Часть третья
10. «Антихрист в Риме»
Взглянем теперь на «сухой остаток» идей калабрийского аббата и его последователей. Это, прежде всего, отрицание «эпохи Христа» (на смену которой грядет новая эпоха); отрицание Нового Завета как последнего откровения (на смену которому грядет новое откровение); отрицание католического духовенства (которое заменят «люди духа»); наконец, отрицание самой видимой Церкви (которая в новую эпоху станет не нужна).
Далее: невероятное прежде значение Ветхого завета, которое Иоахим поднимает до значения Нового; создание нового священного текста («Вечное Евангелие») и тайного ордена «новых людей», вокруг которого они группируются. Сами эти духовные избранники новой эпохи, противостоящие уходящей эпохе людей «плотских». Нумерология, каббала и гнозис, которым Иоахим фактически дает «прописку» в христианском мире. Наконец, выражение «Рим — это Вавилон» и «Папа — это Антихрист», — Иоахим и его последователи скажут это за триста лет до реформаторов!
В «трёх родах людей», которые господствуют в трёх эпохах (Иоахим говорит о людях плотских, душевных и духовных) очевидны не только прямые коннотации гнозиса, но и предвосхищение кальвиновой «Доктрины предопределения». С Кальвином роднит Иоахима и его кипучая деятельность по созданию монастырей для воспитания своих приверженцев: в Калабрии флорский пророк основал около десятка монастырей — центров распространения своего учения. (Заметим, кстати, что происхождение Кальвина (наст. фамилия Cauvin, фр.) — вопрос столь же темный, как и происхождение Иоахима).
Так, за триста лет до Ренессанса и Реформации Иоахим мостит дорогу реформаторам, перебрасывая мост в эпоху Просвещения. «Иоахим словно заглядывает в Новое время, видя в нем тысячелетие революций. Его новое летоисчисление и периодизацию истории надо понимать в связи со всеми грядущими апокалиптическими волнами, которые накроют Новое время, причем первую волну он отождествляет с целым тысячелетием апокалиптического половодья и тут же улавливает сам закон Нового времени… Со времен Иоахима, всякая революционная эсхатология уверена в том, что именно с нее начинается нечто окончательное… тогда как древность и Средневековье — это лишь предистория».[1]
Но самое, наверное, удивительное во всем этом — спокойная, ничем не тревожимая долгие годы деятельность клабрийского аббата: покровительство пап, которого он так легко добивается; отсутствие осуждения даже тогда, когда оказываются осуждены его последователи и идеи…
Иоахим очень предусмотрителен, осторожен, обходителен, и, вероятно, чертовски обаятелен. На всех он производит впечатление человека почти святой жизни — аскетичного и смиренного. Но и этого мало для столь плодотворной деятельности. Какие-то высокие покровители очевидно держат над ним покров.
Когда Ричард Львиное Сердце, направляясь в Святую землю, услышав об аббате-пророке, навестил его, тот, помимо прочего, заявил королю, что антихрист уже рожден в Риме, и скоро «займет апостольский престол». Последнее, как сообщает хронист, весьма возмутило присутствовавших на встрече английских епископов и священников. Но самого Иоахима кажется ничуть не смутило то, что слова его могут дойти до Рима. Похоже, что и в самом Риме было кому замолвить за него слово.
Так ли всё это удивительно? Ведь удалось же выходцу из еврейского квартала, Пьетро Пьеролеони, купив половину Рима, занять папский престол и посеять многолетнюю смуту в Церкви, всего за каких-то полвека до калабрийского пророка. Так что, если бы не неуемная деятельность и огромный авторитет защитника Церкви Бернара Клервоского, папская курия уже в XII веке могла упасть в руки еврейской олигархии Рима как спелое яблоко.
11. Осуждение
Что нам известно о биографии Иоахима? Родился около 1135 г. В возрасте около тридцати лет отправился в Святую землю, тогда еще принадлежащую крестоносцам. В своих путешествиях знакомится с еврейскими, арабскими и греческими учениями (следы которых явственно проявятся в его работах). В Иерусалиме переживает духовный кризис и обращение. Вернувшись, несколько лет живет отшельником, прибивается к цистерцианскому аббатству в Калабрии. Около 1168-го его рукополагает монастырская братия и скоро избирает аббатом. Но ни к власти, ни к почестям Иоахим не стремится. Богословского образования не имеет. В 1182 году обращается к папе Луцию III с просьбой освободить от попечений аббата, и папа отпускает его, благословляя его труды.
