"И памяти нелёгкий груз..."

Поздравляю Редакцию и Авторов сайта «Завтра» с Праздником Светлой Пасхи!

Христос Воскресе!

К выходу книги «Братство мёртвых», сост. прот. Р. Бычков, Москва, 2020 г.

«Друзья, прекрасен наш союз…»

Да только Лета – не мелеет…

И памяти нелёгкий груз –

Он с каждым годом тяжелеет…

В 8-ой Главе Евангелия от Матфея (ст. 21-22) читаем: «Другі́й же от учени́къ его́ рече́ ему́: Го́споди, повели́ ми пре́жде ити́ и погребсти́ отца́ моего́.

Иису́съ же рече́ ему́: гряди́ по мнѣ́ и оста́ви ме́ртвыхъ погребсти́ своя́ мертвецы́".

Книга, о которой я хочу "замолвить слово", поистине - не погребальные пелены, а дар живых - живым (в нашей памяти), и если не бояться патетики - то это дар живым - вечно живым. А когда мёртвые становятся «вечно живыми»? Опять же, по Писанию: «Егда́ же тлѣ́нное сiе́ облече́тся въ нетлѣ́нiе и сме́ртное сiе́ облече́тся въ безсме́ртiе, тогда́ бу́детъ сло́во напи́санное: поже́рта бы́сть сме́рть побѣ́дою». (1Кор.15:54-55) («Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою».)

Не берусь заглядывать в Вечность, но хочется верить, что «герои» этой книги «облеклись в нетление», мы же свою задачу видим просто: «Будем же их помнить неустанно, как они бы помнили про нас!» (Ю.И. Визбор)…

В небольшом введение в сию книгу, её составитель (и автор большинства текстов хорошо знакомый читателям и газеты «Завтра», и нашего сайта как Роман Раскольников) протоиерей Роман Бычков пишет: «Сей сборник – се sui generis «Книга Мёртвых» Опричного Братства… Учитывая, что за последние годы немалое число тех, кто был связан с нашим Братством, ушли вратами Смерти, появление сего Сборника нельзя не счесть благовременным… Смерть – таинственна, таинственна как судьбы Божии. И Смерть величественна, так что даже и «малому» человеку, приобщающемуся Ея «тайны», предлежит как-то «вырасти»: вырасти, дабы хотя бы отчасти достичь «меры» того Величия, пред коим ему приспел срок предстать… Наши братья и сёстры, примкнувшие к «Братству Мёртвых», представленные в данной Книге, при жизни были как «значительными», так и «малозначительными» персонами, но приобщение Таинству Смерти на всех них наложило печать некоей Значимости, и даже Величия… Се – не есть лишь собрание «некрологов»; Сборник носит своеобразный синтетический характер: в нём и фрагменты воспоминаний, и некие материалы (подчас «раритетные»), так или иначе связанные с «героями» нашей «Книги Мёртвых»…

На время особой активности Опричного братства, пришлось моё (также вполне активное) участие в работе православно-монархического братства во имя Прп. Серафима Саровского (1991-2015). Братство было основано в 1990 году. Его основателем и первым Председателем (ныне – Старейшина) был писатель, библиограф и монархический деятель Александр Николаевич Стрижёв (род. 1934 г.), больше известный по его книге «Календарь русской природы» и по многочисленным публикациям в журнале «Наука и жизнь» за период с 1966 по 1982 гг. Мы же знаем его, прежде всего, как издателя ПСС Сергея Нилуса, и как расшифровщика и публикатора «дневников» «служки серафимова» Н.А. Мотовилова. Нынешним Председателем Братства является монархист-легитимист, православный публицист – Сергей Фёдорович Крюков (род. в 1961 г.).

Братство провело с десяток имевших большую популярность Серафимо-Дивеевских чтений, в которых принимали участие академик И.Р. Шафаревич, писатель и публицист И.В. Дьяков, философ и математик, развивающий современную теодицею, В.Н. Тростников, правозащитник И.Н. Хохлушкин, председатель «Союза офицеров» С.Н. Терехов, Председатель Президиума Международного геополитического общества С.А. Шатохин, Глава Союза «Христианское Возрождение» В.Н. Осипов и многие, многие другие известные политики и общественные деятели. Их неизменным участником являлся и игумен Кирилл (в миру – Александр Сергеевич Сахаров, род. 1957 г.), с 1991 по 1997 год возглавлявший Союз православных братств.

В своём храме игумен ведёт службы по древлерусскому (дониконианскому) чину, практикует древнее знаменное пение, раздельное стояние мужчин и женщин. Игумен Кирилл – ярый противник экуменизма, его приход не принял ИНН и ОГРН, сам гражданин Сахаров не имеет российского паспорта…

В последнее время мы встречались с игуменом Кириллом лишь несколько раз на заседаниях возрождённого скульптором Вячеславом Михайловичем Клыковым «Союза русского народа» и в последний раз – на совете «Русского мiра», общественной организации, наиболее активную роль в которой играли С.А. Шатохин и В.Н. Осипов.

И игумен Кирилл, и А.Н. Стрижёв, и С.Ф. Крюков – авторы нашего сайта. Причём, и Председатель Союза православных братств, и первый Председатель Серафимовского братства – члены Союза писателей России.

