Многим памятна встреча творческой интеллигенции с Владимиром Путиным, состоявшаяся пару лет назад, на которой Юрий Шевчук озвучил несколько нелицеприятных для власти вопросов и высказываний. Тогда бросилась в глаза реакция прочих представителей творческой интеллигенции, находящихся за столом: кто-то задавал вопросы относительно провоза сцеженного материнского молока в самолете, кто-то про ёжиков... Ярмольник шутил, Макаревич крутил перстнем на руке. Непротокольный голос Шевчука о свободном обществе отразился тогда на лицах многих страхом.
Тогда один вопрос сверлил мозг: где ходатаи за народ? Куда делась та прямолинейность, бескомпромиссность, правда-матка, с которой обличали в былые времена, с которой, не скрывая наслаждения, пинали умирающее тело империи, прежний режим? Куда улетучилось праведное негодование, та свирепая ненависть, с которой казнили зверства сталинизма, бесчеловечный и оторванный от цивилизованного мира Советский Союз?
Тогда все отмолчались, а Юрий Шевчук остался один. "Властители дум" остались безъязыкими, молчащими, с охранительной идеологией "как бы чего не вышло". Тогда подумалось, что это особый феномен: когда люди молчат, вместо того, чтобы говорить, отворачиваются, когда нужно поддержать, дипломатично выбирают усреднённый консервативный вариант, голосуют не за то, что называют достойным. Этакий внутренний разброд и отсутствие цельности. Наверное, это страх, привычка к страху или личная стерилизация под страх, ожидание страха…
К чему тогда нужно было прислушиваться? К молчанию большинства или голосу одиночки?
Умные люди и психологи говорят, что подавленные инстинкты и желания рано или поздно вырываются наружу. Вот и сейчас позволю себе предположить, что страх трансформировался в ненависть, как в ситуации с придворными, которые с особым изуверством терзают своего некогда грозного властителя.
В этой ситуации выковывается стая. Стая, в которой действуют инстинкты и звучит единственный клич "ату". В этой стае нет здравого смысла, перспективных идей, а часто и банальной логики — лишь одна компенсация за унижения и молчание. И уже в этой ситуации, когда все говорят и галдят, следуя общей инерции, нужно сделать паузу и промолчать до поры…
По большому счёту всё, что сейчас происходит в нашей столице, — не против системы, а за систему. Определённый физиологический процесс системы, попытка её мимикрии.
Система — капитал, символом которой являются деньги, когда-то выносящиеся в коробке из-под ксерокса, теперь обнаруженные в конвертах "лидера нашей оппозиции", существует животным инстинктом самосохранения.
Существующий либеральный, гламурный протест крайне важен самой системе. Во-первых, он даёт ощущение его локальности: сытые с жиру бесятся. Во-вторых, дезавуируется сам протест, который, по сути, сводится к банальной борьбе за власть, но не затрагивает коренных основ системы. Сложившаяся система, можно сказать, допустила внутри себя ситуацию борьбы за выживание, где должен победить сильнейший. В итоге возможна перемена мест слагаемых, но не более.
Поэтому обществу вновь дана единственная объединяющая идея — Путин. На этот раз с попущением метать в него гневные громы и молнии. Если ранее он был представлен в качестве персонификации надежд, то теперь в роли чуть ли не современного Вельзевула. Такая персонификация "зла" очень удобна для системы, которая готовится к воспроизведению. Удобно, когда есть лицо, отвечающее за всё; при этом снимаются вопросы к самой системе, выстроенной после развала Советского Союза.
Ещё в декабре, когда только посыпались первые снежинки протеста, я отметил, что у России проблема с элитами. Её элита — как правящая, так и оппозиционная — далеко не в союзниках, всё это из одного корня, но с разным риторическим посылом. У России нет союзника внутри, кроме её правителя и народа. И тот, и другой сейчас в крайне слабом и плачевном состоянии. Элита, как правящая, так и оппозиционная, убрала народ из субъекта политики, его голос перестал звучать в общественном хоре, а из правителя сделала миф и объект для анекдотов.
