Очень многие у нас привыкли посмеиваться над поведением Турции в комплексе конфликтов, развивающихся в Евразии. Мол, хитрые провинциалы пытаются усидеть на всех стульях сразу, торгуя и с теми, и с другими, и с третьими, то призывая к умеренности и осторожности, то делая заявления в поддержку самых радикальных мер. Вместе с этим турецкая ситуация интересна сама по себе, даже вне контекста роли Анкары в окружающих её кризисах. Некогда больной человек Европы превратился в самого здорового — ведь чтобы вслепую яростно танцевать пляску святого Витта на натянутом над бездной канате, одетым в до смешного просторную одежду и кусаемым облаками комаров и оводов, нужно богатырское здоровье. Турецкий президент Эрдоган удерживает в одной точке массу взаимоисключающих векторов. О главных из них часто говорят в нашей прессе: огромное влияние в местной политической жизни играют верные заветам Ататюрка турецкие националисты, верные заветам Мехмеда Второго османские имперцы и верные заветам Огуз-хана тюркские экспансионисты. Первых не волнует неоднородность и разрозненность живущей с тучами курдов в одной стране турецкой нации, вторые позабыли о неприязни к туркам абсолютно всех населяющих бывшие имперские территории народов (арабов, армян, курдов, греков, персов, сербов, хорватов, бошняков), третьи упорно игнорируют тот факт, что среднеазиаты смотрят на "тюркское братство" как на эксцентричный и несущий непонятный вздор принтер халявных денег. Добавьте к этому мощное движение прозападной оппозиции, могущественную сеть британских шпионов, которые, как и положено британским шпионам, поддерживают сразу всех, а также структуры бармалеев-джихадистов, которым вообще не до политических конструктов, а просто охота навести суету. Каждая из этих групп выписывает Турции чеки, которые не может обналичить ни разрозненное и вымотанное общество, ни экономика, управляемая не верящими в экономику людьми. И между всеми этими всполохами безумия балансирует правительство Эрдогана, ненавидимое, кажется, вообще всеми, а также сам президент, чьи усы давно поседели и потеряли былую прыть, но нос над которыми всё ещё держится по ветру. Такое объёмное введение — ключ к двум сюжетам, развернувшимся на прошлой неделе.
В первом самое интересное то, что его как бы и не было. Выводы о произошедшем — или же не произошедшем — можно делать на основании отрывочных сведений, слухов, косвенных свидетельств или явных фантазий фейкомётов. Фетхюллах Гюлен — имя этого проповедника либерального ислама хорошо известно всем, кто следит за турецкими разборками. О том, кто он такой и что за идеи лежат в основе гюленизма, не рассказать ни в двух словах, ни в двух абзацах — в системе убеждений, проповедуемых в его школах, исламский фундаментализм соседствует с прогрессистским парламентаризмом, а тоталитарно-сектантская структура объединений его последователей отлично уживается с убеждённостью в собственном либерализме и пацифизме. Не так важно, кем он кажется — в конце концов, можете зайти на любую "объясняющую на карточках" иноагентскую помойку и почитать восторги этих детей Госдепа по поводу "светоча прогрессивного исламского богословия". Куда важнее, кем, и особенно "чем", является Гюлен как образ, как лицо огромной сети распространения американского влияния, вернее говоря, влияния той части американских элит, что не желают играть в Турции и в связанных с Турцией регионах по правилам, написанным британцами. Во второй половине мая мы писали про разоблачённый в Анкаре заговор высокопоставленных полицейских, планировавших путч через объявление определённой части эрдогановской "Партии справедливости и развития" бандой и ОПГ, который повлёк за собой два показательных последствия. Во-первых, по результатам расследования неудавшегося путча было объявлено (вот сюрприз!), что виноваты во всём гюленисты. Гюленистов в современной Турции принято обвинять во всём: от землетрясений до прокисшего молока, — так что на те обвинения публика посмотрела со снисходительной усмешкой. В самом деле, гюленистские структуры стояли за попыткой военного переворота в 2016-м и с тех пор называются причиной очень