Из выше сказанного очевидно следует, что многих «героев» книги я лично знать не мог, вот, разве что, встречал великолепные переводы Юлиуса Эволы, выполненные Викторией Ванюшкиной (1966-2013) и стихи поэта «правого фронта искусств» Сергея Яшина (1964-2019)… Но, как уже отмечалось, данная книга – не есть сборник некрологов, и по жанру – это скорее эссе, а не эпитафии… Да, по этим небольшим прозаическим и поэтическим материалам трудно представить себе образ человека целиком, но автор и не стремился к такой цели. Отец Роман старается подчеркнуть какую-то одну или несколько черт своего «персонажа», наиболее характерные, и это автору удаётся в полной мере!

А вот о тех, о ком и мне есть, что вспомнить, и есть, что сказать, - так это Сергей Антонович Шатохин (1939-2014) и Владимир Игоревич Карпец (1954-2017), последний, в частности, являлся одним из самых популярных авторов сайта «Завтра».

Среди «моих университетов» особое место принадлежит поэтическому семинару при издательстве «Молодая Гвардия», который вела замечательная русская поэтесса Татьяна Михайловна Глушкова (1939-2001). Я был тогда едва ли не самым молодым («младшим») среди участников семинара, а потому, когда на какие-нибудь праздники или на «семинарские посиделки» мы собирались на чьей-то квартире, мне всегда выпадала честь чистить картошку! А помогал мне в этом – староста семинара Володя Карпец! И вот этот процесс «картофелечистки» превращался для меня как бы в семинар в семинаре. Владимир был старше меня всего то на пять лет, но казался мне человеком, умудрённым огромным жизненным опытом. Его суждения о литературе, о политике, об исторических личностях были разительно не похожи на те, к которым я привык и которые были у меня «и на уме, и на языке». Многое из того, что я впервые тогда от него услышал, Карпец впоследствии воплотил в свою теорию «православного социализма», почему как нельзя кстати пришёлся и на сайте «Завтра». Впрочем, и разногласий у Владимира Игоревича с идеологами Изборского клуба имелось предостаточно…

Должен заметить, что кое-что Владимир Игоревич подчерпнул и от Т.М. Глушковой, которую вполне можно считать одной из предшественниц данной идеологии. Многие, может быть, помнят, что Татьяна Михайловна не отступила пред авторитетом академика И.Р. Шафаревича и ответила с решительной защитой социалистического пути развития России в ответ на знаменитую статью Игоря Ростиславовича «Две дороги к одному обрыву» («Новый мир», 1989 г.).

В последние годы мы практически не общались с В.И. Карпецом, но я был постоянным читателем его работ на сайте «Завтра», он же, скорей всего, вряд ли обращал внимание на мои опусы… Черту нашим очным и заочным отношениям я подвёл некрологом, опубликованном на нашем сайте…

Следует упомянуть, что в книге «Братство мёртвых» В.И. Карпец фигурирует дважды. Дело в том, что после эссе, посвящённом памяти поэта Сергея Яшина, отец Роман в качестве Приложения, публикует свою рецензию «Русская поэзия и русская идея. (В. Карпец и С. Яшин) на два поэтических сборника, вышедших почти одновременно: «Сергей Яшин. Призмы. – М.: Клуб Касталия, 2016» и «Владимир Карпец. Век Века. Стихотворения и поэмы разных лет. – М.: Изд-во Триумф, 2016». А последний очерк в книге посвящён непосредственно Владимиру Игоревичу. Называется он с честною прямотой «Владимир Карпец: небратский брат»… Но как бы не разнились религиозные и политические взгляды Опричного братства и В. Карпеца, сколько бы «ядовитых чернил» не вылили они друг на друга, черту подводит фраза из приведённого некролога от лица Братства: «Зла на него «не держим», желаем всеискренне «на новом месте» обустроиться попристойнее…». Впрочем, остаётся и вопрос из стихотворения о. Р.Б. «На смерть Владимира Карпеца»:

«Откуда и куда ушёл – ответь,

Колись, новопреставленный раб Божий:

От смерти в жизнь, или из жизни – в смерть,

Для жизни умер, иль для смерти ожил…»

Очерк, посвящённый С.А. Шатохину называется так же очень характерно: «Антоныч: «Свой среди чужих»». В данном материале автор отметил, что ««печатных» трудов С.А. Шатохин «оставил» крайне мало… Его «сильная» сторона – устные выступления, чаще всего виртуозные импровизации…» И в качестве иллюстрации приводится расшифровка доклада Сергея Антоновича на заседании геополитической секции Российского философского общества от 25.06. 2009 г. «Геополитическое прошлое и настоящее России». Ознакомление с сим материалом доказывает его актуальность 11 лет спустя…

С Сергеем Антоновичем я познакомился в 1990-м году в рамках Общественного комитета спасения Волги, эколого-политической организации, из «шинели» которой, можно сказать, вышли многие общественные движения: целый ряд православно-монархических братств, Союз потомков Российского дворянства (нынешнее Дворянское собрание), «Геополитическое общество» и др. Председателем ОКСВ был известный эколог и публицист Ф.Я. Шипунов (1933-1994) – «Фаттей неистовый», а вот координатором, «моторчиком» всего «предприятия» был как раз С.А. Шатохин.

После нашего знакомства Сергей Антонович стал активно приглашать меня на значительные патриотические мероприятия, как то: III Всеславянский Собор в Москве, Первый Русский Национальный Собор в Нижнем Новгороде генерала А.Н. Стерлигова и др. Сам Сергей Антонович на этих мероприятиях неизменно избирался Председателем Редакционной комиссии, куда столь же неизменно включал и меня.

