Соотношение сил на советско-германском фронте к маю 1942 года было следующее:
Красная Армия имела 5,1 млн. человек (без войск ПВО страны и Военно-Морского флота), почти 3,9 тысячи танков, 44,9 тысячи орудий и миномётов и около 2,2 тысячи боевых самолётов.
Немецко-фашистская армия имела 6,2 млн. человек, 3229 танков и штурмовых орудий, до 57 тысяч орудий и миномётов и 3395 боевых самолётов.
Обратите внимание: против наших сухопутных сил Германия с союзниками имели численность солдат и офицеров на 1,1 млн. человек больше. Превосходство в численности войск Германия с союзниками сохраняли с первого дня войны до 1943 года.
Но уже летом 1943 года численность войск Красной Армии превышала численность войск Германии на 1,8 млн. человек. А кто-то утверждает, что войска СССР имели потери больше войск Германии!
Летом 1942 года Германия имела превосходство в орудиях и самолётах. Мы имели превосходство в танках, но в наших танковых соединениях всё ещё значительную часть составляли лёгкие танки.
Наиболее крупная группировка немецких войск (более 70 дивизий) находилась на московском направлении. На 1 мая 1942 года на советско-германском фронте действовало 217 дивизий (немецкая дивизия по численности примерно вдвое превышала дивизию советских вооружённых сил) и 20 бригад противника, то есть около 80% всех сухопутных войск Германии и её союзников, а также три из пяти немецких воздушных флотов.
В связи с указанным обстоятельством Ставка не перебрасывала войска с Западного на Юго-Западное направление. И чтобы не говорили, на мой взгляд, такое решение было правильным, как и решение о размещении стратегических резервов в районе Тулы, Воронежа, Сталинграда и Саратова.
Большее количество наших сил и средств было сосредоточено не на юго-западном, а на западном направлении. В конечном счёте, такое распределение сил привело к разгрому немецкой, а точнее европейской армии, и в связи с этим неуместно говорить о неправильном распределении наших войск к лету 1942 года. Именно благодаря такому распределению войск мы имели возможность в ноябре собрать под Сталинградом силы, достаточные для разгрома противника, и имели возможность пополнять наши войска при ведении оборонительных боёв.
В то время как немцы рвались к Керчи, главнокомандующий войсками Юго-Западного фронта С. К. Тимошенко вышел в Ставку с предложением о проведении крупной наступательной операции под Харьковом и прислал план операции. С. К. Тимошенко и Н. С. Хрущёв настаивали на реализации плана. И. В. Сталин согласился на проведение операции силами Юго-Западного фронта с привлечением войск Южного фронта.
В данном случае снова плохо сработала наша разведка, и Тимошенко не знал, что немцы на 18 мая готовили операцию «Фридерикус-1» по ликвидации Барвенковского выступа, чтобы использовать этот район в качестве места сосредоточения войск для последующего наступления на восток.
Рассчитывая на равное соотношение сил и средств, что и было в начале наступления, наши войска пошли в самое пекло готовящегося летнего наступления немецких армий. Когда по докладу Генерального штаба 17 мая 1942 года Сталин предложил прекратить наступление в связи с ударом немцев с юга, Тимошенко и Хрущёв заверили, что положение на юге скоро нормализуется. 18 мая Сталин снова переговорил с Тимошенко и снова получил успокоительные заверения.
Лишь вечером 18 мая Тимошенко и Хрущёв забили тревогу и стали требовать прекращения наступления. Сталин был возмущён. Они требовали прекращения наступления по тем же причинам, о которых Сталин вовремя их предупреждал. В то время они возражали и продолжали наступать, а вечером 18 мая начали говорить слова Сталина от своего имени. Через несколько часов Сталин дал разрешение на прекращение наступления на Харьков, понимая, что уже слишком поздно. 19 мая ударная группировка наших войск, наступающая на Харьков, приказом Тимошенко была остановлена.
В результате непродуманного наступления три армии Южного и Юго-Западного фронтов понесли тяжёлые потери. Ударные группировки Юго-Западного фронта были окружены. Силами 32-й армии из окружения было вызволено 22 тысячи человек. Части бойцов и командиров удалось прорваться небольшими группами и выйти на восточный берег Северного Донца. С этих пор Сталин перестал доверять военным и стал сам вникать в каждую мелочь предстоящей операции.
Тимошенко и Хрущёва надо бы было привлечь к ответственности, но они отделались лёгким испугом. Сталин взял вину на себя, потому что именно он разрешил начать наступление на Харьков.
В середине июня Юго-Западный фронт под ударами немецких войск был вынужден ещё дважды отступать и отойти за реку Оскол. Харьковское сражение продолжалось с 12-го по 29-е мая 1942 года. Поражения под Харьковом, а затем в Крыму показали, что к лету 1942 года немцы снова стали сильнее нас.
В результате не мы выбили немцев из Харькова, а немцы выбили нас с Барвенковского выступа, и мы лишились важного оперативного плацдарма на Северном Донце. Войска Юго-Западного и Южного фронтов понесли большие потери в живой силе и технике. Наши историки, как сегодня принято, не утруждая себя анализом событий, пишут, что по данным Германского военного командования в боях под Харьковом немцами было захвачено 240 тысяч пленных.
А анализ показывает, что немецкое командование ни разу за всю войну не сказало правды о количестве захваченных наших пленных. И если ему верить, то уже в 1941 году немцы захватили в плен всех оставшихся в живых солдат и офицеров Красной Армии.
Фактически же наша армия только и успевала перемалывать идущие и идущие из Европы свежие немецкие дивизии и армии. Англия и США спокойно наблюдали, как мы истекали кровью в этой неравной борьбе. В их интересах было и то, что немцы проливали крови не намного меньше нас, а с 19 ноября 1942 года намного больше нас.
Сильно преувеличено количество взятых в Харьковском сражении в плен наших солдат и офицеров. Немцы фактически указывают не количество взятых в плен, а по их преувеличенным расчётам первоначальное количество личного состава наших армий, наступавших на Харьков. Сюда вошли наносившие главный удар 6-я армия и оперативная группа Юго-Западного фронта, наступавшие с Барвенковского выступа, а также наносившая вспомогательный удар 28-я армия, наступавшая на Харьков из района Волчанска. В число пленных немцы включили и численность державшей оборону с Юга 9-й армии Южного фронта, рядом с которой держала оборону 57-я армия.
Немецкие данные не соответствуют действительности, потому что во-первых, были окружены не все, а часть сил указанных трёх армий (как пишет Василевский и наши историки, были окружены ударные группировки), во-вторых, наши войска после немецкого наступления почти две недели вели ожесточённые бои и имели большие потери, в-третьих, часть наших солдат и офицеров вышла из окружения и поэтому количество взятых немцами в плен наших военных не может превышать 20 тысяч человек. Тысячи человек взятых в плен – это очень много. Думаю, что вместе с убитыми мы потеряли в этом сражении около 80 тысяч человек. Надо учесть, что в то время наши армии имели численность намного (часто почти вдвое) ниже уставной.
По-моему, независимо от того, держали бы мы оборону на Барвенковском выступе или, как фактически произошло, начали наступление на Харьков, в любом случае мы потерпели бы поражение и оставили бы свой плацдарм, потому что наши войска, измотанные в наступательных боях, освободившие сотни тысяч квадратных метров родной земли, нуждались в отдыхе, пополнении людьми, боеприпасами, техникой.
Проиграв Харьковское сражение, мы потеряли свой плацдарм на Северном Донце - Барвенковский выступ.
Леонид Петрович Масловский. 11.03.2015 г.
