Мудрость Омара Хайяма

Время словно разделила его великую деятельность на две части: долгое время считалось, что математик Хайям и поэт Хайям – разные люди.

Рубаи горят рубиновой мудростью эзотерики, предупреждая, погружая в миры, где мудрость естественна:

Не делай зла — вернется бумерангом,
Не плюй в колодец — будешь воду пить,
Не оскорбляй того, кто ниже рангом,
А вдруг придется, что-нибудь просить.

…сведения о нём скудны: гигантские объёмы времени для человека не могут пройти бесследно.

Рубаи стоические, рубаи красивые, где каждая строка – как золотая грань смысла:

Я смерть готов без страха повстречать.
Не лучше ль будет там, чем здесь, — как знать?
Жизнь мне на срок дана. Верну охотно,
Когда пора наступит возвращать.

Способны ль мы сегодня демонстрировать такую мудрость, умноженную на стоицизм?

…вьётся персидская вязь, повествуя о жизни Хайяма…

Рано познал утраты, потеряв отца и мать; продав дом и мастерскую отца, отправляется в Самарканд: признанный научный и культурный центр тех времён.

Он не задерживается долго в городах: пёстрые, почти мелькают они; Хайям работает в книгохранилище, создаёт математические сады, разбивая и сады четверостиший, горящих рубинами эзотерических истин.

Он не пил вина: под вином понимался экстаз божественного опьянения, доступный…многим ли?

Алгебра и геометрии не менее поэтичны, чем космос его стихов.

Он доказывает теоремы геометрий Лобачевского и Римана, не довольствуясь системами построений Евклида.

Я познание сделал своим ремеслом,
Я знаком с высшей правдой и с низменным злом.
Все тугие узлы я распутал на свете,
Кроме смерти, завязанной мертвым узлом.

Парадоксальность речений красива и точна.

…смерть, завязанная таковым узлом, не поддалась развязке даже ему – великому Омару Хайяму, прошедшему сквозь века разнообразными формулами мудрости, и оставшемуся в них: теперь уже в едином лице.