Известный иностранный агент Владислав Иноземцев отреагировал на пресс-конференцию ТАСС за суверенизацию отечественной философии, в которой вместе с Ольгой Зиновьевой, Анатолием Черняевым и Леонидом Поляковым принял участие и я. Реакция Иноземцева удивительна. Во-первых, это не органично для него как экономиста – вмешиваться в дела другой отрасли. Значит, это что-то значит. Во-вторых, меня удивило, что Иноземцев уделил моим тезисам несоразмерно много места в своем тексте. Он не первый, но самый значительный комментатор. Сотни публикаций в либеральных медиа устроили истерику, обсуждая, как я хочу отменить, на их взгляд, критическое мышление и проверку фактов в России, хотя я требовал просто упразднить конкретные американские курсы. Мне даже пришлось подробно разъяснять свою позицию. Впрочем, профессор Иноземцев далеко не ушёл от истеричных медиа, - также приписывает мне подобный вздор, только более академичным тоном.
Не поленюсь разобрать текст Иноземцева подробно, как я обычно это делаю.
Сначала профессор описывает структуру пресс-конференции, заявляя, что она началась «призывом» Ольги Зиновьевой, затем продолжилась «требованием» Д. Винника и завершилась «конструктивным предложением» Л. Полякова. Про слова Анатолия Черняева, бывшего руководителя Института философии РАН, недавно уволенного, не сказал ни слова. Судя по всему, в этом проявляется бойкот А. Черняева или, как сейчас модно говорить его «отмена» или «кэнселлинг». Поверьте моему опыту борьбы с либеральными хунвейбинами, я подобные вещи чувствую достаточно точно. Можете прочитать про их изобретение формы «публичных доносов» здесь, здесь и здесь.
По ходу дела Иноземцев пинает кружок Ольги Зиновьевой, который запомнился ему «ещё с начала 2000-х годов удивительной бессмысленностью всего там происходившего». Такое бывает, Владислав Леонидович, вникнуть в смысл происходящего удаётся порой не сразу, особенно если имеют место явные предубеждения к понятийному аппарату. Но об этом потом. Кстати, Зиновьевский клуб был основан в 2014 году. Поэтому, где был в начале 2000-х, когда ещё был жив сам Александр Александрович, Владислав Иноземцев, мы не знаем.
Далее профессор Иноземцев начинает комментировать «требованием проф. Д. Винника упразднить «курсы так называемого критического мышления и фактчекинга», а также запретить изобретённые за пределами нигде, впрочем, «не заканчивающихся границ» России гендерные, феминистские и пацифистские исследования» (выделено В. Иноземцевым).
Интересно, к чему эта риторическая вставка про не заканчивающиеся границы России? Я этого не говорил, и он это знает, но решает изобразить меня как сумасшедшего экспансиониста, связав меня известными словами нашего Президента, сказанными в нужном месте и в нужном контексте.
Далее профессор Иноземцев делится своими «мыслями». Начинает он с поучительной истории, как он в «Вышке» учил студентов пользоваться данными статистических справочников МВФ и Банка международных расчётов и насколько, очевидно, убого (на его взгляд) на его фоне выглядел профессор, который просто рассказывал «о своем видении места России в мире». То, что у математиков, даже таких самых прикладных, как статистики, распространён интеллектуальный снобизм, нам хорошо известно. Мною, как человеком, который далеко не чужд математике и естественным наукам, этот интересный феномен неоднократно описывался. Восходит этот феномен к самим пифагорейцам и Академии Платона, – математики склонны мистифицировать математические способности, не просто считая их высшей формой абстрактного мышления, но и делая вид, что у них есть некий третий глаз или шестое чувство, которое позволяет созерцать математические структуры. Остальные для них просто идиоты, - бездарные «акусматики». Это отношение живо и поныне.
Так что мантрами из серии «Евростат, Евростат...» нам голову не заморочишь. Хочется просто послать вас считать функцию полезности Кобба-Дугласа для расчёта оптимального соотношения затраченных вами вредных слов и потраченных вашими заказчиками долларов на их распостранение, для максимизации функции желаемого пропагандистского эффекта. Но, сдаётся мне, экономическую кибернетику вообще и, производственные функции в частности, вы просто не уважаете. Большинство ваших работ про постиндустриальную экономику. Поэтому, пожалуйста, не стоит выдавать тыканье студентов в монетарные и прочие рыночные показатели за вершину методологической и научной мыли. Вы даже пошли дальше, - придумали некую «постэкономическую» общественную формацию. Прямо скажем, - философствуете! И чем вы, по вашим же понятиям, лучше того профессора, который рассуждал о месте России в мире? Мы, Владислав Леонидович, не из той партии болтунов и резонёров от философии, с которой вы привыкли иметь дело и, к которой у вас столь снисходительное и порой даже справедливое отношение.