В последующие годы (вплоть до конца жизни) он и пишет все свои «великие книги». Это, прежде всего, «Книга согласования Нового и Ветхого Заветов», «Толкование на Апокалипсис», и «Десятиструнная псалтирь» (в последней Иоахим полемически излагает свое учение о Троице). Первая его книга, как говорит ученый аббат, посвящена Отцу, вторая — Сыну, третья — Святому Духу.
На протяжении жизни еще два папы удостоят его своей аудиенции и также поощрят его работу. Благоволить ему будут и короли. Ричарду Львиное Сердце (который посетил его зимой 1191-го) Иоахим предскажет, что султан Салах-ад-Дин (Салладин) погибнет через 7 лет после взятия им Иерусалима в 1187 г. (действительно, тот умер в 1193); и что Поход Ричарда на Святую землю будет весьма успешным (здесь пророк промахнулся: Иерусалим крестоносцам взять не удалось).
Тогда же будущему королю Сицилии Генриху VI он напророчит, что сицилийскую корону тот получит почти без борьбы. И снова окажется прав. После чего Генрих осыплет его благодеяниями.
Многие учёные схоласты будут видеть в Иоахиме опасного смутьяна и невежду, но то папы, то короли будут всегда надежно прикрывать его тылы. Что опять же говорит, либо о политическом гении Иоахима, умело лавирующего между интересами сильных мира сего, либо о высоких и влиятельных покровителях.
К моменту своей смерти в 1202 г. Иоахим будет иметь репутацию одного из самых известных и популярных в христианском мире людей.
Лишь в 1215 г. Четвертый Латеранский собор осудит некоторые идеи аббата о природе Троицы. Но не самого Иоахима, что будет особо оговорено в специальном постановлении. Ни сейчас, ни после не будут осуждены и монахи флорского ордена. Таким образом, ничто не будет мешать широкому распространению идей и книг аббата вплоть до середины XIII века.
Наконец, в 1254 г. радикальный францисканец Жерар де Борзо Сан Доминго опубликует в Париже три текста Иоахима снабдив их собственным комментарием под общим названием «Введение в Вечное Евангелие». Из текста следовало, что власть Католической церкви близится к концу и вскоре (в 1280 г.) появится новая, духовная «Церковь Святого Духа».
Лишь тогда церковная иерархия очнется, наконец, от своего золотого сна и начнет принимать меры. Богословы Парижского Университета объявят нищенствующие ордена и движения «иоахимитов» еретическими. Фома Аквинский оспорит теории аббата в своей Сумме теологии (1265-1274). Еще строже о взглядах Иоахима выскажется Бонавентура. Он же скоро займет пост генерала ордена францисканцев. А предыдущий генерал ордена, убежденный иоахимит Иоанн Парма будет осужден и сослан…
Тогда же, на поместном церковном соборе в Арле (1260 или 1263) будет осуждено само (как будет сказано в постановлении собора) «основание этой чумы», то есть учение Иоахима. Читать любые книги Иоахима и его последователей под угрозой отлучения будет строго запрещено.
12. «Вечное Евангелие»
Взглянем теперь внимательнее на некоторые особенности учения Иоахима. Сам калабрийский пророк утверждал, что удостоился нескольких откровений от Бога, которые стали источниками его вдохновения. Однажды, в праздник Пасхи (вероятно в 1184) размышляя над смыслом книги «Откровения», он испытал внезапное озарение, и «в час, когда Христос восстал из мертвых», ему вдруг открылась вся полнота таинственного содержания книги, а равно и полное «согласие» между Ветхим и Новым Заветами. Еще одно «откровение» Иоахим получил в праздник Пятидесятницы (по-видимому, тогда же), когда в образе десятиструнной псалтири ему явилось истинное знание Троицы.
В чем же суть учения Иоахима? В центре доктрины Иоахима лежит следующее место из Откровения: «Затем Я увидел другого ангела, летящего посреди неба с вечным Евангелием, которое он должен возвещать живущим на земле — каждому народу, и колену, и языку, и народности» (Откр 14:6).
Отсюда Иоахим делает вывод, что «вечное Евангелие» есть то учение новой эры, которое должно быть возвещено всем народам, которым все народы будут просвещены.
С большой долей уверенности можно утверждать, что идею «вечного Евангелия» Иоахим, изучая христианские ереси, почерпнул у Оригена, или, точнее, у блж. Иеронима, который называет толкование Оригена «кощунством». По словам Иеронима, Ориген считал, что «вечное Евангелие, то есть то, которое будет на небесах, настолько же превосходит наше нынешнее Евангелие, насколько проповедь Христова превосходит таинства ветхого закона».[2]
Разумеется, на такие источники своих идей Иоахим не указывал. Но то, что всё его учение рождается из этой ереси, кажется вполне очевидным. Подобно Оригену, Иоахим утверждает свое фантастическое учение «посредине неба» и выстраивает собственную «лестницу в небо» к нему: от Ветхого завета к Новому, и от Нового Завета к «Вечному Евангелию». (Одновременно, становясь и первым «мыслителем-террористом», предваряющим Маркса с его максимой: «Прежние философы объясняли мир, наше дело – изменить его»).
