Почему-то не оставляет мысль о том, что в былой холодной послевоенной войне победили не только и даже не столько джинсы, жвачка, кола и прочая СКВ-дефицитность (напомню, полузабытая ныне аббревиатура СКВ расшифровывалась как «свободно конвертируемая валюта»), но прежде всего горячая западная музыка, все эти армии Beatles, Rolling Stones и других, имя им легион легионов, с межконтинентальными ракетами и атомными бомбами своих мелодий. Защиты от этого гиперзвука не нашлось нигде, в том числе — в «лагере мирового социализма», а цели в сердцах слушателей по обе стороны «железного занавеса» поражались и массово, и в то же время высокоточно. Всё, к чему призывали дойти: в каком-то неопределённом будущем, через немеряные испытания и жертвы — строители коммунизма, предлагалось получить безо всякой классовой борьбы и намного быстрее, в готовом виде, посредством «невидимой руки рынка». Даже — это важно! — богатейшую гамму душевных переживаний, вызываемых музыкальными гармониями (и дисгармониями). «Счастье для всех! Даром! И пусть никто не уйдёт обиженным!» — как сформулировали однажды в своей советской ещё фантастике братья Стругацкие («Пикник на обочине»). Музыка, входящая в резонанс с собственными «частотами» человеческих душ, и сама по себе, без всяких «веществ» обладает выраженным психотропным эффектом — но, как считается, без абстинентного синдрома («ломки»). «Из наслаждений жизни одной любви музы́ка уступает» (А.С. Пушкин). А уж тройной коктейль по рецепту «sex, drugs, rock'n'roll» гарантировал, как говорят в рефлексотерапии, «предусмотренные ощущения» в зависимости от соотношения и качества использованных ингридиентов.
В случае Кита Ноэля Эмерсона (Keith Noel Emerson, 1944—2016) в рецепт были добавлены ещё виртуозное исполнительское мастерство с плодами научно-технической революции. Результат получился более чем на любителя, но он безусловно был. Если первая из стоявших на Ките групп Nice (1967—1970) брала классическую музыку на абордаж, поднимая над лихо захваченными произведениями чёрный флаг с черепом, костями и электрическим оргáном, то Emerson, Lake & Palmer (ELP) — были уже не просто «цивилизованными» каперами, но имели собственные верфи, выпускавшие в открытый океан музыки броненосные организмы, не только украшенные картинками с выставки, но и способные к проведению ювелирных операций по удалению разросшегося мозгового салата. Без трепанации черепа или с оной. Не просто Сибелиус, Мусоргский, Бах «на адреналине», с мгновенными контрапунктами настроений, но полноценный перевод на другой язык. «Симфонический рок» не по форме, но по существу.
Кит Эмерсон всегда стремился к совершенству. Не вообще, не «когда-нибудь-то» в будущем или в прошлом, а здесь и сейчас. Считается, что и точку в своей жизни он поставил, когда решил, что больше не сможет брать эту планку. Одна из его композиций называлась «Ars Longa Vita Brevis» — латинская поговорка, авторство которой приписывается Гиппократу и смысл которой чаще всего переводится на русский язык как «жизнь коротка, искусство вечно» — потому что искусство требует жертв. Кит Эмерсон стал одним из тех, кто принёс себя в жертву искусству, этой «The endless enigma» («бесконечной загадке»), по названию другой его известной композиции. История искусства не совпадает с политической историей и не сводится к ней. Творчество Кита Эмерсона всё-таки гораздо в большей степени принадлежит первой, чем второй.