Позднее мы регулярно сотрудничали с ним при подготовке Серафимо-Дивеевских чтений, особенно запомнились мне собрания, посвящённые теме «Россия – Германия». На них Шатохин выступал с замечательными геополитическими докладами, цитировал уникальных немецких авторов, поражая слушателей и своей эрудицией, и своей памятью.

Я не мог не «заразиться» новой для меня наукой – геополитикой, жадно впитывал информацию от Сергея Антоновича, и через него, кстати, я тогда же познакомился с неординарными трудами историка и переводчика Вольфганга Акунова. В наших мероприятиях регулярно участвовал А.Г. Дугин, в те годы ещё не обладавший своей знаменитой бородой, Н. А Нарочницкая, О.Г. Бахтияров, Председатель возрождённой партии кадетов М.Г. Астафьев, но особым авторитетом пользовался полковник Евгений Филиппович Морозов (1948-2017), с чьими трудами можно легко ознакомиться в ин-те.

Спустя какое-то время Сергей Антонович на общественных началах организовал Московский институт геополитики (МИГ), (позднее стали расшифровывать как «Международный»), в котором отвёл мне неподобающе высокое место проректора по научной работе. Продолжалась наша общая деятельность и в рамках экологических программ, тем более, что по основной своей работе (а я был с.н.с в отраслевой лаборатории гидромеханизации Московского горного института) мне всё чаще приходилось решать вопросы охраны окружающей среды при ведении открытых горных работ.

В тот период я опубликовал несколько интервью с Сергеем Антоновичем, в частности, в газете «Русский путь» и журнале «Металлург». (Не могу не вспомнить, что в тоже время, что и я, членом редколлегии журнала «Металлург», который в начале 90-х менял свою узко-специальную направленность на массово-практическую, рассчитанную на широкий читательский круг, был и А.Н. Стрижёв…)

Житейская неустроенность и проблемы со здоровьем значительно подорвали активность Сергея Антоновича в последние годы его жизни. Виделись мы с ним всё реже и реже, в последний раз на заседании Совета общественной организации «Русский мiр», название которой было пущено в оборот самим Шатохиным… Он делился со мной своими планами, время от времени в его глазах проблёскивал былой огонёк азарта и непримиримости, но – увы – планам этим не дано было осуществиться… Вечная память, мой учитель и друг!

То, что книга «Братство мёртвых» пробуждает в её читателях собственные воспоминания – безусловно, одна из главных её заслуг! И вообще, данный труд – и очень личный, и вполне публичный одновременно. И это – не каламбур, который как вы понимаете, был бы здесь просто не уместен. Это – писательское мастерство её Автора и Составителя.

…хотел вот закончить свою несколько нестандартную рецензию словами о том, что дескать, мёртвые не могут отблагодарить создателей этой «Книги памяти» от своего лица, да пресёкся… Потому что, на самом деле, те из них, кто «облеклись в нетление», могут «отблагодарить» куда как действеннее и «эффективнее», предстоя Всевышнему и Богородице, чем мы, предстоящие зде суете мира сего…

Приложение

Несколько тёплых, ностальгических страниц посвящены в книге Димитрию Юрьевичу Терехову, сопредседателю Общероссийской общественной организации «Журналисты России», гл. ред. газет «Стенка на Стенку», «Последний довод», журнала «Оппонент». При жизни из печати вышли несколько его брошюр.

Учитывая ту «замедленную» (мягко говоря) реакцию медицинской отрасли США на пандемию коронавируса, (без всякого ёрничания по сему поводу – ещё не известно, чем всё это закончится у нас самих), я решил привести здесь в качестве приложения к моей рецензии одну небольшую работу Димитрия Терехова. (О её высоком качестве свидетельствует и отец Роман. Он пишет: «Дабы дать представление о «фирменном» публицистическом стиле Д.Ю., мы приводим его «путевые заметки» о пребывании в Штатах, когда-то напечатанные в газете «Стенка на стенку», кою уже и «днём с огнём» не найти… На наш вкус, статья сия – одна из лучших у Д.Ю.»). Мы же со своей стороны ещё раз обратим внимание на неожиданно возросшую актуальность этого материала вследствие новой вирусной угрозы человечеству. Итак

Димитрий Терехов

Взгляд на Америку через… задний проход!

(Живые штрихи путешественника к портрету сверхдержавы)

Помнится, несколько лет назад братья-демократы провели публичную выставку-акцию под названием «Заглянем вглубь матушке-России!», в ходе которой зрителям предлагалось заглянуть под хвост искусственной коровы, где был приделан окуляр, через который можно было наблюдать всякие гадостные картинки из нашей жизни с любовью сфотографированные, смонтированные и соответствующим образом подобранные людьми, «искренне любящими Россию».

Некоторое время назад, мне довелось побывать в Америке, которую (по изложенным ниже причинам) пришлось увидеть, как говаривал Райкин, «через задний крыльцо». И у меня, грешного, возникла мысль: написать цикл путевых заметок под общим названием «Заглянем вглубь матушке Америке!». Как говорится, тем же концом и по тому же месту…

Итак. Мой скоротечный визит в страну всеобщей мечты был связан с необходимостью сопроводить, перенесшего операцию в России отца к месту его постоянного жительства в г. Сан-Антонио, штат Техас. Кстати, сам повод был весьма примечателен, т.к. сделав одну неквалифицированную, но зато очень дорогостоящую операцию в США отец (гражданин сверхдержавы с 1970 года) вынужден был приехать долечиваться в Россию. Всё это напоминало мне период позднего Совдепа, когда жёны наших офицеров, служивших в Грузии или Азербайджане, ездили рожать и лечиться в Россию, так как местное «медицинское обслуживание» зашло уже так далеко, что… в общем, жить очень хотелось… Так, похоже, скоро будет и в США. Впрочем, всё по порядку.

