Есть разные жанры: политическое заявление, политический памфлет, «пашкавель» (пасквиль). Остановимся на памятке (меморандуме).
Итак, напомним, что о.Николай Бобков – гражданин США. Ничего в том предосудительного нет. Но для читателей «не в теме» мы остановимся на семье Бобковых и личности самого о.Николы Бобкова подробнее. Его отец священник Евгений Бобков был одним из известнейших духовных лиц РПСЦ (Русской Православной старообрядческой церкви) в конце ХХ века. Молодой человек имел из-за веры неприятности в вузе, но всё же благодаря своей настойчивости и напористости смог получить «вышку». Автор этих слов не понаслышке знает, что подобные неприятности могли поломать жизнь человеку. Но о.Евгений не оказался в рядах «поколения дворников и сторожей», скорее, даже напротив. Даже «проработки» в центральной печати не вынесли его на обочину жизни, истории. Но жизненный путь осложнился. О.Евгений Бобков, с одной стороны, будучи вхож в диссидентские и парадиссидентские салоны и круги, с другой стороны, нередко умел найти общий язык с партфункционерами и госслужащими. Довольно многие представители старообрядческой церковной интеллигенции и молодые люди были его духовными чадами.
Власти и органы противились тому, чтобы его служение происходило в Москве и Московской области, даже в Средней России. Он стал священником в белорусском Гомеле, рядом с легендарной Веткой. Там и проходило его служение. К нему в Гомель съезжались из Москвы, Питера и многих советских регионов. Сведения о его личном знакомстве и Машеровым остаются под вопросом. Но, зная характер о. Евгения, легко допустить, что такое было возможно. Во всяком случае «главы конфессий» (в Белоруссии не было и нет старообрядческого епископа Белокриницкого священства) должны были адресно поздравлять высшее руководство республики с большими государственными праздниками и личными юбилеями. Энергичные люди типа о. Евгения, бывало, пользовались этим для личного представления и знакомств. Машеров с командой (вопреки, а может быть, благодаря своему партизанскому прошлому) к религии относился спокойно, хотя до прибалтийских религиозных «свобод» было далековато. В не очень большой республике действовали монастырь (в Жировичах), многие десятки храмов, костёлов, моленных.
Трудно сказать, как сложилась бы судьба о. Евгения Бобкова, если бы он подзадержался в Белоруссии. Ему хотелось в Москву. Власти в Москве были категорически против его возвращения. Наступала перестройка. Был найден «консенсус». Местом его дальнейшего служения должен был стать подмосковный храм в с. Тураево близ г. Лыткарино.
25 ноября 1985 года о.Евгений Бобков погибает при невыясненных «таинственных обстоятельствах». Он неожиданно (?) вышел из электрички на первой попавшейся станции и сел в такси, чтобы ускорить своё передвижение. Спутники его остались в электричке. Во время отсутствия мобильных телефонов и дорогих и редких тогда «маячков» трудно представить, что неожиданное изменение маршрута могло быть столь оперативно отслежено. Хотя были и другие средства связи, например, радиосвязи. Такси неожиданно развернуло посреди дороги. Водитель успел открыть свою дверь и выпрыгнуть из автомобиля. В такси «с борта» на полном ходу «въехал» - врезался КАМАЗ. Это была верная смерть. Водитель КАМАЗа выскочил из кабины и скрылся. Когда матушка (вдова) о. Евгения Бобкова попыталась возбудить уголовное дело против шофёра КАМАЗа, ей «посоветовали» не настаивать на этом. Есть сторонники той (трагическая случайность) или иной (покушение) версий или даже их комбинации (таксист был использован вслепую и сам мог разбиться). Судя по всему, это дело никогда не будет вполне раскрыто.
(Кстати, о более известном «деле Машерова». Почему-то упорно вспоминают про злосчастный «грузовик с картошкой», шедший вторым «в хвост» КАМАЗу, который остался в «тени» следствия и более поздних журналистских и прочих расследований).
В бурные перестроечные и постперестроечные годы Никола Бобков, сын о. Евгения, как и многие (см. «Брат-II»), оказался в США, где женился на американской гражданке русского происхождения, сам став таким образом гражданином США, вполне овладев английским языком, что является редкостью для духовных лиц РПСЦ.
