Кадровый офицер Вадим Рощин в экранизации "Хождения по мукам", контрразведчик Синицын-"Бекас" в "Ошибке резидента", майор Шатохин в "Одиночном плавании" — самые яркие и памятные сегодня кинороли Михаила Ивановича Ножкина (р. 19 января 1937 г.), актёра, певца, поэта, писателя, сценариста. Часто утверждается, что артисты в силу своей профессии живут не столько своей собственной, сколько чужими жизнями, а потому в действительности могут вовсе не соответствовать сыгранным на сцене и на экране ролям. Но бывает и наоборот, когда "зазора" между искусством и жизнью, между ролью и самим человеком практически не оказывается, а созданные им образы героев становятся образцом и примером для множества реальных людей. В случае Михаила Ножкина это именно так. "Никогда не играл злодеев. Предлагали яркие роли знаменитые режиссёры, но не мог и не желал играть негодяев. Мне противно было даже на время становиться одним из них. Ведь, чтобы хорошо сыграть, надо влезть в шкуру своего героя, и я не желал влезать в шкуру негодяя. Считаю, что отыгранные роли всё равно влияют на человека, на его судьбу", — говорил он в юбилейной, к своему 70-летию, беседе с Владимиром Бондаренко для газеты "Завтра".
Прежде всего это касается его общественной позиции — ни горбачёвскую перестройку, ни ельцинские рыночные реформы Ножкин, к тому времени всеобщий любимец и народный артист РСФСР, лауреат Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых, в отличие от многих своих собратьев по творческому цеху, не принял, вследствие чего и был вторично отлучён от властной руки дающей. А в первый раз это произошло с ним, звездой эстрады, КВН и первых "Голубых огоньков", ещё во второй половине 60-х, когда молодой артист, недавний строитель, из-за сверхпопулярной сатирической авторской программы "Шут с тобой", с которой он гастролировал по стране, потерял работу в Театре эстрады — "за профнепригодность":
А смех, он цель свою найдёт,
Смешное в нас самих таится,
Боится смеха даже тот,
Кто ничего уж не боится.
И ни законы, ни цари
И ни вельможи-тунеядцы —
Никто не смог до сей поры
Народу запретить смеяться.
Запретить смеяться не могли, но вот заставить рыдать кровавыми слезами — вполне. Правда, номенклатурным "вельможам-тунеядцам" объявить тунеядцем и на этом основании отправить артиста "за 101-й километр" тогда не удалось, поскольку он стал зарабатывать на жизнь литературным трудом ("я писал тексты практически для всех, кроме Аркадия Райкина"), да и в диссиденты он не подался, хотя "красную ковровую дорожку" туда западные доброхоты вовсю расстилали, — он если не знал, то чувствовал: "Западные ценности — это евро и доллар, а не культура и права человека". Тем более, что уже в октябре 1968-го на экраны страны вышла двухсерийная кинолента "Ошибка резидента", в которой опальный Михаил Ножкин сыграл одну из главных ролей, потом появились "Каждый вечер в одиннадцать", "У озера", "Судьба резидента", "Освобождение", и его жизнь "пошла иным путём" — заслуженного успеха и славы внутри страны и за рубежом, вплоть до 1985 года.
Конечно, особенным успех Ножкина делали песни его авторства ("Последняя электричка", "Я люблю тебя, Россия…", "Последний бой") и исполнения ("Я в весеннем лесу пил берёзовый сок…"). И да, из официально-либеральной версии истории советской авторской песни творчество Михаила Ножкина сейчас исключается, но в конце 60-х — начале 70-х его имя стояло там рядом с именами Александра Галича, Булата Окуджавы и Владимира Высоцкого (чей заоблачный пик всенародной популярности пришёлся уже на вторую половину 70-х).
Мы так давно, мы так давно не отдыхали,
Нам было просто не до отдыха с тобой.
Мы пол-Европы по-пластунски пропахали,
И завтра, завтра, наконец, последний бой!..
Ещё немного, ещё чуть-чуть,
Последний бой, он трудный самый.
А я в Россию, домой хочу,
Я так давно не видел маму.
Написано вроде бы просто, но "просто так" ничего подобного написать нельзя. И такое признание в любви к России без настоящей любви к ней тоже невозможно:
Я люблю тебя, Россия,
Дорогая наша Русь,
Нерастраченная сила,
Неразгаданная грусть!
Ты размахом необъятна,
Нет ни в чём тебе конца,
Ты веками непонятна
Чужеземным мудрецам!
Разве не такой же настрой мысли и чувства выражен и в тютчевском "Умом Россию не понять…", и в путинском "Границы России нигде не заканчиваются…"? Разве не сражаются сегодня в зоне Специальной военной операции вместе с нашими бойцами подполковник Рощин и майор Шатохин? Да и "спецы", принявшие и признавшие своим написанный Михаилом Ножкиным "Гимн военной разведки", тоже вряд ли остаются в стороне:
Чужие здесь не ходят,
Здесь совесть верховодит,
Здесь жизнь друг другу каждый доверял.
Залог победы — разум,
Так завещал спецназу
Пржевальский, самый ГРУшный генерал…
Разведка ГРУ, разведка боем,
Мы рождены самой войной.
И нам назначено судьбою
Стоять за Родину, за Родину стеной.
Так что вовсе не случайно Михаил Ножкин, сын воина — сапёра Великой Отечественной, прошедшего через немецкие концлагеря, стал одним из лидеров движения "Бессмертный полк", не случайно поддержал начало СВО. Не случайно оставался в строю русского патриотизма и в "застой", и в "перестройку", и в "лихие девяностые". Он всегда был уверен, что наша страна ещё не утратила будущего и не сказала своего последнего слова, поскольку на протяжении своей многовековой истории "Россия проходила и не через такие испытания". Верить в Россию значит верить в себя" — эти слова Михаила Ножкина ассоциируются не только с его героем Вадимом Петровичем Рощиным ("Россия — это я"), но и с известными словами писателя Андрея Платонова: "Без меня народ неполный".
Без Михаила Ивановича Ножкина и наша культура, и наш народ были бы неполными.