А пока, после операции в России, мы с отцом сели в самолёт и полетели навстречу «стране всеобщей мечты». Дело, впрочем, с самого начала не заладилось. Ещё в аэропорту Франкфурта (при первой пересадке) нас «подогрели и обобрали» местные социальные работники, заставив тяжело больного отца всю ночь пролежать в кресле аэровокзала, нарушив собственное обещание разместить его в медсанчасти. Ну да ладно…

Самая тяжёлая часть перелёта между Франкфуртом и Хьюстоном (крупнейшим городом Техаса) в результате оказалась ему уже не по силам. Уже над США отцу стало очень плохо. Надо отдать должное авиакомпании «Люфтганза», на самолёте которой мы летели, экипаж сделал всё что мог, чтобы привести его в нормальное состояние. А когда средства иссякли, командир аэробуса А-340 принял решение совершить экстренную посадку в ближайшем аэропорту, которым оказался аэропорт Чикаго.

Встреча оказалась не слишком гостеприимной. Пока с отцом что-то творили в машине реанимации, к делу подключилась американская таможня, которая долго и нудно заставляла меня писать за отца и за себя таможенную декларацию. Когда с этим покончили, объявился негр необъятной толщины с абсолютно бараньими глазами, по которым я сразу понял, что нас приветствует в его лице служба иммиграции и натурализации. Он долго пытался понять кто мы такие, рассматривал синий американский паспорт отца и мою краснокожую паспортину ещё советского образца с американской визой, но, потерпев окончательную неудачу на этом пути, подгоняемый медиками, через полчаса плюнул и всё-таки поставил штамп в мой паспорт. Вот так странным образом, мы с отцом оказались в Америке… через задний проход. В смысле не с самого парадного входа…

Машина скорой американской помощи, надо отдать ей должное, оказалась довольно резвой, и через 10 минут мы, нарушив все, какие были, правила дорожного движения и нещадно оря сиреной, оказались на пороге клиники, где нас встретил добрый американский доктор Айболит и… первое что он спросил: есть ли у отца медицинская страховка? Страховка была, но временная, туристическая, для поездки в Россию, что сразу не вдохновило Айболита. Он пытался тормошить находящегося в безсознательном состоянии отца, требуя номер постоянной страховки. После долгих поисков, я нашёл этот чёртов номер в отцовском бумажнике, и гостеприимные американские чертоги тут же разверзлись перед нами. И всего-то прошёл час четвертью с момента приезда. Сущие пустяки… Но здоровье отца оказалось железным (когда-то он был чемпионом вооружённых сил (естественно, наших) по плаванию и это оставило свой след) и он, несмотря на все усилия принимающей стороны, умирать не пожелал.

Так или иначе, но не слишком скорая американская помощь всётаки начала постепенно поступать по назначению. Не скажу, что американцы делали что-то совсем необычное. Стандартный набор реанимационных процедур, только при в 5 раз большем количестве народу и в 10 раз большем количестве оборудования. Скажем, капельница у них не обычная, как у православных, а посаженная на специальный электронный прибор, который строго дозирует количество капель и длительность капания и, соответственно стоит, я думаю, очень душевно. Но платит за всё клиент…

В общем, первичный кризис американские Айболиты сняли и отца к жизни в основном вернули, за что им большое спасибо. После этого я смог оглядеться по сторонам и обещанные штрихи к портрету Америки посыпались как из рога изобилия.

Первый штрих

Американская система скорой помощи работает как отлаженный конвейер на заводе Форда. Поступившего больного быстро приводят в первый порядок, после чего приходит врач-менеджер, который внимательно смотрит в честные глаза бедолаги и его родственников на предмет… платёжеспособности, и если перспектив в данном вопросе не отмечается, больному тут же дают пинка под зад. Если же помимо медстраховки есть шанс опустить больного (или родственников) на КЭШ (наличные), то лица медиков сразу добреют, и начинается вторая стадия. Больного переводят в палату и перво-наперво начинают делать ему все известные науке (а также совершенно ей неизвестные) анализы, исследования и процедуры, стараясь, пока больной в шоке, а родственники в истерике, накрутить как можно больше «бабок».

Отец попал в эту вторую категорию. Надо было видеть, как он испугался на следующее утро, когда пришёл в себя. Он дрожащим голосом шептал мне на ухо, чтобы я настоял на прекращении этого «интенсивного лечения», т.к. через 3-5 дней таких ударных медицинских усилий, счёт за лечение может достигнуть больших 5-значных циферок в «зелёных».

Однако русский человек не был бы русским человеком, если бы не нашёл выход в этой ситуации. Мы включили испытанный и всем соотечественникам известный ещё с Совдепии приём под названием «давайте прибедняться», т.е. представляться более бедными, чем это имеет место на самом деле. Надо заметить, что в России этот приём, как правило, не слишком успешен, так как все прекрасно знают, что у нас ещё с советских времён принято представляться бедными, сирыми и несчастными. Никто и не верит. Правда в последние годы в среде так называемых «новых нерусских» набирает силу противоположная тенденция, которую по аналогии можно назвать «прибогачиваться», т.е. представляться более богатым, чем имеет место на самом деле. Но это так, к слову…

Зато, какой успех имело это нехитрое новшество в США. Вот что значит – дикая страна: они даже представить себе не могут, что человек может «сыграть дуркана» и представится бедным и убогим. Ведь в Америке надо всё время (даже лёжа на операционном столе) демонстрировать Успех, даже если на самом деле живёшь в картонной коробке на городской свалке. Так что, услышав о наших «материальных проблемах» американские Айболиты приуныли и стали стремительно терять к нам интерес, что сразу же выразилось в стремительном сокращении количества исследований на томографах, гематографах, рентгенах и прочих пургенах.

