Он взлетит, воспарит свободно, используя возможности сна и подчиняясь фантастической воле друга-режиссёра; но – будет сдёрнут, разумеется –полёты человека не предусмотрены…
…иногда Марчелло Мастроянни казался растерянным: мол, человек, попавший в поток обстоятельств, проносящих его по жизни, не очень понимает зачем это: так, режиссёр из «Восьми с половиной» подбирает героинь: не зная, та ли подойдёт, эта…
Кружился волшебный карнавал «Восьми с половиной», мелькало всё, родители уходили в землю, людская масса пестрела - в чёрно-белом кино, и Мастроянни играл роль не просто главную – организующую.
…в жизни он происходил из горной деревни, детство прошло в Турине и в Милане, и спектакли, в которых играл молодой актёр, были резко-неореалистичными: как и первые фильмы, в которых снимался.
Какими ещё методами можно было передать мир послевоенной Италии?
Только корневыми красками правды, растворёнными в праздных мечтах и доле безделья…
Потом Мастроянни был замечен Ф. Феллини: и «Сладкая жизнь», мощно развёрнутое кинополотно, просияло триумфом.
«Развод по-итальянски», конечно проще, чем могущественная символика и необычайный мир Феллини; тем не менее Мастроянни столь естественно вписывается в картины различных жанров, будто и актёрство для него – жизнь; не надо никакой игры, просто… проживай предложенные роли.
Их предлагали много.
Было в игре Мастроянни нечто, коренным образом выражающее итальянский архетип; нечто особо итальянистое, бархатное, вкрадчивое.
…вот он – совсем неожиданный: Мерсо, посторонний, экранизация Камю: человек, опустошённый данностью, для которого казнь становится чуть ли не единственным событием жизни, ибо даже совершённое убийство проходит механически, тупо…
Тут Мастроянни выстраивает нечто метафизическое: страшное своей затягивающей пустотой.
Естественная яркость…
И вновь взлетает во сне режиссёр из «Восьми с половиной», и снова вращающийся в богемных великосветских кругах писатель Марчелло, познаёт бездны, таящиеся за «Сладкой жизнью»…
Всё продолжается.
Идёт кино.
