Третьяковская Галерея представляет крупнейшую выставку своего нынешнего сезона. Экспозиция озаглавлена "Павел Федотов. К 200-летию со дня рождения" и продлится до 14 июня.
Сейчас любят говорить о том, что наше время — самое динамичное и непредсказуемое за всю историю человечества. Да, индивид может за секунду стать миллионером, а потерять все свои сбережения — ещё быстрее. В карманах простых обывателей появились телефоны с вычислительной мощностью, многократно превышающей ту, которая понадобилась, чтобы отправить человека в космос. Теперь благодаря многометровым в сечении кабелям, похожим на нефтяные трубы, проложенным по дну всех мировых океанов, мы можем в реальном времени смотреть видео с котами, даже если усатые животные находятся в диаметрально противоположной нам точке Земли. Но разве это делает эпоху значимой? Разве человечество не повернулось спиной к будущему, лицом к прошлому, чтобы созерцать времена, которые теперь — в цифровой век кажутся "истинными", "неподдельными", не принадлежащими "пластиковому миру, который победил"?
В целом творчество Павла Андреевича Федотова — свидетельство того, насколько динамичным был для России XIX век. И тут стоит провести чёткую границу между динамичностью и суетностью. Поезд, несущийся по рельсам с пугающей пассажиров скоростью, с высоты птичьего полёта может показаться умиротворённо ползущим. Так же и самолёт, летящий на высоте десять тысяч километров, для находящегося на земле человека кажется медлительнее обыкновенного воробья. И ещё: в движении обоих этих объектов нет рывков. Для историка XIX век, наверное, выглядит бесконечным. Как всего в сотню лет поместилось такое огромное количество событий? И ведь никто не стоял в часовых пробках, не завтракал в Москве, чтобы затем отобедать в Лондоне, и не отправлял электронные письма со скоростью света. А тем временем в культурной, бытовой и политической жизни огромной империи происходили глубинные, тектонические изменения. Они не могли не отразиться на искусстве. Происходила не просто мутация вкусов, а полноценная смена форматов, начиная предпочтениями к размерам живописных холстов, заканчивая взглядом на человека, на его место в окружающей действительности.
Павел Федотов по большей части является художником-самоучкой. Находясь на службе в лейб-гвардии Финляндском полку, в течение нескольких лет он посещал вечерние уроки рисования в Академии художеств. Во внеурочное время Федотов зарисовывал сцены из казарменной жизни, писал портреты сослуживцев, которые выходили весьма схожими. На выставке представлено несколько работ этого периода, в частности, те самые жанровые зарисовки, выполненные акварелью или простым карандашом.
В 1844 году Павел Федотов оставляет службу, чтобы полностью посвятить себя искусству. Биографы описывают этот период как время материального бедствия. На крохотную пенсию нужно было не только содержать семью, но и нанимать натурщиков, покупать пособия, добывать кисти и краски. Но уже в 1848 году состоялась выставка, на которой были представлены три масляные картины Федотова, ставшие впоследствии классикой отечественной живописи — "Сватовство майора", "Разборчивая невеста" и "Свежий кавалер". Публика была потрясена. Слухи волнами расходились по Санкт-Петербургу. В прессе появлялись хвалебные отклики. Вскоре после этой выставки Павел Федотов получил звание академика. И сам Карл Брюллов, который в то время, возможно, ещё переживал по поводу прохладного приёма картины "Осада Пскова польским королём Стефаном Баторием в 1581 году", признался: "Вы, Павел, меня победили".
Прожив всего тридцать семь лет, Павел Федотов стал предтечей художников-реалистов второй половины XIX века. Из его творчества вышли Передвижники, он первым заговорил о жизни простого человека, о её курьёзах, случайностях, трагизме и комизме. Из нескольких его завершённых масляных картин и огромного количества сепий и жанровых набросков будто бы родилось не только новое художественное видение, которое подхватило уже следующе поколение творцов кисти, но и, быть может, мироощущение, свойственное отечественному искусству второй половины XIX века в целом.
В творчестве Федотова можно ощутить не только предпосылки к великим произведениям Чехова, но и медленный, въедливый ритм романов Достоевского (взгляните хотя бы на глазёнки купца в картине "Сватовство майора"). Особенно внимание Федотова к тёмным сторонам жизни заметно в его поздних работах, когда художник, ощутив привкус славы, вдруг осознал, что всё её величие зыбко и может погаснуть, как пламя свечи на ветру.
Позднему Федотову на выставке отведён отдельный зал. В нём представлены наброски к картине "Игроки", выполненные на тёмно-синей бумаге. Исследование образов, которые впоследствии населили эту картину, похоже на путешествие в земли сюрреализма. Фигуры остаются человеческими, но на одном листе отчётливо видно, как проигравшийся картёжник в отчаянном жесте снимает собственную голову с плеч. Также на выставке показана последняя, незавершённая картина Павла Федотова "Анкор, ещё анкор!", изображающая усталого человека, лежащего на кровати, свободной рукой держащего жезл, через который перепрыгивает лохматая собака. Действие происходит в тесной избушке, освещённой единственной свечой. За окном наступила морозная зимняя ночь.
Павел Федотов, как и Фёдор Михайлович Достоевский, родился в Москве. Возможно, появись он на свет в Петербурге, то его судьба и художественный путь сложились бы иначе. По собственным воспоминаниям, Федотов рос в довольно бедной и простой семье, "со сверстниками общался на сеновале и на улице, а не на детских вечерах", зато и перевидал народа всякого, от оборванца до генерала. Впоследствии художник не мог отказаться от реализма. Он не раз говорил, что самая большая часть его работы происходит в быту, в действительности, в жизни. И лишь толика достаётся мастерской. Федотов признавался, что честность и ответственность не позволяют ему пуститься в "свободное сочинительство", художник не представлял себе, что кто-то мог, не выходя из своей комнаты, измыслить то, что происходило в реальной жизни.
Картины и зарисовки Павла Федотова литературны. Один-единственный холст или лист бумаги способен рассказать большую, связную историю. В своём стремлении к визуальному совершенству Федотов по духу близок к Николаю Гоголю, который искал (и обрёл) совершенство текстуальное.
Рис. «Свежий кавалер» (1848)
