Андрей Бычков. Переспать с идиотом.– СПб.: Алетейя, 2019. – 134 с.
Замечательный русский, не стесняющийся этого слова, писатель Андрей Бычков порадовал читателей своим новым романом «Переспать с идиотом», вышедшем в минувшем году в петербургском издательстве «Алетейя».
Андрей Бычков в современной русской литературе писатель признанный, его романы имеют своего преданного читателя, ценящего оригинальный, соединяющий постмодерн и русскую традицию стиль Бычкова. В русскую киноклассику уже вошел снятый по сценарию Андрея Бычкова фильм режиссера Валерия Рубинчика «Нанкинский пейзаж».
Художник экзистенциального ужаса, лингвистический и смысловой стилист, работающий на разграничительных линиях обыденности и сакральной вневременности, Андрей Бычков - достойный продолжатель дела великого Юрия Мамлеева, близким другом которого он являлся многие годы.
Не так давно ушедший от нас всемирно признанный русский классик Юрий Витальевич Мамлеев очень ценил творчество своего коллеги: «Творчество Андрея Бычкова глубоко русское, поскольку здесь приоткрывается та самая бездна, которая нам завещана еще Достоевским. Романы Бычкова это продолжение великой русской традиции. Здесь есть глубина духа, глубина проникновения в материал, и это великая заслуга автора».
Однако реальность - выход последних произведений Андрея Бычкова проходит в почти полном молчании со стороны критики ведущих российских информационных площадок. Заговор молчания тут далеко не случаен. Это продуманная стратегия обласканной властью либеральной богемной клики, подмявшей под себя медийные, финансовые, организационные, образовательные и все иные ресурсы, связанные со сферой культуры.
Для либеральных «инженеров человеческих душ» вина немногих ныне живущих русских творцов, таких как писатель Бычков, состоит даже не в их не вхождении в стаи и клики.
Уже следование традициям русской классики в изображении и раскрытии проблем человеческого бытия, сама постановка вопросов экзистенциальных целей и смыслов – это уже вина, повод если не для травли, то для «удушения умолчанием».
Человек для либералов и либертарианцев есть скот и всё, что выводит его из скотского бытия, – должно пресекаться.
Самым острым экзистенциальным вопросом для «нового россиянина» должно стать прохождение процедуры индивидуального банкротства вследствие кредитной несостоятельности.
Чтобы в современной России творческому человеку стать хоть как-то известным, надо быть принятым в гласный или негласный клуб «русофобов от культуры» и писать либо про «русский афедрон», либо что-нибудь глуповато-невнятное. Принудительное превращение русского общества в конгломерат идиотов – не метафора Бычкова, это реальность, видимая и в телевизоре и просто в окне.
Новый роман Андрея Бычкова «Переспать с идиотом» - попытка не дать угаснуть русской традиции отображения в литературе «проклятых», «вечных» вопросов.
Разбирать смысловые пласты и сюжетные линии книги – дело неблагодарное. Автор принуждает читателя расшифровывать рассыпанные по роману отсылки к мировому литературному и общекультурному наследию. Параллели возникают постоянно, от библейской истории до «Тысячи и одной ночи».
К последней, а также к мифу об Озирисе отсылает история смерти и воскрешения Сережи, возлюбленного главной героини Бронниковой Ксении, Бронкси.
Одна из центральных тем романа связана с театром людей, страдающих болезнью Дауна. Отсылка к шекспировскому «весь мир театр» будет слишком прямой, тут скорее уместно вспомнить «Жизнь есть сон» почти современника Шекспира - Кальдерона:
«Как будто режиссёр хотел все же выстроить на сцене действие внятное, но у него ничего не получалось, и он снова начинал кружить всё с начала и снова бросал, как будто все это было обречено на провал. Это, очевидно, было пародией на русскую жизнь, и это выглядело отвратительно, особенно в сценах, где карлики и карлицы целовались, где высокие и низкие дауны неуклюже обнимали друг друга и неумело и бездарно пытались танцевать, изображая человеческое, слишком человеческое. Но в то же время, как с ужасом осознавал Егор, во всём этом извращении была и какая-то до чудовищности чистая правда. В этом абсурдном трагизме, который режиссер так злонамеренно пытался выдавать за комизм, пылало и сияло действительно что-то, что только и могло ранить, обжечь, и что действительно обжигало».
Театр «идиотов» и жизнь героев соотносятся явно, профессор, одна из центральных фигур романа, даже имеет реальное «альтер эго» в виде актера-дауна Ивзбинцева.
Страшная, но при этом абсолютно реальная история петербургского доцента-расчленителя Соколова явила параллель с выдуманной Андреем Бычковым линией соблазнения студенткой Бронкси и последующим желанием юной ученицы профессора совокупиться с его идиокопией.
К моменту убийства доцентом Соколовым аспирантки-любовницы роман «Переспать с идиотом» уже лежал отпечатанный в типографских книгохранилищах. Но тут видимо сработал «юмор Универсума» и картина экзистенциального абсурда в романе аллюзивно соотнеслась с реальной картиной расчлененного женского тела в водах Фонтанки.
Но все же главная тема романа не описание бытийственного абсурда в его эротических и иных ипостасях. Творчество Андрея Бычкова чуждо карнавальности и примитивной лубочности, его произведения отсылают к литературным безднам Достоевского и философским Платона. Постоянно проглядывающая сартровская тошнота, наложенная на абсурд современной жизни, – вот что определяет творчество писателя.
В книге Бычкова мир предстает как Хора, воплощение третьего платоновского начала. Хора пространство стыка идеального и материального начал, отображающее через себя материальное воплощение идей, но при этом искажающее их и придающее индивидуальность и неповторимость бытийственным реализациям.
Человек же последним, по сути чужд, он стоит вне мира идей, интеллигибельность недостижима для него.
Лишь в неведении, истинной, древнегреческой идиотии, он может как-то успокоится. Платон в «Тимее» устами египетских жрецов говорит: «И вы снова начинаете все сначала, словно только что родились, ничего не зная о том, что совершалось в древние времена в нашей стране или у вас самих».
Для героев «Переспать с идиотом» в той или иной мере нетерпимо довлеющее «проклятие повседневности», им свойственно мучительное, хоть и малоосознаваемое, но все же явное желание «выхода за», в итоге порождающих абсурдность действенных актов. Мечта Бронкси о соитии с идиотом - попытка разрыва оков бытия с целью выхода за пределы денной абсурдности, акт ритуального причащения к идеальному бытию.
Герой Бычкова – моллюск, погребенный в раковину своей социальной ниши, но при этом в русских традициях осознающий свое положение и пытающийся протестовать.
Для Бронкси, профессора, мёртво-воскресшего Сережи и даже для дауна Ивзбинцева жизнь безысходна. Но все же не беспросветна. Мир вечных платоновских идей, Вечный Свет, дающий надежду на выход и прорыв, есть. Реален, существует где-то, пусть далеко, но наличествует и является во внутренних глубинах индивидуальной духовной сущности. Уже само осознание этого факта дает призрачную, но надежду.
Человек в романе Андрея Бычкова словно ползёт в ночи по полярным торосам. Перебираясь через льдину, он попадает к подножию другой и вынужден вновь карабкаться вверх по источающим мировой холод стенам. Однако где-то над горизонтом уже видны лучи восходящего Солнца. И они светят через прозрачные верхушки льдин. И приходит Надежда.
