Чёрная ирония судьбы

Несмотря на то, что до Нового года еще чуть больше трех месяцев, случай, которому посвящено множество недавних материалов в американских СМИ, невольно вызовет у многих российских читателей ассоциации со звоном бокалов, сиянием бенгальских огней и запахом свежих салатов. Другое дело, что в приводимой истории все закончилось куда печальнее, чем в новогодней сказке Рязанова, которую уже четыре десятка лет вся страна смотрит в преддверии звона курантов.

В Далласе, что в штате Техас, жил чернокожий человек по имени Ботэм Джин. Аудитор и сотрудник крупной консалтинговой компании, он не имел никаких проблем с законом и слыл вполне уважаемым жителем центрального района Далласа.

Тем не менее, 6 сентября в 10 вечера он был тяжело ранен выстрелом белой полицейской, от чего вскоре и скончался в больнице. Примечательность и печальная нелепость ситуации заключается в том, что в этот момент Ботэм просто сидел у себя дома и не совершал ничего противозаконного. Причиной же для выстрела стало то, что полицейская, Эмбер Гайжер, перепутала квартиры, возвращаясь домой после смены в патруле. В Техасе, еще недавно самой консервативной части Америки, церемониться с незаконным проникновением в свое жилище не привыкли, а у жителей на уровне рефлекса закреплено умение открывать огонь по незваным гостям. Это умение даже получило название «рефлекс стрелка». Как только новость разошлась по всей стране, очень многие стали ждать всплеска возмущения от крупных СМИ, правозащитных организаций, политиков популистского толка и прочих властителей общественного мнения.

Так было после убийства полицейскими Трейвона Мартина патрульным добровольцем Джорджем Циммерманом. Циммерман жил в районе, страдавшем от беспредела чернокожих бандитов, стал дружинником и однажды попытался задержать подозрительно выглядящего черного парня, выбегавшего из магазина. Парень, по словам Роберта, набросился на него, за что и получил пулю, от которой позже и скончался. Тот случай вызвал небывалый ажиотаж, старательно подогревавшийся телевидением и соцсетями. 70-летний конгрессмен Раш выступал с истеричной речью, облачившись в толстовку с капюшоном в знак памяти о молодом Трейвоне, невинно убиенном проклятым расистом. То, что Трейвон неоднократно имел проблемы с законом и был, что называется, замечен в связях, порочащих его, возмущенные старались не вспоминать, рассказывая, напротив, о святом страстостерпце Трейвоне, который посещал церковь, общался с отцом и мечтал пойти в колледж. И пошел бы, печально заключали некоторые, если бы его молодая невинная жизнь не была прервана подлым расистом, который лишь для отвода глаз опекал трех детей из неблагополучных чернокожих семей своего района. Почти как во времена ковбоев и рейнджеров за голову Циммермана была назначена награда, причем не силами охраны правопорядка, а организацией чернокожих расистов, именующих себя «Новыми Черными пантерами». После этого шага, поддержанного очень многими, представители совершенно легальной организации заявили, что они мстят оком за око. Протесты бушевали в нескольких десятках городов с преимущественно черным населением, городам, и без того не страдающим от излишнего процветания, был нанесен большой ущерб, а Трейвон Мартин, чьим единственным примечательным поступком стала смерть при не до конца выясненных обстоятельствах, стал национальным героем и мучеником на пути борьбы за гражданские права, которые были предоставлены давным-давно.

