1
Сотворение мира…
Название эпопеи Закруткина может дезориентировать: мол, нечто мистическое…
Хотя… мистическое всегда присутствует за сценой и панорамами яви, ибо мы имеет дело только со следствиями, не зная причин.
В определённой мере – мы сами следствие.
Много миров возникало: они крепчали, проходили стадии юности, зрелости, старости, они умирали.
Советский классик Виталий Закруткин живописал крах буржуазного мира и возникновение советской империи так, будто за нею дышала вечность.
В определённом смысле так оно и было: ибо семнадцатый год, несмотря на всю кровь и жестокость ( а как по-другому умеет человечество?) был последним походом за счастьем для всех: более серьёзным, чем крестовые походы, или колонизация заморских земель.
…язык эпопеи крепок, что камень – правда, камни бывают разные, и здесь, очевидно, не бриллиант.
Возможно, гранит?
Может быть…
Впрочем, разнообразие характеров, переданных через возможности языка-камня, достаточно велико, а линии сюжетные соплетены так сложно, что верится – возникновение мира сие будет долгим.
А то, что крах разнёс этот мир, не свидетельствует о невозможности его продолжения.
2
Виталий Закруткин, полностью соответствуя советской идеологии, производил качественные тексты: добротные, ровные, без срывов, плотно наполненные тугой и пёстрой плазмой жизни.
…несколько гипертрофированный образ Марии – матери, увиденной на холме в финале повести кавалерийским полком: на холме, босую, держащую на руках фрагмент будущего – сына…
А вокруг дети и живность, кони ржут, летают голуби; так завершается повесть «Матерь человеческая».
Явные ассоциации с образом Девы Марии непроизвольно разворачиваются в сознание, и тут неважно уже имел ли их в виду сам автор.
Но – сквозь марево идеологии – Закруткин подводил к мыслям большим и ярким: настоящая мать – всегда больше, чем мать своего ребёнка; в каждом из образов, проявленных на земле, точно сконцентрирована тема всеобщности, непрерывности жизни, замечательного духовного золота.
Главным произведением Закруткина была эпопея «Сотворение мира»…
Он рухнет – старый, это очевидно, вырастет, шумя стройками, гудя заводами новый, без буржуазии, весь нацеленный на справедливость, и рост большинства (не представлял писатель сокрушения оного, построенного, сотворённого мира, не представлял всего трагизма и слома, и того, что воспоследует!)…
…фельдшер Дмитрий Ставров – вместе с членами семьи – оказывается в центре почти фантастических исторических, усложнённых событий; проходят чередой образы коммунистов…
Длугач, Долотов…
Семейно-исторические, выписанные детально, широкими мазками сцены сочетаются, или чередуются с разворотами исторических событий; идёт напластование времён, роман густеет, разливается вширь.
В. Закруткин писал добротную прозу: ладно, как изба деревенская, строился сюжет, герои прописывались детально – до последней чёрточки.
Мир возникнет – розов и нов…
Нет, розового не будет, хотя мечта всегда отливает подобным цветом; мир возникнет тяжко и трудно, многие будут подняты к свету учения, или хотя бы грамотности.
Временные пласты тяжелы: велики объёмы представленного времени, герои вызывают сопереживание.
Читается ли роман сегодня?
Вполне – если отказаться от иллюзий по поводу капиталистического настоящего, где литература не нужна, как таковая.
Закруткин был мастером, как ни посмотри; и книги его движимы световым вектором.
Вероятно, это главное.