Главная опасность России, в том числе для её целостности, в её элитах. С одной стороны — регрессивные бонзы, которые обосновались вокруг властной кормушки и для которых страна — лишь поле чудес для отдельно взятой замкнутой касты. Это давно уже не национальная элита, хотя и часто спекулирует патриотической риторикой, — а номенклатурная. Её космос — это только сфера личных и корпоративных интересов. С другой — элита "прогрессивная". Либеральная, демократическая, какая угодна. По большому счёту, она мало отличается от первой разновидности, а лишь только претендует на её место. Это также далеко не национальная элита. Сфера её интересов — ареал существования действующей номенклатуры, всё остальное пространство, все прочие интересы — разменная монета в задаче главного стратегического прорыва — произвести рокировку в номенклатуре.
Надо понимать ещё и другой момент, что алгоритм действия элит в кризисной ситуации типичен: убийство правителя в подвале Ипатьевского дома, бойня для народа и взорванные храмы для другого главного врага элит — Церкви. Для себя же — "философский пароход", Лондонград — символ личного суверенитета, который для элит всегда многим больше общего дела.
Уже в декабре было очевидно, что именно правитель должен возглавить спящую энергию масс. По сути, это произошло. Путин перехватил инициативу, он взял акцент на народность, на рабочий класс, вплоть до демонстративного введения его представителей в большую политику. Он возглавил "народный фронт" антипротеста. Понятно, что вся эта ситуация, как ходы в шахматной партии, и во многом эти ходы были определены выборным сезоном. Но вектор их был обозначен верно.
Стране нужны не "белые ленточки", похожие на увядший гербарий, а мощный низовой социальный протест. Постмодернизм действующего протестного движения с бесплодными и почти бессмысленными перформансами, декадентским акционизмом призван к одному — дезориентировать массы, приватизировать протест и дискредитировать его, постоянно отвлекая от главного, от "нового реализма", от народности.
Отечественная политика — стала локальным делом, почти конспирологическим. Она не затрагивает всех слоев общества, сознательно абстрагируется от них. Отсюда — нет новых людей, нет новых идей. На поверку лишь замкнутая банка с пауками. Вся идейная новизна последних гламурно-либеральных протестных выступлений состоит в том, что эта публика вдруг поняла, что можно всуе называть имя Путина, что делать ранее, столь открыто, опасалась, как в приведённой выше ситуации с Юрием Шевчуком.
Ближайшие шесть лет Россия должна сделать переориентацию: ей необходимо стряхнуть элиту, убрав её на периферию общественной жизни вместе с попсовыми либерально-гламурными миражами, вывести на улицу народ и сделать его основным субъектом внутренней политики, культуры и далее по списку. Ей необходимо начинать слушать музыку "улицы" — любой формы императивного самовыражения народа. Этот уличный императив должен вывести на авансцену новых русских лидеров, новые пассионарные организации, которые будут в силах выдвинуть нового русского правителя.
Сложившуюся власть нельзя переформатировать, её номенклатура отлично мимикрировала как минимум последние полвека. Она перестала быть национальной, в том смысле, что давно не отражает интересы государства. Власть в России — это самозамкнутый атолл, тяготеющий к сепаратизму. Поэтому нужно дать ей желаемый суверенитет и перевести на окраину общественной жизни. Именно для этого и нужен мощный социальный протест, который может дать Дело и необходимую объединяющую Идею массам.
Общее дело — это освоение своей страны, которая уже более двадцати лет пребывает в запустении и все больше превращается в пустыню. Общее дело — это новое собирание земель. Освоение этого возможно только народными массами, а не космополитичными элитами. Достаточно вспомнить военные и послевоенные годы. Выход масс на первые роли во всех сферах жизнедеятельности общества — это и есть русская революция. Массы должны обучиться заявлять о себе во весь голос. Улица масс — должна стать основным инструментом новой русской политики. Эти ближайшие шесть лет — момент истины для России. Она должна перестать слушать свои элиты, которые давно стали инерционными и деструктивными, должна дать народу настоящий, а не выборный голос, и создать Нового Русского Правителя.
