БРАНИМИР. «Жить на глубине» («Огни»)
У Бранимира — интересное состояние, которым он резонно пользуется. Дверцу андеграунда вроде бы открыл, выбрался к более широкой аудитории, но нельзя сказать, что подобрался к шоу-бизнесу. Сложно представить, например, FM-станцию, которая подпишется под эти песни. И дело вовсе не в обсценной лексике, которой становится меньше (тем более на фоне «патентованных» матерщинников), но в жёстком настрое, который развалит любой формат развлекательного фона.
В мире Александра "Бранимира" Паршикова нет субкультурных различий: панков, хиппи, рэперов и так далее, — всё это снимается, не успев толком сформироваться. Поэтому по соседству обитают посконный русский рок и сибирский панк, регги и "Сектор газа", блатняк и "Любэ", "Ой, то не вечер.." и рэп. Ибо в той дворовой песне, из которой вышел Бранимир, нет иерархий и ниш: главная задача — себя показать и девицам понравиться, что однако не исключает исполнительской правды и боли. И все красивые определения вроде "апокалиптического фолка" фундаментом имеют именно ситуацию неразличения. При этом есть тонкость: спеть, повторить Бранимира довольно сложно, почти невозможно, словно все песни настолько физически связаны с автором-исполнителем, что не "отрежешь".
Когда я слушаю Бранимира, то вспоминаю одну историю, приключившуюся с приятелем в начале прошлого десятилетия. По рабочим делам он оказался в одном моногороде центральной России. Выполнив задачи, познакомился с симпатичной и адекватной юной компанией, с которой ностальгически провёл время до обратного ночного поезда, распивая самогон и беседуя "за жизнь". Естественно, что в какой-то момент разговор свернул на политику, и приятель продвинул свой излюбленный на тот момент прогноз о "войне с Китаем". На что получил обескураживающий коллективный ответ: «Да хоть с кем, нам всё равно здесь подыхать!» Бранимир — из Волгограда, но много ездит по стране. К тому же, подобная обречённость не первое десятилетие стала свойством и больших городов. Безнадёга, чад, жестокая повседневность, ежедневная "резервация здесь". В песнях Бранимира — сплав страшной сказки и реалистических зарисовок из заброшенных уголков вселенной. Он не боится многословия, пафоса, театральных выражений, с лёгкостью мимикрирует под этакий трэш-поп. "Ватный шансон!" — как-то раздражённо воскликнул бывший нацбол, а ныне унылый либерал. К слову, Бранимир заметил сие и хладнокровно поставил лайк комментарию. Умеет человек улыбнуться, и это предельно важно.
Подавляющая часть новой пластинки — переосмысленные и перезаписанные песни раннего первого альбома Бранимира "Отцвели глаза твои". Спустя восемь лет пришло новое прочтение старых песен, исправление слов — приемлемая и регулярная история в андеграунде. К тому же неизбежен контекст. "Жить на глубине" обещан как вторая часть трилогии "Песни утопающих". Третья часть будет называться "Спасение". Получается, что номера "нулевых" будут продолжением песен, написанных на несколько лет позже. Посему определить альбом как римейк непросто. Многое изменилось, начиная с того, что первый альбом — это яростная акустика с резкими выпадами в адрес мироздания. Здесь песни стали более плотными, атмосферными, внятно аранжированными, избавились от "филологических сорняков" и гностических представлений. Поле битвы теперь — сердца людей. И если какая-то часть прежних фанатов недовольно загудит ( в чём-то я их могу понять), то наверняка появятся и новые слушатели, которым нынешние версии будут более доступны.
В "Мангале" всё больше заметен привет "Тибетскому маршу" Дениса Третьякова, "Печка" уже уводит в сторону башлачёвской мистерии "великой печи", а "глубина" явно имеет многоплановое прочтение: и дно жизни, и задний план изображения, перспектива, и сильная степень проявления чувств, и содержательность.
К семи песням альбома 2008 года прибавилось вводное слово "Позабывшие отца", жутковатый диалог "Дочки-матери" ( напомнивший отбойный номер "ДК" с альбома "В гостях у ветерана"), ранняя песня "Бабка" — резкая, увесистая и, наверное, самая яркая в альбоме. В качестве эпиграфа автором выбраны строки Франсуа Вийона: "Кто сеял зло — пожнёт позор и горе". Полностью "Баллада—Завет" венчает альбом. "Можжевельник" звучит уже как светлый постскриптум. Ибо на Руси можжевельник считался защитой от злых духов, а в христианских историях проходит как спаситель младенца Иисуса от посланцев Ирода. Без путешествий а-ля Кастанеда, Бранимир уверен в возможности обрести свет на земле.
Если припомнить три "дороги" русского рока: присутствие, самовыражение, проповедничество, — то раньше Бранимир двигался в первом или втором (обсуждаемо) направлении. Но сейчас он всё больше уходит в третье состояние. Обломавшись, что-то осознав, сделав выводы, Бранимир стремится поделиться своими настроениями и если не убедить, то хотя бы зацепить и поставить вопрос. Отвечать за себя, но не воспринимать равнодушно ближних и дальних. "Когда всё в жизни начинает рушиться, самонадеянность проходит. И приходит покаяние. Расценивайте эту работу как покаяние".