Однако успех всё же оказался частичным, потому что, потеряв надежду серьёзно разжиться КЭШем (наличными), они решили всё же наверстать своё за счёт медицинской страховки. Как говорится, «с паршивой овцы, хоть шерсти клок…».

Началась третья серия нашей медицинской эпопеи – вялотекущая. Почему вяло – понятно: страховая фирма не оплачивает без разбора все процедуры и супердорогие исследования, но не может отказаться от оплаты содержания больного в больнице. Какой вывод? Надо сократить до минимума лечение, но постараться побороться за максимально длительное нахождение больного в стенах оздоровительного учреждения.

Сколько, вы думаете, стоит один день лежания в палате в американском госпитале (на примере чикагского Resurrection Medicаl Center)? Вы не поверите. Только койка стоит 800 долларов в сутки, плюс питание, плюс услуги сиделок, плюс смена белья. Всего (без стоимости лечения!) набирается 1200 долларов в сутки. Плюс к этому само лечение (о его содержании мы поговорим ниже), плюс специальные исследования (скажем, исследование на томографе стоит 5500 долларов). В общем, когда всё это сложишь, волосы встают на голове дыбом.

Для справки заметим, что в Америке есть два вида медстраховок: первая даётся госслужащим и госпенсионерам за счёт государства – она безлимитная, зато вторая оплачивается за счёт страховых взносов частных фирм, на которых работает подавляющее большинство американцев – она лимитированная, т.е. денег на ней ровно столько, сколько каждый человек успел накопить из собственных отчислений от зарплаты до момента попадания в лапы целителей. Так вот мне говорили, что даже месячное пребывание в госпитале подобном упомянутому Resurrection Medicаl Center может полностью истощить страховой счёт взрослого человека со средней зарплатой, отбарабанившего на какой-нибудь фирме 10 лет. После чего, можешь лечиться, как захочешь, самостоятельно или за КЭШ (наличные), если они есть. Именно поэтому надо видеть, как вполне благополучные средние американцы демонстрируют настоящий, неподдельный ужас, попав в подобную клинику и ощутив полное бессилие перед безликой машиной, пожирающей их накопленные действительно тяжким трудом страховые сбережения.

У отца правда была государственная безлимитная страховка. Но каково было лечение… Кажется, нет слов, способных передать тот театр абсурда, который представляет собой американская медицина (и который со временем ждёт и нас, грешных, если реформа нашей медицины будет идти по тем же американским лекалам).

Начнём с того, что лечащий врач, раз посетив больного, может потом более ни разу не появиться у его кровати (в нашем случае именно так и произошло), предоставив его попечению дежурных врачей (которые каждый день разные) и сестёр. То есть, фактически, нет врача, который постоянно наблюдает за течением болезни и вносит текущие корректуры в методику лечения. Это само по себе безумие, но оно становится просто безумием в квадрате, если с самого начала поставлен неверный диагноз (как было в нашем случае). После этого больного начинают упорно лечить от неверно определённой болезни, не обращая никакого внимания на несоответствие симптомов и ухудшение состояние пациента. В нашем случае был поставлен диагноз «микроинфаркт» и именно от оного упорно лечили отца до самого конца пребывания в госпитале. Всё бы ничего, но проблема заключалась в том, что отец перенёс операцию по ликвидации непроходимости желудка (по-научному: «формирование анастомоза между желудком и двенадцатиперстной кишкой») и у него продолжались проблемы с пищей. Но в американской истории болезни (видел собственными глазами) этой ОСНОВНОЙ проблемы даже не было упомянуто, и соответственно её никто и не думал лечить. А когда сестрам надоело перестилать постель после постоянных рвот, они просто прекратили давать отцу еду. Ну точно по поговорке: «Какое лучшее средство от головной боли? Гильотина!».

Вторая особенность американского госпиталя ещё смешнее. Вы можете представить себе, что вы лежите в палате со сломанной ногой, к вам приходит врач и неожиданно начинает вырывать у вас совершенно здоровый зуб? Вы пытаетесь воззвать к его логике: мол, доктор, у меня нога сломана, а зуб вполне здоров. На что вам с не меньшей логикой ответствуют: я стоматолог и сломанную ногу лечить не умею, так что пока будем рвать зубы. Вы думаете, это я анекдот рассказываю? Ошибаетесь. Именно так лечат в Америке (по крайней мере, в чикагском элитном госпитале Resurrection Medicаl Center). Приходит доктор и говорит: я специалист по сердечным болезням, так что не морочьте мне голову с вашей непроходимостью пищи. Будем лечить микроинфаркт! А специалист по желудку у нас в данный момент отсутствует. И вообще, не мешайте работать. Мне показалось, что я ослышался. Я переспросил ещё раз. И получил снова тот же ответ от доктора медицины, некого Ахмада (где он изучал медицину, и где получил степень доктора осталось загадкой). И что характерно, они чётко следовали данной установке: до самого конца желудком и непроходимостью пищи никто не занимался, хоть тресни, а лечили (если это можно назвать лечением) от мифического микроинфаркта.