многих проблем. Во-вторых, турецкая полиция — вообще это была операция нескольких силовых структур, но именно полиция в попытках доказать свою лояльность руководству страны играла решающую роль — накрыла сразу несколько турецких организаций, связанных с FETO. Так турецкие власти называют гюленистскую организацию "Хизмет", потому что называть её по прямому имени, то бишь "Послушанием" или "Службой", по-турецки как-то некрасиво. Тот рейд тоже не стал сюрпризом: мало ли сколько карманных недотеррористов припрятано у турецкого руководства на случай нужды в имитации бурной деятельности? Но последующие события позволили предположить, что турецкая верхушка всерьёз взялась за источник проблем, причём непублично. Что-то случилось с товарищем Гюленом. 82-летний проповедник живёт (или жил?) в Пенсильвании — западная пресса называет это "добровольным изгнанием", мы же скажем как есть: прячется под юбкой ныне носящего этот толерантный атрибут дяди Сэма. И вот недавно пошли новости, что пациент скорее мёртв, чем жив. Одни источники, — например, телеканал TV100, где подобное заявление сделал авторитетный в вопросах гюленизма журналист, — заявил, что Фетхюллах мёртв и что его место во главе "Хизмета" занял топ-менеджер Барбарос Коджакурт. Так это или нет — увы, загадка, основанная на косвенных сведениях вроде заметной извне суеты в высших кругах движения, а также повышенном режиме секретности вокруг дома Гюлена, но можно сказать, что движение гюленистов без Гюлена выживет лишь в случае полной и безоговорочной победы одного из его заместителей, будь то упомянутый Барбарос, или Мустафа Озджан, или даже Наци Тосун — список любезно предоставлен газетой Habertürk. В случае с находящейся под контролем американцев конторой разведчиков из Турции грызня за власть и передел влияния почти неизбежны, поэтому смерть Гюлена подрывает функциональность организации, столь сильно завязанной на культе фигуры основателя. Другие источники — к примеру, Haberler, но об этом писал ещё много кто — утверждали, что Гюлена украли. Причём не турецкие спецслужбы (такое они проворачивали, скажем, ещё в 2021-м со связанным с гюленистами руководителем сети турецких школ в Киргизии Орханом Инанды), а свои же. Об этом поведал племянник оппозиционного лидера Эбуселеме Гюлен, обвинивший одного из руководителей организации, Джевдета Тюркёлю, в том, что тот сначала напичкал дом Фетхюллаха жучками, а потом, увидев, что глава "Хизмета" умирает от сахарного диабета, вывез его в неизвестном направлении, дабы избежать борьбы за власть. Газета Hürriyet сообщает, что именно после этого в организации началась борьба за власть. Родственникам Гюлена его не показывают, от сторонников скрывают, а турецкая пресса просто пересказывает всю эту "Санта-Барбару", поедая попкорн.
Великого футбольного тренера Карло Анчелотти часто называют "тренером тренеров" — его подход исключает столь любимую современным футболом жёсткую догматику, вместо этого ставя во главу угла действия по обстоятельствам. Это к тому, что подход творческого оппортунизма применим не только в футболе. Под руководством дона Карло в "Милане" 2000-х на позиции левого защитника играл будущий участник другой околотурецкой драмы. Каха Каладзе не стал тренером — после завершения карьеры пошёл в политику. Казалось, что популярный игрок на пенсии был лишь подсластителем, призванным добавить популярности партии, организованной незадолго до того миллиардером Бидзиной Иванишвили. Может статься, так оно и было, да вот только от фланговых защитников, которых именно в нулевых массово начали использовать для подключения в атаку, требовалась выносливость и живучесть, а от игроков итальянского чемпионата — жёсткость и настырность: Каладзе продемонстрировал это в период перехода из оппозиции во власть, назначения на должность министра энергетики и вице-премьера и зачистки оставшихся после бегства бывшего президента сторонников Саакашвили, а в 2017-м и вовсе стал мэром Тбилиси. Как пишут местные, звёзд с неба не хватает, но с работой справляется. Сейчас же он совмещает должность мэра столицы с постом генерального секретаря "Грузинской мечты".
