Тонко блестит чернотой лёд из-под снега; мерцает снег серебристый, ложась на зонты, и профиль Фудзи предстаёт вдвойне таинственно…
Есть уникальный рассказ Я. Кавабаты – «Голос бамбука, цветок персика»: может быть, как никакой другой, показывающий особенности бездны японского мировосприятия.
Тонкость необыкновенная – и в исполнение, и в чарующей музыкальности, и в умение чувствовать душу природы, как человеческую.
…чайная церемония столь значительна в замедленном (некогда) ритме жизни японцев, что становится одной из ведущих тем «Тысячекрылого журавля» - одного из центральных романов писателя.
Разливается чай.
Дом, наполненный традициями, их субстанциями.
Всё – фон – для изощрённого показа психологии, когда тяга к любовнице умершего отца оказывается тягой к смерти: нечто самурайское живёт в каждом японце, а путь самурая – путь смерти.
Строго и снежно писал Кавабата: лишнее отсекалось, но многочисленные подробности, слоясь, мощно показывали сложный комплекс японского бытия.
«Мейдзин» - книга, которую сам Кавабата ценил выше других.
Игра в го.
Сложные комбинации, и тайны мысли, разрабатывающей их.
Мастерство должны быть виртуозным – как в литературе.
Книга полудокументальная – в этом плане стоящая особняком в наследие Кавабаты.
Часто развязка в книгах Кавабаты – открытый феномен: нечто от снежно-божественной игры хайку: ибо проза писателя поэтична, как знаменитые лапидарные японские созвучия.
Минимализм должен быть таким, чтобы за ним раскрывался мир – в сумме противоречий и сложностей своих.
Мир, внутри которого чайная церемония, сколь бы важна ни была, всего лишь фон разнообразной сложности.
Пейзажи, прописанные Кавабатой, необычны: они соответствуют душевным, изображаемым через многое.
И смерти много: она мерцает за идущим снегом, за долго длящимся чаепитием, за романом, вскипающим меж людьми…
Она глядела и в душу Кавабаты – постоянно, не страшно: неизвестно даже – покончил с собой или умер в результате алкогольного опьянения.
Но самоубийство в Японии толкуется не как в христианстве.
В любом случае, сколько бы ни вглядывалась смерть в книги Кавабаты, она ничего не может сделать с ними.