Никола Бобков – гражданин США. В самом этом факте, повторим, нет ничего предосудительного. Гражданами США были Томас Джефферсон, Эдгар Аллан По, Герман Мелвилл, Эмилия Диккенсон, Джонстон «Каменная стена», Роберт Ли, Амброз Бирс, Джордж Гершвин, Говард Филипс Лавкрафт, Эрнст Хемингуэй, Мартин Лютер Кинг, Джими Хендрикс, Стэнли Кубрик, Джонни Кэш, Анжела Дэвис, Рокуэлл Кент, Майкл Джира, Оливер Стоун, Кинг Дьюд, Самуэль Хантингтон и другие великие американцы. Конечно же, о. Никола Бобков не входит ни в этот, ни в более широкий, ни в какой другой американский звёздный список. Он не хватал звёзд с неба, как Джон или Дин Риды. Но может ли заслуживать уважения «тихий американец» (см. одноименный роман Г. Грина)?
Николе Бобкову, воспитанному в верующей семье и прислуживавшему одно время на Рогожке, хотелось стать попом. Это естественно. Но в Америке всего два Белокриницких прихода (Браиловской, а не Московской митрополии): один в штате Орегон (отцы Порфирий и Никита) и ещё один на Аляске (о. Никола). Четыре попа (есть ещё безместный о. Павел) на два прихода! Орегонский приход в г. Вифлеем окормляет не только местных старообрядцев-поповцев, но и всех на Западном побережье, вполне с этим справляясь. Так же и аляскинский в г. Ново-Николаевск окормляет всех старообрядцев-поповцев штата. Тенденции к умножению числа приходов нет. К тому же родившийся в интеллигентной семье Никола вряд ли выглядел своим среди рыбаков и фермеров. Он решил попытать удачи в Старом свете. Некоторое время он был священником в Старой Некрасовке (Украина, Одесская область). Но дело у него там не заспорилось, да и другие места привлекали большее внимание. Одно время он служил в г. Моршанск, но затем перебрался в Москву, где стал настоятелем Покровско-Успенского храма в Гавриковом переулке (на фото). Храм сей в позднесоветское время занимала спортшкола. Это «чудо архитектуры русского модерна», памятник федерального значения был возвращён не без участия самого президента В.В.Путина. Вокруг него начала собираться значительная община. Казалось бы, что произошло исполнение мечтаний: о. Николе Бобкову, понятно, сподручнее служить в мегаполисе, нежели в небольшом райцентре или тем более в липованской деревне. Его знание английского послужило миссии РПСЦ в Уганде и т.д. Картинка с храмом попала в очередной альбом, посвященный архитектурным шедеврам времён Серебряного века в Российской империи.
Постепенно и семья обустраивалась. Но тут грянула Специальная Военная Операция, о коей наш герой узнал раньше многих других жителей Москвы из оповещения американского посольства. Многие ещё гадали, начнётся война или нет, а семья Бобковых начала сборы. Сначала в Америку улетела матушка, а затем и дети во главе с самим о. Николой. Всем, кто не поддерживает Украину, предложено было «самоудалиться» или же они были удалены. В Новом свете о. Никола не преминул сделать и политическое заявление, хотя и так давно уже имел американское гражданство. Не будучи медийной персоной и сколь-нибудь заметной политической фигурой, он не получил за это никаких бонусов и дивидендов, а только затруднения. «От избытка сердца говорят уста его».
Если человек со стетсоном на голове, ковбойских куртке и сапогах, послушивая музыку кантри и потягивая бурбон, осуждает Специальную Военную Операцию, то для такового это, наверное, естественно. Если это естественно и для нашего героя, то это его «цивилизационный выбор». (Жаль, конечно, что без отпускной грамоты, самовольно был оставлен храм, приход).
Насчёт прихода: в США, казалось бы, для о. Н.Бобкова его нет и быть не может. Браиловская митрополия имеет в США всего два прихода, их вроде хватает, алясковской нет по определению и быть не может. Но тут появляется Древлеправославная церковь Украины (ДЦУ). Учитывая, что в Нью-Йорке и Новой Англии проживает не так мало выходцев из Придунавья и Украины, теоретически возникает возможность появления там прихода ДЦУ, пусть и в виде «квартирника» или коттеджного варианта. Практически это трудноосуществимо.