За день до выписки к нам зашёл доктор-болгарин, неплохо говоривший по-русски, и мне удалось с ним довольно долго побеседовать. Я начал ему раз в двадцатый (именно столько заходило в палату дежурных врачей) пересказывать историю болезни отца и жаловаться, что никто не занимается лечением непроходимости пищи. Он внимательно слушал, кивал, а потом спросил, почему мы раньше не рассказали врачам об этой проблеме. Я слегка сорвался и заорал, что в данный момент пересказываю эту историю как раз в 20-ый раз и это уже похоже на анекдот. Он открыл историю болезни, которую наваяли американцы за 4 дня пребывания отца в госпитале и сказал, что там ничего этого не записано и даже стал мне переводить построчно весь тот бред, который эти козлы там написали. Потом похлопал меня по плечу и сказал, чтобы я не расстраивался. Это обычная практика, сказал он, здесь часто ставят диагноз «микроинфаркт» потому, что ни подтвердить, ни опровергнуть этот диагноз практически невозможно даже при вскрытии (микроинфаркт не оставляет шрамов на сердце в отличие от настоящего инфаркта), зато позволяет достаточно долго держать больного в клинике, накручивая счёт и использовать очень недорогое лечение и минимизируя уход.

После этого приватного разговора мы с отцом поняли, что даже его железного здоровья надолго не хватит, и решили на следующий день любой ценой выбираться из гостеприимного оздоровительного учреждения.

Святая простота! На следующий день мы поняли, что это проще сказать, чем сделать. Безлимитная страховка – это для госпиталя тоже, своего рода богатство. Её (в смысле страховку) можно доить долго и успешно, а тут клиент пытается нагло вырвать сладкий кусок прямо изо рта. Шалишь! Ты не в России!..

Мы начали требовать нас выписать в 7 часов утра. Нам сказали, что без доктора Ахмада они сделать этого не могут. «Так вызовите вашего Ахмада! Нам очень хочется его ещё хоть раз увидеть и сказать ему всё, что мы думаем о его лечении». «Мы уже вызываем его, но он пока не перезвонил». Через час доктор Ахмад не перезвонил, через два тоже не перезвонил, через три – всё равно не перезвонил, через четыре – медсёстры перестали заходить в нашу палату и стали от нас прятаться (как и доктор Ахмад). Все дежурные доктора тоже исчезли.

Тогда отец попросил соединить его по телефону с его адвокатом в Сан-Антонио, обещая госпиталю в случае, если с ним что-либо случится многомиллионный судебный процесс. Вы не поверите, но в палате тут же пропала телефонная связь… Это становилось уже даже не смешно. Затем пришёл какой-то медицинский менеджер и сказал, что у госпиталя Resurrection Medicаl Center заключён договор с чикагским аэропортом “O’Hr”, и они сообщат всем авиакомпаниям, чтобы нас не брали ни на один рейс, т.к. больной не авиатранспортабелен. Это уже был прямой шантаж. Мы в ответ сказали, что нам так понравилось их лечение, что мы вынуждены будем уехать из Чикаго поездом. После повторения угрозы возбудить против них судебный процесс за насильственное удержание больного (надо сказать, что в США судебные тяжбы излюбленное времяпрепровождение значительного числа граждан и всех без исключения адвокатов), аргументы противной стороны были сломлены. С нас взяли подписку, что мы берём всю ответственность за неоконченное «лечение» на себя и вызвали нам такси. Никакую «телегу» авиакомпаниям они писать не стали (слишком много там авиакомпаний), и мы, хоть и с огромным трудом, но всё же улетели из Чикаго в Сан-Антонио. На этом моё знакомство с «самой лучшей медициной в мiре» закончилось. Надеюсь навсегда…

Скажу вам честно, братцы, то что подавляющему большинству из вас пока не удалось воспользоваться её услугами, БОЛЬШАЯ УДАЧА! Вам (это я говорю без тени иронии) сказочно повезло! Да, у нас в больницах не перестилают неделями постель, и не хватает лекарств и не очень вежливые санитарки, но всё это сущая фигня, потому что, несмотря ни на что ВАС ЛЕЧАТ (пока ещё) и у докторов ещё осталась тень заботы о больном. Вы бы увидели один раз стеклянные глаза доктора Ахмада и ещё десятка дежурных докторов госпиталя Resurrection Medicаl Center и тогда, клянусь мамой, вы бы прильнули со слезами на глазах к груди самой пьяной нашей санитарки и возблагодарили бы Господа за то, что он послал вам счастье – лечится в России. Впрочем, думаю, счастье наше не будет долгим, ибо наша медицина семимильными шагами нагоняет Америку, и, может быть, когда-нибудь её перегонит. Будем надеяться, что часть из нас будет иметь счастье до этого не дожить.

Второй штрих

Да, с точки зрения оснащения больничных палат, нам ещё есть куда развиваться. Палаты одно- и двухместные. У каждой кровати стоит тумба снизу-доверху напичканная аппаратурой. Сверху монитор, на котором постоянно высвечивается все параметры пациента: кардиограмма, пульс, давление и ещё чёрт знает что. Тут же выходят патрубки всевозможных насосов, автоматических клизм, каких-то каттеторов, кислородные маски, вакуум и т.п. Всё под рукой и удобно. На откидной штанге телевизор. У каждого больного круглосуточная сиделка. Палаты экстренной терапии выходят в общий зал, где постоянно дежурит целая бригада врачей. Смотрится всё это круто, скажу честно. Если бы ещё они и лечили, то тогда вообще бы им цены не было. А так цена есть и, доложу вам, немалая. Впрочем, цену койки в госпитале я вам уже называл – 1200 «баксов» в день, без стоимости лечения. Кушайте на здоровье!..

