Сообщество «Сталинские чтения» 00:57 15 декабря 2021

Монстры тяжпрома

буйство эпохи, решившей обогнать самоё себя

«И планы, что раньше на станциях лбов

задерживал нищенства тормоз,

сегодня встают из дня голубого,

железом и камнем формясь».

Владимир Маяковский "Хорошо!"

В конце 1920-х годов немецкий режиссёр Фриц Ланг создал киношедевр, ставший чем-то, вроде пугающего откровения -"Метрополис" явил ужас человека перед всесильной и жестокой махиной, пожирающей души. Красота «верхнего мира» для богачей и кромешный ад «нижнего яруса» - для бедных оказались равновелики – Метрополис безумен во всех проявлениях. Это – город-монстр. Вместе с тем, декорации к фильму сделались неким идеалом новоявленного урбанизма. Красота и мощь громад завораживала архитекторов всего мира, а "Метрополис" был только одним из проявлений той коварной мечты. На излёте «ревущих-двадцатых» с их машинным рацио всеми овладела гигантомания –захотелось отгрохать новый Вавилон, дабы потом его уничтожить в очередной мировой бойне.

двойной клик - редактировать изображение

Страх и трепет вызывала сама мысль об индустриальных чудо-чудовищах (sic!), ломающих старые стены и возвышающихся над присмиревшим человечеством. На этом фоне советские проекты Наркомтяжпрома смотрятся, как точное попадание в тренды – разве что в СССР никто и не думал бояться машину.

двойной клик - редактировать изображение

Большевизм утверждал себя, как передовая индустриальная сила, не уступающая, а во многом опережающая буржуазный Запад. Тяжёлая промышленность – рулила. Оплот могущества, тяжпром - на особом счету, а руководитель наркомата – Серго Орджоникидзе был чуть ли не самым значительным вельможей сталинской империи. Бытие требовало динамики и жёсткого руководства. В одной из своих речей, обращённых к хозяйственникам, товарищ Сталин прямо завил, что «Задержать темпы – это значит отстать». Валентин Катаев отобразил это в романе "Время, вперёд!", где само время отставало от темпов роста. Мы – покоряем пространство и время: «– Нет, каков стиль! Учитесь, молодой человек: "Бригада бетонщиков поставила мировой рекорд, побив Харьков, Кузнецк, сделав в смену четыреста двадцать девять замесов, бригадир Ищенко, десятник Вайнштейн"! Гомер! Илиада!» Катаев прав – творилась мифология.

двойной клик - редактировать изображение

Чертог Наркомтяжпрома предполагалось возвести на месте Верхних Торговых Рядов (ныне – ГУМа), что было ещё и символическим жестом – хотелось порушить купеческую лепоту, сработанную в пряничном неорусском стиле. Вовсю цитировался Владимир Маяковский, которому уже простили его декадентский уход: «Я пол-отечества мог бы снести, а пол - отстроить, умыв».

Здание Наркомтяжпрома должно было стать главной московской доминантой и подчинить себе каждый переулок и проулок. Даже Кремль терялся бы возле горделивой соседки.

двойной клик - редактировать изображение

Конкурс проводился в два этапа – в 1934 и 1936 годах. Маститые архитекторы, большинство из которых начинали ещё до революции, а потом зарекомендовали себя, как творцы пролетарской эстетики, приняли участие в состязании. В тот момент происходила концептуальная ломка – стилистика Ле Корбюзье уже не удовлетворяла, но сталинский неоклассицизм ещё не родился. Конструктивист Иван Леонидов предложил устремлённые ввысь башни. Одна из них напоминала смесь заводской трубы с ростральной колонной, а вторая навевала мысли об американских skyscrapers. Михаил Булгаков, сочиняя пьесу "Блаженство" так описывал фантастическое послезавтра: «На чудовищной высоте над землей громадная терраса с колоннадой. Мрамор. Сложная, но малозаметная и незнакомая нашему времени аппаратура. Стеклянные башни. Это – Голубая Вертикаль. Теперь смотрите – поднялся рой огней...» Не послужила ли прототипом Голубой Вертикали одна из башен Ивана Леонидова?

двойной клик - редактировать изображение

Братья Веснины явили стеклобетонное диво с агрессивными эркерами. По ночам этот дом-феерия озарял бы пол-Москвы, пылая неиссякаемым электросветом. Чересчур затратно – русские зимы холодны, а тут – эффектное остекление по всем фасадам. Борис Иофан взял за основу западное Ар Деко и представил нечто, вроде филадельфийских деловых построек. Но – нет. Америка уже выходила из моды – хотелось чего-то своего. Но чего именно – никто не ведал. Питерский классик Иван Фомин, адепт эллинизма и Возрождения, изобразил палаццо с арками и колоннадами, но (пока!) это никого не вдохновляло. Эскиз Фомина признали «старческим брюзжанием» и «упадочным палладианством».

двойной клик - редактировать изображение

двойной клик - редактировать изображение

Всех изумил Константин Мельников – его сооружение вообще не вписывалось ни в какой из бытовавших стилей. Нет. Вписывалось. Это был архитектурный сюрреализм – громадина соединяла в себе восторг и панику, словно Мельников придумал её во сне, когда все мыслимые детали объединяются в сложном и неповторимом танце. Арочные пролёты, нескончаемая лестница, мускулистые атланты и кариатиды, расположенные на верхотуре – это вызвало недоумение, граничащее с профессиональной завистью. Казалось, что здание лишь притворяется каменным – в полночь оно оживёт и двинется, размалывая всё на своём пути. Так чётко отобразить «время – вперёд!» не смог никто – и Фриц Ланг с его "Метрополисом" тоже. Комиссия отказала «зарвавшемуся» Мельникову. Коллеги усмехались. Журнал "Современная архитектура" назвал проект утопическим и формалистским.

двойной клик - редактировать галерею

Судьба распорядилась так, что не выиграл никто. В 1937 году после смерти Орджоникидзе его Наркомтяжпром распался на несколько отраслевых наркоматов, эскизы остались на бумаге, а Торговые Ряды – на своём законном месте. И - слава Богу. Купеческий вид всё же хорош – наш, московский. Но феерии 1930-х вызывают интерес по сию пору – как буйство эпохи, решившей обогнать самоё себя.

Загл. илл: Наркомтяжпром. Арх. Иван Фомин

***

Другие статьи этой серии:

Несостоявшийся праздник юности

Храм неба и воздуха

1.0x