Далее профессор Иноземцев делает «мощный логический» вывод: «Поэтому к запрету проверки данных и замене знаний мнениями мы шли давно. И я даже боюсь подумать, как много российских учёных кровно заинтересованы в развитии этого тренда». Где связь? Если у нас есть предметы, на которых все не сводится к апеллированию к западным данным, а осталось место для обобщений профессорами (из числа бывших дипломатов, кстати), почему из этого следует, что мы пришли к запрету проверки данных? Тем более, что никто о подобном запрете даже и не думает. Это просто невозможно. Речь идёт о конкретных курсах, к которым есть методические и содержательные претензии. Поэтому профессор Иноземцев просто передергивает. И он это прекрасно знает. Зачем? Почему? А ровно потому, что по-сути сказать нечего, - остаётся только проявлять нехитрое мастерство раскавычивания и риторического восклицания.
Вторая «мысль», которая пришла в голову беглому профессору, это историческая аналогия между нашей пресс-конференцией и «знаменитым протоколом» Политбюро ЦК ВКП(б) «О журнале “Под знаменем марксизма”» от 25 января 1931 г. Даже ссылку разместил на протокол, спасибо ему, только там нужно много листать, пока найдешь ссылку на нужное приложение. Вот оно.
Где Иноземцев увидел аналогию, я не знаю. Скорее всего, даже и не увидел вовсе, а решил устроить известный «оксфордский» трюк, – вытащить некий факт, известный только специалистам, объявить его «знаменитым» и, таким образом, интеллектуально возвыситься, наблюдая за недоумёнными минами скромных коллег. Затем он упомянул фигуранта протокола Александра Деборина, да еще с намёком на угрозу в форме пожелания избежать репрессий, как их удалось избежать Деборину. Может, профессор Иноземцев ещё нам расскажет, как учение о формах движения материи было заимствовано Дебориным у британских эмерджентистов, у Самьюэля Александера? Это вполне в стиле либеральных учёных, - принижать значение отечественных.
Далее следует обобщение: «Гонения на науку в России имеют долгую историю превращения в преследования отдельных учёных – и сегодня слишком многое говорит о том, что сведение счётов станет формой существования в большом количестве научных коллективов (оно, собственно, идёт и сейчас, но теперь его ускорение неизбежно)».
Вот здесь профессор Иноземцев просто врёт. Никаких гонений на науку как таковую в России никогда не было. Порой имело место крайне острая борьба научных направлений, к которой лидерами научных школ привлекался административный и политический ресурс. Такое было везде, есть сейчас и будет всегда, пока наука имеет значение. Вообще говоря, запугивание 1937 годом – риторический приём либералов, набивший нашему народу оскомину ещё с времён журнала «Огонёк». Одни искренне верят в абсолютную силу исторической аналогии, другие этим просто бессовестно пользуются, потому что аналогия худо-бедно работает в целях убеждения. Скорее худо, поскольку она протухла уже давно. Скажем больше, в отличие от той эпохи народ искренне требует репрессий в отношении таких как Иноземцев, а вот органы безопасности к ним морально не готовы.
Важно иметь в виду, что природа общественных наук несколько иная, нежели у естественных и поэтому нахождение гуманитарных НИИ в составе большой Академии, скорее, недоразумение. Именно на это обратил на нашей пресс-конференции Анатолий Черняев. Он считает, что Академию следует разделить по китайскому образцу, хотя сама идея, конечно же, принадлежит немцам.
Если честно, я не считаю философию наукой, но это вовсе не трагедия для философии. Философия – комплекс собственно научного знания (к ней относится логика и история философии) и спекулятивных дисциплин (в классическом, не уничижительном смысле этого слова). Но такова природа всех общественных наук – высокая степень спекулятивности их рассуждений. От этого не избавишься. И как экономисты, особенно сторонники «экономикс» (а вовсе не политэкономии!) не пытаются представить дело иначе, ничего хорошего у них не выйдет. Одной манипуляцией статистикой с надуванием щёк и пафосными заклинаниями о высокой научности нам глаза не замылишь. Идеологическая предвзятость либеральных экономистов налицо. Даже у таких выдающихся, как Владислав Иноземцев. Я читал его перевод «Кредо либерала» Пола Кругмана, его предисловие к этой книге и поэтому вполне без иронии отношусь к слухам о его гениальности. Но гениальность вовсе не есть гарантия от предвзятости, поверхностности, интеллектуальной небрежности и, особенно, - от предательства.