Спустя два года после убийства Мартина США потрясла новая история. В небольшом городе Фергюсон, недалеко от реки Миссисипи, был застрелен 18-летний негр Майкл Браун. Майкл, в отличие от Мартина, не имел проблем с законом, однако на требование полицейского остановиться он ответил отказом, провокациями в духе «Что ты сделаешь, застрелишь меня?», а затем и применением кулаков против человека с заряженным пистолетом. Первоначальная версия событий была поведана миру местными жителями и полностью совпала с версией, представленной полицией, но оказалась никому не интересна. Живой ажиотаж вызвало изложение ситуации крупными СМИ, по словам которых полицейский Даррен Уилсон, имевший репутацию задиры, застрелил несчастного подростка в спину без предупреждения. Само собой, не обошлось без тех же самых историй про церковь, отца и колледж. Тема полицейского насилия послужила триггером возникновения и развития мощного социального движения Black Lives Matter (Жизни черных имеют значение), которое на заре своего существования выглядело стихийным и искренним, но чем дальше, тем больше сквозь маски сумбурных протестов проглядывала сущность очередной организации-однодневки, одним из главных спонсоров которой был некто Джордж Сорос. Протест двигался по знакомой схеме: событие – разумная реакция местных СМИ – раздувание истерики крупными СМИ – возмущение – погромы. Точно по такой же схеме разворачивались события, связанные с рядом других громких убийств чернокожих белыми полицейскими. Убийство 50-летнего Уолтера Скотта, убегавшего от полиции в криминальном районе. Жесткое задержание 25-летнего наркоторговца Фредди Грея, после которого тот впал в кому и скончался. Ставшее следствием того самого «рефлекса стрелка» убийство 12-летнего Тамира Райса, сидевшего на качелях и угрожавшего прохожим пистолетом. Смерть неподтвержденного наркодилера Эрика Гарнера, оказавшего сопротивление при аресте и задохнувшегося из-за приступа астмы, вызванного грубым обращением в ходе задержания.

Каждое из этих дел рассматривалось во множестве судебных инстанций в попытках выяснить правду, которая никогда не лежала на поверхности. В отличие же от судов свои вердикты СМИ вынесли молниеносно – это акты войны против чернокожего населения, неграм необходимо восстать, чтоб не быть истребленными. Почти за каждым из этих случаев следовала реакция в виде погромов, сжигания машин и разбивания витрин, но в конце 2014, на пике анти-полицейских настроений 28-летний Исмайиль Абдулла Бринсли застрелил двух нью-йоркских полицейских – мексиканца и китайца, после чего застрелился сам. В своего рода предсмертной записке – посте в Instagram – Исмайиль мотивировал планировавшийся поступок «местью за убитых братьев».

После этого даже наиболее радикально настроенные в вопросе взаимодействия с полицией СМИ словно протрезвели. Вопрос полицейского насилия не был снят окончательно, но он отошел на второй план, уступив место более насущным проблемам. Дальнейшие разговоры насчет неправомерности действий полицейских приводили лишь к чисто техническим решениям, типа обязательного ношения всеми полицейскими камер, постоянно работающих в ходе патрулирования, что преподносилось правозащитниками как великая победа. Однако вскоре те же правозащитники потребовали убрать камеры, ведь записи с них, по словам радетелей за равенство перед законом, «формируют негативный образ расовых меньшинств». Так или иначе, тема убийств черных белыми полицейскими не форсировалась за последние 4 года так, как это было в 2014. Тем не менее, случай в Далласе совершенно исключителен. Во-первых, убитый был совершенно законопослушным человеком, во-вторых, он находился у себя дома, наконец, в-третьих, в момент выстрела полицейская была даже не при исполнении служебных обязанностей. Логично было бы ждать взрыва возмущения, на фоне которого протесты 2014 года показались бы скромным бормотанием нерешительных тихонь.

Но с момента убийства прошло уже две недели, а возмущения, подобного тому, так и нет. Некоторые связывают это с тем, что в обществе пропал спрос на горячую некогда тему полицейского расизма, другие утверждают, что все дело в специфике ситуации – на месте покойного мистера Джина с точно таким же успехом мог оказаться белый или латиноамериканец – от обыкновенной халатности не застрахован никто. Самой интересной, тем не менее, выглядит версия, согласно которой на улицах американских городов сейчас не бушуют многотысячные толпы разъяренных африканцев лишь потому что им крайне сложно ассоциировать себя с уважаемым и преуспевающим аудитором, жившим в престижном районе среди белых. Именно поэтому нет массовых причитаний, молитв о безвременно ушедшем «брате» и выступлений престарелых маразматиков в толстовках с капюшоном. Потому же, несмотря на старательную подсветку этой темы крупными СМИ, наверняка не последует мести за убитого. С точки зрения как рядовых участников демонстраций, так и их лидеров, задающих вектор поведения протестующих, Джин был почти что белым, а значит, печалиться по поводу его гибели незачем.

Не секрет, что американское общество расколото сильнее, чем когда бы то ни было. Этот раскол имеет множество аспектов и тонкостей – это не просто противостояние демократов и республиканцев, бедных и богатых, левых и правых. Зачастую этот самый раскол проходит между сообществами, соединенными по расовому признаку, и именно в таких случаях конфронтация обретает самые жестокие, бешеные и первобытные формы.