Есть два пути формирования политики: "снизу", от насущных потребностей тех или иных человеческих общностей; и "сверху", от той или иной умозрительной модели бытия (идеологии). В обычных обстоятельствах места и времени два этих пути, как правило, переплетаются настолько тесно, что бывает трудно отличить один от другого. И лишь в обстоятельствах необычных, кризисных или даже катастрофических, они могут полностью расходиться между собой: "Налево поедешь — коня потеряешь, направо поедешь — голову сложишь, прямо поедешь — себя позабудешь".
На таком распутье многие витязи, привыкшие до того ехать более-менее прямой дорогой, застывают в скорбном недоумении: что же делать? куда повернуть? Мало кто догадывается поднять сам камень...
Ныне весьма популярный системно-динамический термин "точка бифуркации" дословно означает "точка раздвоения", хотя ему в теории приписывается иной, более общий смысл: "точка расхождения". Но "родимое пятно" бинарной, двоичной логики остается неустранимым. Или—или: направо или налево, назад или вперёд, вверх или вниз. В разных (и равных) системах координат характеристики одного и того же движения могут выглядеть прямо противоположными.
Господствующая ныне во всей мировой политике система координат использует в качестве "точки отсчёта" доллар Федеральной резервной системы США. Но это — обман.
Какова реальная покупательная способность нынешнего российского рубля по сравнению с рублём советским? Точно посчитать сложно, но в среднем то, что при СССР стоило 1 рубль, сегодня можно купить за 150-200 рублей. Обменный курс доллара, сильно завышенный, по мнению всех экономистов, колеблется около отметки 30-31 рубль. Несложно посчитать, что этому курсу соответствуют 15-20 советских копеек за доллар. А ведь ниже 55-56 копеек официальный курс Госбанка СССР тогда не опускался. То есть, реальные темпы инфляции американского доллара намного превышают даже гиперинфляцию отечественной валюты.
Когда Путин пришёл к власти, российский ВВП по итогам 1999 года составлял 177 млрд. долл. или менее 1 трлн. рублей, в 2011 году — почти 1,8 трлн. долл. или 54,369 трлн. рублей. То есть, номинальное увеличение ВВП составило не 2 раза, а более чем 10 раз в долларовом эквиваленте и почти 55 раз — в рублях. Но всё это — не более чем фикция, манипуляция цифрами. Мы не стали жить лучше ни в 50, ни в 10, ни даже в два раза по сравнению с ситуацией 12-летней давности. Конечно, все эти показатели можно попытаться "очистить" от инфляционной составляющей и якобы привести к некоему общему знаменателю — например, "в ценах 2000 года"; но нам здесь важен сам факт того, что вся "денежная" система политических координат является нестабильной, ненадежной и ложной по существу.
Обеспеченность мировой денежной массы реальными активами составляет сегодня в среднем менее 5%, поэтому 19 из 20 находящихся в обращении банкнот — независимо от того, доллары это, рубли или евро — де-факто можно считать фальшивыми.
Так называемый "долговой кризис" стран еврозоны — только частное следствие этого прискорбного факта, попытка "глобальных фальшивомонетчиков", т.е. крупного финансового капитала при помощи купленной им политической и медийной "элиты" (ей даже "нобеля" в лице бюрократии ЕС за это дали) превратить свои, по сути, фальшивые бумажки в реальные активы. То же самое можно сказать и про ситуацию на Ближнем Востоке, и практически про все заметные события последнего времени.
На этом фоне даже трудно сказать, чем, в конце концов, обернётся процесс "евразийской интеграции": попыткой вывести грандиозные ресурсы этих территорий из-под раздела, или же попыткой их консолидации и реструктуризации для продажи по более выгодной цене? Сама возможность первого варианта вызывает растущую ненависть к "путинскому режиму" со стороны "глобальных фальшивомонетчиков", в то время как высокая вероятность второго, связанная с использованием 90% ресурсов страны в интересах всего лишь 10% её населения — обрекает действующую "властную вертикаль" на неустойчивость и постоянные социальные взрывы изнутри. А войну на два фронта редко кому удавалось выигрывать.
Но всё это — не более чем "политика снизу". "Политики сверху" пока не видно — прежде всего, по причине отсутствия адекватной идеологии. Все разговоры об инновациях-модернизациях остаются не более чем абстрактными разговорами. Потому что никакой технологический прорыв, способный резко изменить объём и спектр реальных активов, невозможен без прорыва социального и, соответственно, без субъекта такого прорыва.
Сегодня в России (да и во всём мире) единственно возможным субъектом такого прорыва являются производители идеального продукта: учёные, изобретатели, инженеры, преподаватели, врачи, деятели искусства и масс-медиа — а также, разумеется, производители управленческой информации, которые, вследствие узурпации ими властных функций в обществе и государстве, приобрели статусы, соответственно, "олигархии" и "бюрократии".
Реальный конфликт между ними уже начался акциями "болотной оппозиции": пока с фальшивыми лозунгами и целями, частично организованной и поддержанной из-за рубежа. Но сам этот конфликт — более чем реален, и он, похоже, будет во всё большей мере определять политическую жизнь России на ближайшую перспективу.