Заключительная «мысль» профессора Иноземцева состоит в том, что ничего не изменится. Почему? Да потому что «с начала XXI века наше образование серьёзно разрушено, и требование отмены критического мышления исходит вовсе не от идеологических сторонников Кремля, а от тех, кто сейчас банально пробивает себе путь в российской «науке»». С первым суждением нельзя не согласится, - образование разрушено. Только кто его разрушил? Не вашей ли либеральной партией оно и разрушено?! Далее мне опять приписывается запрет критического мышления как такового. Приписывать это профессору философии другим профессором звучит нелепо, в отличие от невежественных блоггеров. Владислав Леонидович, а вы вообще хоть раз заглядывали в описание курса «критического мышления»? Так загляните и сравните его с любым учебником по формальной логике.
Как мы вообще жили сотни лет без «критического мышления» и «фактчекинга»? И промышленность создали и величайшие научные открытия совершили? Критическое мышление есть неотъемлемая часть любой научной деятельности, у меня есть подозрение, что оно, вообще говоря, - очень предметно и его крайне сложно развивать само по себе адекватным образом.
Далее профессор Иноземцев переходит на личности: «Профессору Виннику 48 лет, он из Новосибирска, ему нужно делать карьеру в столице. И таких учёных у нас – тысячи. Они жаждут мест и должностей, а также черпающих информацию из интернета студентов с их списанными курсовыми для отчёта об учебной нагрузке. Но когда-то даже власть поймёт, что ей необходимы знающие люди, а не только шустрые, и тогда многое изменится. Только будет это не скоро. Лет через «...дцать»...».
Владислав Леонидович, если вы считаете меня «шустрым», а не «знающим», тогда лучше почитайте на досуге мои труды. Вы, как любитель объективных данных, быть может, сначала обратитесь к ним, прежде чем делать выводы и унижать коллег? Или у вас это требование при переходе на личности, согласно вашим либеральным протоколам приёмов личной работы, не распространяется? Кстати, что это за невнятная часть предложения про списанные из интернета курсовые и отчёты об учебной нагрузке? Хотите оскорбить по-настоящему, так оскобляйте, а не прикрывайтесь за семантической и даже грамматической небрежностью.
Энергичных учёных у нас, конечно, тысячи, но я среди гуманитариев в своём роде уникален – за всю свою карьеру не взял ни одного исследовательского гранта, предпочитая зарабатывать деньги иными способами – НИРами, военно-политической и научно-технической аналитикой в интересах исключительно отечественных заказчиков, а также журналистикой. Поэтому вашей партии врагов народа я не обязан ничем, ни материально, ни морально. А оппонентам, кто считает, что мои суждения конъюнктурны и поверхностны, рекомендую прочесть статью «О философии в России», а также статью про питерскую среду, которая воспитала Дарью Трепову и просто почитать мои колонки, чтобы понять, что мной движет на самом деле. В упомянутых статьях конкретизировано все то, что я обобщил на пресс-конференции. Они написаны в том числе ради того, чтобы через ваши пресловутые "...дцать" в нашем государстве вспоминали годы торжества вас и ваших шустрых соратников как чёрную полосу в истории российской государственности. А знания не пропадут. Так и будет.
Напрасно, кстати, вы не упомянули о предложении Ольги Зиновьевой проверить учёных на полиграфе. Некоторые даже заговорили о «полиграфе Зиновьевой» как о меме уровня «кочерга Витгенштейна». Кочерга сумасброда Витгенштейна это просто байка, а вот идея проверять убеждения учёных на полиграфе действительно интересна. Я давно выступаю за подобное использование детектора лжи. Способен ли он вообще проверять убеждения? И если да, то какого рода? А то полиграф используется, на мой взгляд, слишком мелочно. Для любимого вами банального фактчекинга. У нас есть реальный шанс выяснить подлинные убеждения. Садишь профессоров на кресло и неожиданно, среди прочих вопросов, спрашиваешь: «Родину любишь?» Уверен, во многих случаях даже данные полиграфа не понадобятся, для того, чтобы узнать истину. Многие в такой ситуации начнут умничать и требовать откалибровать вопрос (такое право по методологии у проверяемых есть). Но что означает подобная реакция, мы знаем на опыте прекрасно. Например, на днях подобного рода реакцию выдал Борис Межуев. Я уверен, что Владислав Иноземцев эту проверку бы не прошёл.
На фото: Владислав Иноземцев в Ельцин-центре, 2021 г.
Автор - доктор философских наук, профессор Финансового университета при Правительстве РФ