Возникает правда законный вопрос: например, зачем нужна автоматическая капельница (которая, между прочим, стоит 2800 долларов), если рядом всё равно сидит круглосуточная сиделка? То есть пациент платит и сиделке, и автоматической капельнице?

Можно было бы одну из них уволить…

Третий штрих

Даже кратковременное пребывание в Америке производит тягостное впечатление, когда смотришь на тамошних жителей, ибо Америка – СТРАНА ТОЛСТЫХ. Количество очень полных людей составляет буквально 50% от всех проходящих мимо граждан, а число очень-очень жирных – процентов 15. Наконец, по улицам и учреждениям ходит и немереное количество таких персонажей, которых даже людьми можно назвать с большой натяжкой. Таких туш в России я просто не встречал: кажется, что она состоит из самого человека и ещё 2-3 товарищей, спрятавшихся у него в штанах. Такие типажи вызывают просто нервное потрясение. Идёт такая квашня, у которой брюхо (не поворачивается язык сказать талия) не смогут обхватить трое здоровых мужиков, если возьмутся за руки. Всё на ней колышется, перекатывается, ноги как столбы, глазки маленькие на заплывшем жиром лице. В госпитале Resurrection Medicаl Center я встретил двоих таких персонажей за первые 2 дня. Одна из них была тем менеджером, которая пыталась выпотрошить наши карманы. Её было лет 30, а вес её был никак не меньше 150 кило. Ужасное зрелище! Кстати, для таких персонажей в госпитале делают даже специальные расширенные двери – в обычные они просто не могут пройти (это я вполне серьёзно!).

Но и весьма полных женщин кругом такое невероятное количество, что, увидев женщину 30-40 лет с нормальной талией, сразу обращаешь на неё внимание. Относительно худы только совсем молодые девки (да и то далеко не все) и некоторое количество высохших старушек. Среди женщин средних лет полных даже не половина, а большинство. Не удивительно, что у американцев наблюдается взрывообразный рост разводов и кризис семьи. Каждый день просыпаясь, находить рядом с собой такую гору мяса – отобьёт всякую охоту заниматься сексом (а ничем другим американцы в семье не занимаются)

Четвёртый штрих

Америка – страна упаковки. Не космических кораблей, не компьютеров, не авианосцев, не автомобилей, а упаковки. Там этот жанр доведён до полной шизофрении (как, впрочем, и всё, что американцы делают). Везде господствует одноразовая упаковка, которая, мало того, что сама по себе составляет значительную часть стоимости любых товаров (иногда доходя до 50% от их цены), но ещё и требует вдвое больших средств на свою утилизацию, ибо везде доминирует трудно уничтожаемый или вообще не уничтожаемый пластик. Но самое главное, что пакуют абсолютно всё. Кажется, что если бы в Америке продавали семечки, то каждую семечку упаковали бы в полиэтилен и всё вместе поместили бы в пластиковый стакан, а стакан в картонную коробку с рекламой на боку. Если вы купите в уличном киоске 2 бутерброда, будьте уверены, что вам «совершенно бесплатно» завернут каждый из них в полиэтилен, а потом вместе положат их в пластмассовый футляр с прозрачной крышкой (сам покупал). На самом деле, такая упаковка стоит довольно изрядно, но Бог с ними с деньгами, объясните мне – зачем это надо? Я, отойдя на метр от киоска, потом битых пять минут вскрывал эту пластиковую коробку и, нецензурно ругаясь, распутывал полиэтилен с бутербродов.

Пятый штрих

Реклама. Тому, кто устал от российской рекламы, которая лезет, кажется, уже из утюга и унитаза, тот пусть поедет в Америку. Я, попав из больницы в гостиницу, от нечего делать, включил телевизор. Мало того, что там вообще нечего смотреть (одни бейсбольно-футбольные матчи, слезливые мелодрамы, идиотские мультики и совершенно маразматические ток-шоу), так даже это убожество совершенно невозможно смотреть из-за обилия рекламы. Реклама прерывает показ каждые 3-4 минуты и длится по 2 минуты. Иногда кажется, что скоро там останется одна реклама. Смотреть на эти кривляющиеся или сладостно жующие рожи просто нет сил, сводит скулы, как от лимона. Это неописуемо.

Шестой штрих.

По телевизору не показывают боевиков. Я, правда, сознаюсь, мягко говоря, не являюсь их поклонником, так что не сильно страдал, но было просто удивительно. В России достаточно включить любой канал в любое время суток и тебя тут же обстреляют из сотни стволов. А в Америке ни-ни. По ящику вообще мало фильмов показывают, но и те, что показывают в основном про любовные страдания. За неделю я не увидел ни одного боевика! В кино я, правда, не сподобился зайти. Может там дают, а в телевизоре – извините. Вероятно, какой-то указ вышел после 11 сентября 2001 года, что б не травмировать ранимую психику американских граждан и не будить зверя. Иначе я этого объяснить не могу.