Лирическое, но необходимое отступление. Я уже писал об отношении к американскому гражданству. Сестра моего покойного лучшего друга получила американское гражданство, что не препятствует (крещена в своё время по-старому) мне молитвенно поминать её. Сразу хотелось бы оговориться: я, как ни странно, не ненавистник либералов. Да, они не из нашего политического лагеря. Но это вовсе не значит, что я отказываю им в праве на существование. «Мы живём в свободной стране». «Пусть цветёт сто цветов». Не все цветы ты готов добавить в букет, но они есть, эти цветы. Не согласен с идейными либералами, но пусть они будут хотя бы идейными. Кстати, у меня есть знакомые либералы: А.В.Антонов, например, мой старый знакомый. Но дело не только в личных отношениях. Либералы, как правило, не только склонны к пещерному антикоммунизму (что для них должно быть вполне естественным), но и крайне нетерпимы к любому инакомыслию, любой свободной живой человеческой мысли, к проявлению доброй воли, любого творческого начала, светлого, традиционного, доброго, мягкого, лёгкого, тёплого, уютного (не в мещанском смысле), классически верного…
Либерализм – это ненависть. Земная судьба покойной Дарьи Александровны Дугиной – человека широких взглядов и души – тому пример. Именно поэтому мы не должны идти по порочному пути их ненависти («Человек человеку волк», «Выживает сильнейший» и прочая гоббсовщина и дарвинизм). Противники «нового мира», «открытого общества» должны быть снисходительны к их слабости и немощи, не поощряя их пороков, нелепостей, слабостей, перверсий и параапокалиптических фантазий, мечтаний. На зримом эстетическом уровне это прослеживается: либерализм – враг красоты. Автор в своё время был тронут и впечатлён, как и многие, творческим безумием В. ван Гога, «экспериментами» К.Петрова-Водкина, П.Филонова, К.Юона, А. Беляева-Гинтовта, мистерией К.Васильева, многим из лубка и даже примитивизма. Но это не дегенеративное искусство. Только судьба дегенератов (А.Гитлер, Н.С Хрущёв) бороться с дегенеративным искусством. Если это дегенеративное искусство, то место ему в либеральных резервациях, а бороться с настоящим – вандализм. Пусть либералы сносят памятники. Это не наше. Нашим должно быть: противопоставление веры - безбожию и сатанизму, истины и правды - неправде и кривде, красоты - «мишуге», любви - ненависти. Поэтому нам жаль о. Н.Е.Бобкова. Он сам избрал свой путь. Скажет: но вам-то легко, вы-то «на солнечной стороне», а как быть тем, у кого всегда «другая сторона Луны» и «железное небо»? Не знаю. Могу только посочувствовать. И «всё возможно верующему». – «А как же война?» - «Война есть отец всего» (Гераклит). Война сродни любви, как танго – не порочно–декадентское «Последнее танго в Париже», а настоящее танго, аргентинское, Пьяццоллы и др. Так же, как танцы пого - волнения и выходки «хулиганствующих молодчиков», а хиппанско-бардовская пацифистская музыка – либералы и «миротворцы.
Но о вкусах не спорят. Да и способности у меня не те: я бы хотел, чтобы каждое моё слово было как ракета «Кинжал», а оно как камушек. О. Никола в этом смысле - «танцор диско». Это притом, что «погибли тысячи амиров». Десятки тысяч наших товарищей пали на поле брани, сложили свои честныя главы… О.Никола оказался на противоположной стороне. Он «сделал цивилизационный выбор». Бог ему судья. Мы сделали другой, иной цивилизационный выбор вслед за Блаженной княгиней Ольгой и равным апостолом Великим князем Владимиром. Но сведения говорят, что о. Никола собирается вернуться. «Иногда они возвращаются». В чём же тогда смысл американского патриотизма? Могут возразить, сказав, что он отправляется на опасную идеологическую диверсию, что вместо безопасной жизни в США, относительных спокойствиях и уюта, ему предстоит полная опасности, напряжения, неприятных неожиданностей и риска для жизни тяжёлая подрывная работа. Предполагаемый печальный конец бондианы только усиливает впечатление от «подвига разведчика». Высокомотивированный противник, агент заслуживает некоторого уважения. Да и обменный фонд надо пополнять. Многие считают, что труд разведчика – это шальные деньги «неизвестного» происхождения - кабаре, клубы и красотки, знакомства с «сильными мира сего». Те, кто читал воспоминания Павла Судоплатова, Джорджа (Георга) Блейка и Алексея Шебаршина, понимают, что это не так и могут оценить этот тяжкий труд, «неволю и величие солдата», даже если это солдат противника. В детстве тщедушный мальчик – очкарик, не сумевший стать морпехом, может оказаться гораздо опаснее в офисе, за кафедрой, на церковном амвоне, за стойкой в баре или клубе. «В мире всегда есть место подвигу». Может быть. Обыкновенно не с нашей стороны.
Я не писал политический трактат. Они уже давно написаны и опубликованы. Негоже с таким «рылом» лезть в один ряд с Н.Макиавелли, К.Н.Леонтьевым, А.Г. Дугиным, Е.С. Холмогоровым. Просто хотелось донести до читателя простую мысль, что у противника можно чему-то да поучиться, в частности, патриотизму.
