Одной из главных интриг конца прошлого и начала этого года являются события в Китае. Отмена жесточайших антиковидных ограничений, курс на восстановление экономики и постепенное открытие страны – всё это последовало за театрализованным представлением под названием «Власть ломается под нажимом протестов». В начале декабря, напомню, по крупным городам страны, запертым по самое не могу, прошла волна митингов. Пекинское руководство устами заварившей антиковидную кашу престарелой «комсомолки» Сунь Чуньлань объявило, что вирус волшебным образом стал менее заразным, а значит, ограничения можно и снять. В разных городах тогда начали принимать решения о смягчении ковидного режима, что вызвало в разных частях мира разговоры о том, к чему приведёт возвращение китайской жизни в нормальное русло.
Прежде всего, разумеется, — восстановление экономики. Многие производства, бывшие закрытыми или существенно урезанными в своих кадровых мощностях, стали вновь наполняться людьми. В вопросах численного выражения этого наполнения стоит обратиться к Bloomberg. В 2023-м американское издание предсказывает Китаю 4,8% роста ВВП после 3% роста в 2022-м. К концу декабря загруженность китайских дорог значительно выросла, хоть и не дотягивает до показателей января 2021 года. Что же касается спроса на энергоресурсы, то тут боятся говорить наверняка даже аналитики крупных китайских и западных фирм: пока европейские и американские консультанты винят во всём общую нестабильность и невозможность делать ясные прогнозы, китайцы хвалятся тем, что они слишком стремительно выходят из кризиса, так что потребление нефти и газа просчитать заранее сложно. В целом же можно сделать вывод о намечающейся тенденции: прибедняющиеся представители китайской Sinopec ожидают роста потребления энергоносителей на скромные 2% по сравнению с 2022-м, а западные эксперты обещают рост в районе 6–8%. Можно искать правду где-то посередине, а можно просто подождать: данные для объективных выводов появятся не раньше второго-третьего квартала года, когда потребление энергоресурсов выйдет на доковидные уровни. Особый интерес в этом смысле представляет рост спроса на авиатопливо – показатель внутренних перемещений, в том числе с целью туризма.
Внутренний туризм в XXI веке стал для китайцев образом жизни. К традиционным поездкам через всю страну к семье на праздники, включающим в себя 98 пересадок и 114 разных видов транспорта, с ростом доходов у населения добавились туристические поездки по главным достопримечательностям, благо в Китае недостатка в них не наблюдается.
8 января произошло знаковое событие: китайские власти сняли ряд ограничений на внутренние перемещения, к которым относятся в том числе и поездки между материковым Китаем и Гонконгом с Макао. Местное Министерство культуры и туризма доложилось, что в новогодние праздники китайцы потратили на туристические поездки около 3,8 млрд долларов, что звучит не так впечатляюще, если забыть, что на тот момент ряд запретов всё ещё действовал и что для китайцев период конца декабря и начала января не является столь же важным праздником, как местный Новый год, которого следует ждать только 22 января. Упомянутое министерство утверждает, что даже с учётом названных факторов внутренний туризм показал рост прибыли на 4% – то ли ещё будет.
Но с внешним туризмом всё несколько сложнее. 8 января были сделаны и первые шаги по открытию границы. Это показал пункт пропуска на границе между городами Забайкальск и Маньчжоули: через него начали пропускать туристов. Есть ряд нюансов, портящих всю картину. Во-первых, если не считать пункта пропуска между Суйфэньхэ и Пограничным рядом с Владивостоком, это единственный погранпереход, открытый для туристов. Во-вторых, въезд личного автотранспорта всё ещё запрещён, так что пожалуйте, господа туристы, на автобусах. В-третьих, в лучших традициях 2021 года при переходе границы необходимо предъявлять свежесделанный ПЦР-тест с отрицательным результатом. И, наконец, в-четвёртых, Китай не выдаёт туристские визы, а соглашение об обмене группами туристов без виз между нашими странами уже не действует. Так что новость «Китай открылся для туристов» преждевременна и слишком оптимистична, хотя тенденция действительно есть, как есть и переговоры о возобновлении пассажирского авиасообщения между странами.
Впрочем, тем, кому жизнь не мила без посещений исторического центра Сианя, набережной Бунд с видом на шанхайские небоскрёбы или даже наивного очарования каналов и садиков Сучдоу, всё же лучше повременить. Биологию не обмануть: в Китае бушует ковид.
Китайские новостные агентства приводят что-то неправдоподобное вроде «5 тысяч новых случаев в день», так что на безрыбье приходится обращаться к западной прессе. Разумеется, следует игнорировать откровенную шизофрению вроде «слива секретной информации из китайского Минздрава», опубликованного Financial Times и Bloomberg, где говорится, что за первые 20 дней декабря ковидом заразились 250 миллионов человек, или безумно длинного материала The New York Times, где американские журналисты смакуют конкретные смерти китайцев, на основании чего делают вывод, что статистика занижена, а китайцы лгут точно так же, как русские – ведь они почему-то считают умершими от ковида только умерших от ковида, а не умерших в период пандемии вообще. Получается так, что если игнорировать полный бред вроде четверти миллиарда заболевших за три недели, то более-менее честные цифры брать просто неоткуда. Но в гонконгской газете South China Morning Post появился тревожный материал, где рассказывается о высокой смертности среди китайских топ-учёных. Китайская инженерная академия объявила, что 20 её членов умерли с 15 декабря по 4 января, притом что до этого в год в среднем умирало по 16 человек. Среди умерших от ковида значатся главный инженер китайской программы «быстрого ядерного реактора» Сюй Ми, разработчик первого в Китае оптического волокна Чжао Цзысэнь, инженер-основатель редкоземельной промышленности Китая Чжан Гочэн и лауреат высшей национальной премии в области науки и техники за вклад в разработку лазерного оружия Китая Чжао Иньцзюнь. Высокую смертность учёных газета объясняет недостатком койко-мест, но почему стали умирать именно инженеры, ответственные за достижения китайской науки, этот факт не проясняет.
В своём новогоднем обращении Си Цзиньпин назвал грядущий год «годом рассвета», сказав, что именно рассветом закончится борьба Китая с ковидом. Высокий слог и риторический пафос руководителя страны разделяют эксперты: почти в одни голос, что на Западе, что на Востоке, в отношении перспектив китайской экономики говорят, что начало года будет нестабильным, но в случае совпадения китайского восстановления с рецессией в Атлантике можно будет ждать перехвата Китаем флагманской роли в мировой экономике.