Зачем после описания грызни в турецком филиале ЦРУ так много говорить про Грузию? А потому что именно Каладзе и его партия олицетворяют странный переворот в грузинской политике: переворот не кадровый и не электоральный, но оттого куда более интересный. До недавних пор Грузия считалась этакой мини-Украиной: грузинской мечтой было вступление в брюссельский кружок крутых ребят, главной целью существования государства считалось вступление в НАТО, а высшей ценностью провозглашалось следование западным идеалам — словом, всё по киевским заветам. Но недавно всё изменилось, причём под руководством более-менее тех же лиц. На поверхность это прорвалось в виде главной грузинской темы последних месяцев — противостояния парламента и президентши-француженки на тему принятия закона об иноагентах. Как известно, парламент закон принял, президентша, дама из очень непростого семейства, являющаяся к тому же сотрудницей МИД Франции, наложила вето, а парламент это вето преодолел и закон всё же принял. В результате вопли иностранных структур, опутавших Грузию, было слышно по всему миру, закон называли "российским", основанную Иванишвили партию клеймили "путинской", а кучи молодых людей, до сих пор зарабатывавших на лаваш с чахохбили активизмом, митингами и членством в самых разных НКО, столкнулись с необходимостью искать настоящую работу. Но это было лишь начало: вскоре представители "Грузинской мечты" во главе правительства заговорили о принятии аналогичных российским законов о запрете ЛГБТ-пропаганды и однополых браков. Разумеется, как и у нас, не из-за какой-то ненависти к геям, а исключительно из-за того, что бок о бок с номинальной защитой их прав часто идёт то самое иностранное влияние. Разумеется, это тут же вызвало новую волну гнева — на этот раз к ней подключились официальные лица из США и Франции. Рассказывать про очередные примеры любимого нашей прессой западного лицемерия нет смысла — уверен, никого в наши дни не удивит, что закон о необходимости прямого обозначения иностранного влияния называется результатом работы агентов Кремля, а следование требованиям как раз агентов этого самого влияния называется независимой политикой. Куда интереснее резкость, с которой грузинские власти отреагировали на это давление и на первые ласточки санкций — введённые Штатами визовые ограничения против членов "Грузинской мечты".
Знакомый нам Каладзе объявил, что Грузия не вассал США и не позволит навязывать себе волю извне. Резкое противоречие слов бывшего футбольного защитника с основополагающими и всё ещё не отвергнутыми официально догмами грузинской политики объясняется тем, что новая тбилисская норма ориентируется на что-то. Грузия, при всём уважении к стремлению принимать самостоятельные решения и ограничивать влияние извне, всё же подвержена законам политической гравитации и, не желая повторить судьбу спятивших украинцев или активно ссорящихся со всеми армян, вынуждена ориентироваться на больших соседей. О российском влиянии вам расскажут упоминавшиеся выше любители объяснять на карточках: тут вам и бизнес-связи Иванишвили, и прошлые контакты массы руководителей "Грузинской мечты", и — что уж греха таить — явное свойство антииноагентской и антиголубой риторики и соответствующего законотворчества. Нам же в контексте первой рассмотренной сегодня темы намного интереснее связь Грузии и Турции.
Грузинская экономика завязана на Турцию, турецкие инвесторы вкладывают в Грузию огромные деньги, а грузинская земля служит для торговых (и иных) связей Турции с Россией и с заазербайджанским Каспием. Но первое место в торговых отношениях — это ещё не всё. Учтите и тесную работу по обходу внешних ограничений на торговлю с Россией, а также факт взаимных — симпатиями это не назвать — наименьших исторических претензий у народов: ни с кем из своих соседей турки не имеют так мало чёрных страниц истории. Словом, плотно вращающаяся в орбите турецкого влияния Грузия может довольно прозрачно свидетельствовать об изменениях турецкого подхода в отношениях с Западом, ведь вся грузинская возня с ЛГБТ-иноагентами направлена вовсе не на Восток. На это же может намекать и распад-разлад в рядах гюленистов, годами бывших инструментом давления ЦРУ на Анкару. О том, что это за изменения, нам говорят недавние слова министра иностранных дел страны кофе и фесок Хакана Фидана. Главный турецкий дипломат объявил о намерении вступить в БРИКС. Конечно, намерение это не ново — его выражал ещё шесть лет назад Эрдоган, но сейчас оно намного ярче свидетельствует о кризисе турецкого взгляда на Запад. Военный союз, требующий всё больше вложений и имеющий перспективу втянуть непричастную страну в ненужный ей конфликт, всё более кажется обузой и гирей на ноге в стремлении решить давние проблемы, например, по давней традиции, — побить греков. Вечные обещания скорого принятия в Евросоюз (заявка подана в 1987-м, статус кандидата на вступление получен в 1999-м) не внушают надежд даже самым наивным еврооптимистам. Наконец, постоянный поток грязи и обвинений в авторитаризме, стремление надавить и выбить уступки силой и угрозами — мы-то к такому давно привыкли, но обидчивые усачи почему-то ждут от Запада другого поведения. Турция разочаровалась в евроцентризме и стремится в БРИКС.
