Разочарование лета-2017 - отмена московской гастроли «Церкви детства», «Мёртвого Аксая» и Олега Гапонова: дончане основательно разболелись накануне визита в столицу. Ведь в апреле этого года, после очередной паузы, Гапонов проявился с новыми песнями. А 28 августа он, одним из первых в отечественном андеграунде, отмечает пятидесятилетие.
В самом первом номере газеты «День» (N6 за 1992 год), который я купил в своей жизни, оказалась статья про ростовскую группу «Зазеркалье» - рассказ Олега Гапонова об альбоме «Солдатская совесть». Понятно, что взгляды с годами уточнялись, пересматривались, менялись, но как мне кажется, те идеи и по сей день питают Гапонова.
«Солдатская совесть» - это первая, на мой взгляд, пока не до конца удачная попытка воспеть такие человеческие качества, которые прямо противоположны современному облику человека (упадничество, рабство, отсутствие пафоса, возвышенного отношения к жизни, пренебрежение к красоте). Мы проживаем великое время загаживания человека как существа антропоморфного и на смену ему приходит зооморфный монстр с «гноем в жилах вместо крови». Великий век обмельчания души и обмельчания страстей. Пафос в моём понимании – это некий продукт любви между человеческой душой и окружающим миром (имеется в виду не человеческое общество только, а мир как божественное творение)…»
Публикация вышла под названием «Русский рок», которое, наверняка, было поясняющим редакционным выбором. Конечно, термин не имел нынешнего откровенно затёртого звучания, но формулы и лексика Гапонова совсем не вязались с речами и формулами известных мне на тот момент рок-деятелей. Сквозь истерики, самолюбование и лицедейство прозвучало веское мужское слово. Уникальность «Зазеркалья» подтвердило и знакомство с альбомами группы – та самая «Солдатская совесть», «Бугорки безымянных могил», «Crazy House Music» и др. Здесь жили романтический нигилизм и мрачный сарказм, жестокие антиутопии и власть судьбы, трэш-эстетика и античные идеалы. Гапонов мог выдавать мизантропические пассажи в отношении ницшеанского «последнего человека» и по-настоящему сочувствовать «простому человеку», оказавшемуся на пути цивилизационной мегамашины.
«Зазеркалье» умирало, возрождалось и вновь уходило в тень. Сначала на обломках «Зазеркалья», в соавторстве с Иваном Трофимовым, был создан радикальный ансамбль «Че Данс», просуществовавший недолго, но знатно пошумевший. Были проекты «Атомный самолёт будущего» и «Фигура». Гапонов экспериментировал с пост-панком, блюзом, сёрфом, индастриалом, синти-попом. В рамках электронной «Фигуры» он вёл беседу «с бессознательным в человеке». В середине нулевых случилось неожиданное возвращение «Зазеркалья» на сцену и обращение к аутентичному андеграунду, к психоделии 60-х.
Донской дух долгое время воплощался в песнях Гапонова без какой-либо внешней атрибутики. При этом Гапонов активно участвовал в казачьем движении, стоял у истоков возрождения Шермиций – традиционных воинских состязаний казаков. И после очередного кризиса «Зазеркалья» всё-таки появились проекты, непосредственно связанные с историей и культурой Донского края - «Хлеб-Соль» и «Донская Романтика».
Кстати, именно романтизм и может быть наиболее точным определением для гапоновских проявлений.
Гапонов всегда убеждённо отказывался играть по навязанным правилам, следовать за шоу-бизнесом. Посему было даже сложно помечтать о коммерческом успехе. Зато было и есть влияние и уважение в независимых средах и сообществах.
Вокруг Гапонова и его групп всегда ходит много легенд, что неудивительно. Как действительно выдающийся человек, он – противоречив, подвержен увлечениям. Но искренность, неприятие лукавства - одна из вечных установок Гапонова - и в музыке, и в жизни. А главное – поистине титаническая сила песен и «нескромное» обаяние личности.
Многая и благая лета, Олег!
Фото Игоря Ягупова
