь, - это слово он произнёс по слогам для большей убедительности, - а вы вместо этого работаете на разрыв социального поля, причём делаете это сознательно! Поддерживает веганство более семидесяти процентов населения и это по закрытым опросам, а по открытым так и все девяносто восемь процентов! Вы же своей позицией, поощрением контрабанды провоцируете радикалов на удар по вам же. Вы понимаете хотя бы, что мы вас защищаем? Если бы информация о вас попала бы в паблик, ваша ферма сгорела бы в течение суток… Да что с вами говорить…- профессор Райдер прервался, вновь что-то помечая карандашом в записной книжке.
- Вы утомили меня, профессор, - медленно произнёс мистер Бёрнс, - от ваших речей болит голова, и поднимается давление. Везите меня уже в суд.
- Суд? Какой суд? – Райдер заметно оживился, - там занимаются уголовными преступлениями, а изменения в уголовный кодекс ещё не вступили в силу. Волокита, знаете ли. Действующее законодательство вы формально не нарушали, но что гораздо важнее любых бюрократических условностей, вы противопоставили себя обществу и всей нашей прогрессивной системе ценностей, а учитывая ваш возраст, это скорее относится к опеке и психиатрии. Потому ваш вопрос рассмотрен комиссией по гармонизации общественных отношений…
- Это когда же? – фермер ударил кулаком по столу и попытался вскочить на ноги, но цепь, пристёгивавшая наручники к столу, не дала ему этого сделать.
- Не надо шуметь, мистер Бёрнс. Не надо, - профессор поднял ладони в успокоительном жесте, - да вот прямо сейчас. Комиссия решила отправить вас в коворкинг на терапевтическое перевоспитание сроком на один год. Это совсем немного, даже в вашем возрасте. Там вы получите возможность избавиться хотя бы частично от эгоцентризма, победить свой эгоизм и научиться учитывать и уважать интересы других членов общества, - он надавил клавишу интеркома, - уведите его.
*-разг. Аналогично русскому «чёрный ворон»