Седьмой штрих

Это местная полиция. Это, доложу вам, песня… Кажется, в полицаи берут исключительно по критерию размера: самых здоровых и толстых мужчин и самых сухопарых и некрасивых женщин. Женщины-полицейские (они входят в каждую пару) – это такие образины, что хоть святых выноси (правда, в Америке святые не водятся). А вид! Полиция там – это в полной мере власть. Такое самодовольство и наглость написана на толстых мужских и отвратных женских полицейских рожах, что хочется плюнуть, желательно именно в эти рожи. Ужас! У наших ментов такого выражения собственной значимости не увидишь. Вот что значит, настоящее полицейское государство.

Восьмой штрих

Америка – это действительно многорасовое общество. Кто-то (догадываемся кто) вкладывает в это слово положительный смысл. Для кого-то это достоинство, но походите по американским улицам немного, проедьтесь в общественном транспорте, зайдите в любое учреждение. Обилие чёрно-жёлтых рож (именно рож, лицами это не назовёшь), наглость и бесцеремонность поведения этой орды доводит нормального человека просто до исступления. Тот, кто устал от засилия кавказцев на наших русских просторах, может для разнообразия съездить в Америку, и он поймёт, что будет у нас через 15-20 лет при сохранении нынешних темпов миграции иностранцев. Скажу честно, впечатляет…

Девятый штрих

Это американские женщины. О том, что они почти все толстые до неприличия, мы уже сказали, но они ещё и как-то совершенно омерзительно выглядят. И это не дар природы. Это «дар» их «цивилизации». Именно благодаря оной они делают себе силиконовые протезы для груди, превращающие живой орган во что-то омерзительно искусственное. Именно благодаря ей, они делают себе чудовищную косметику, от которой хочется блевать. А выражения лиц? Вы видели выражения лиц американских женщин? Можете для примера взглянуть на Хиллари Клинтон – её сейчас часто показывают по ящику в связи с выборами в США. Непередаваемое сочетание надменности и самодовольства с какой-то застывшей маской безжизненности и пустыми глазами. А молодящиеся шестидесятилетние «соблазнительницы» на тонких каблуках, в мини-юбках и с голым (провалившимся) пузом. Это надо видеть…

Кто-то скажет, вот неделю пробыл в Америке и увидел всё только плохое. Неужели так ничего хорошего не заметил? Так ведь не бывает.

Заметил.

Десятый штрих

Бытовая культура, правда, только в «белых» пригородах. Аккуратные домики, не кичащиеся богатством, как дома наших «новых русских», но создающие ощущение достатка и благополучия. А газоны? У нас нет таких газонов даже на правительственных виллах на Воробьёвых горах. Повсеместная ухоженность, полное отсутствие мусора на улицах. Нигде не увидишь даже окурка, но не потому, что убирают (не видел ни разу), а потому что не сорят.

Увы, у нас именно бытовой культуры катастрофически недостаёт.

Одиннадцатый штрих

Белки и зайцы бегают прямо по улицам, по газонам днём, в десяти метрах от проезжающих машин. Я заснял это уникальное явление и был восхищён им безмерно.

Двенадцатый штрих

Дороги. Когда едешь, внимания не обращаешь: дороги как дороги, ничего особенного. Но когда ходишь пешком, то видишь, что это произведение искусства. Почти все дороги бетонные с поперечной насечкой, особенно перед перекрёстками, чтобы сделать более эффективным торможение. Малейшие трещины мгновенно (каждую ночь) заливаются каким-то битумом, чтобы не допустить попадания воды в трещину и её развития. Боковые дороги покрыты асфальтом, причём на въезде обязательно стоит знак, показывающий какую нагрузку способен выдержать асфальт (скажем, не более 6 тонн, не более 10 тонн и т.д.). А бордюрный камень? На каждом перекрёстке стоят специальные бордюрные камни, которые плавно опускаются до нулевой высоты, позволяя без всяких проблем катить детскую коляску, тележку или съезжать и въезжать на тротуар на велосипеде. Нет, дороги – это то, чем Америка может гордиться по праву. Надо же стране чем-то гордиться. Вот дорогами, вполне, могут.

Тринадцатый штрих

Соблюдение правил дорожного движения. Это просто диву даёшься. По пустой улице едет америкос на джипе «Юкон», видит знак «проезд без остановки запрещён» тормозит, останавливается, потом начинает медленно ускоряться. Стал переходить улицы вне перехода, так оба потока в 20 метрах остановились, пропускают и ещё рукой показывают: мол, проходи, дорогой. Я чуть не расплакался от обиды. Ведь по всем законам должны были на колёса намотать. А они ручкой машут. Попробуй там под машину бросится? Зуб даю, будешь час кидаться под машины, а они от тебя будут за 50 метров уворачиваться. Потому, наверное, американские самоубийцы всё больше с моста в Гудзон сигают. Под машину ни за что не попадёшь.

Четырнадцатый штрих

В Хьюстоне, пока ждал рейса на Франкфурт, пошёл погулять по окрестностям аэропорта. Отошёл метров 200, присел под куст, смотрю грибов белых штук 20. И никто не собирает. Впрочем, может быть, там в грибах отрава, соли тяжёлых металлов и т.п. Но всё равно приятно. Рядом самолёты летают, машины ездят и рядом грибы растут. Природа, мать её… несмотря на Америку, живёт и побеждает…

Пятнадцатый штрих

Самолёты малошумные. Да, этого у их не отнять. Даже на взлёте двигатель почти не ревёт. Впрочем, это достижение не чисто американское. Европейские аэробусы такие же «тихие». Здесь нам есть, чему поучится.

Вот, кажется и всё.