По мнению Иоахима, переход к новой эпохе (и «Вечному Евангелию», которое сам он называет «Евангелие Св. Духа») должен произойти в уже вот-вот наступающую эпоху (он употребляет термин status): с наступлением status Spiritus Евангелие буквы упразднится, чтобы уступить место Евангелию Духа.
Последователи Иоахима идут еще дальше. Жерар де Борзо Сан Доминго утверждает, что «вечное Евангелие» (то есть, учение Иоахима) «превосходит учение Христа и весь Ветхий и Новый Завет», что «Новый Завет должен упраздниться также, как упразднился Ветхий», что «сила Нового Завета длится лишь до 1260 г.», и «около 1200 г. дух жизни покинет оба Завета»… Именно это и есть та вера иохамитов, которая как чума распространяется в это время по всей Европе.
О том, что идеи Иоахима действительно широко разлетелись, наполнив Христианский мир слухами, свидетельствуют и тогдашние хроники. Так, Мартин из Троппау в «Хронике понтификов и императоров» пишет о появлении новой ереси: будто «Евангелие Христово и учение Нового Завета никого не приводят к совершенству и должны быть упразднены после 1260 лет существования, и в 1260 году должно начать [осуществляться] учение Иоахима, которое создатель книги назвал «вечным Евангелием», приписав ему всё совершенство, необходимое стремящимся к спасению людям».[3]
Но вернемся к учению Иоахима. После того, как главный тезис развернут, калабрийский пророк начинает манипулировать числами. Например, число два: два Завета, два избранных Богом народа: первые (евреи) являют образ Отца, вторые — образ Сына. Тех и других Церковь соединяет в единый духовный народ, символизируя то, что Св. Дух исходит от Отца и Сына. (Это ровно то, что будет позднее проповедовать Кальвин).
Далее, число три: три лика Троицы, три исторические эпохи, сменяющие друг друга: эпоха Отца (Ветхого Завета, страха и власти закона); эпоха Сына (Нового Завета, Церкви и веры), и, наконец status Spiritus — эпоха полноты любви, радости и свободы. Принцип спекуляций понятен.
Так же точно Иоахим манипулирует с числами «7», «42» итд. Например, число 7 символизирует бесконечность. А семь голов апокалиптического дракона — есть семь гонителей христиан, «семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел»: Ирод, Нерон, Констанций, Магомет, Мельсемут, Саладин, Антихрист. Причем, последний уже рожден в Риме (новом Вавилоне) и скоро займет папский престол.
Почему же Рим — это Вавилон, а на престоле Папы воссядет Антихрист?
Потому, отвечает Иоахим, что Церковь из-за развращения пап стала «мирской» и «плотской», духовенство прелюбодейным, порочным и презираемым. Рим обратился в источник всех мерзостей земных, истинный Вавилон, с него и должны начаться Божьи суды. (Все это опять же, ровно те лозунги, с которыми позднее выступит Реформация).
Итак, Антихрист воссядет на папском престоле, и где-то между 1200 и 1260 гг. начнет яростные гонения на христиан. Однако, viri spirituales (мужи духовные, проповедники и отшельники-монахи) будут ему духовно противостоять и выстоят в гонениях. После же низложения Антихриста и суда над Вавилоном, вступят в status Spiritus.
Как видим, Иоахим строит довольно замысловатые интеллектуальные конструкции, проходя по самому краешку, но все же не обрушиваясь в эсхатологию до конца: status Spiritus – это все-таки еще история, которая знает свои «периоды упадка, бедствий и разрухи»; подлинная вечность, говорит аббат, откроется только после Второго Пришествия.
Перед нами не вполне иудейская версия хилиазма. Но примерно о том же в то же самое время пишет в Испании еврейский ученый Маймонид (1113-1204), утверждая, что во времена мессии мир не изменится, но станет гораздо более духовным.
Далее, Иоахим говорит, что в status Spiritus таинства Церкви (да и само священство и папство) уже не будут так важны, как сегодня, ибо все будет исполнено Духом (spiritualis intelligentia). И лишь тогда станет по-настоящему понятно слово Божье в его духовном (а не буквальном) значении. И прочее в том же духе: «В первом веке преобладали люди женатые, во втором — клирики, в третьем — духовные монахи. Первая эпоха была эпохой труда; вторая — науки и дисциплины; третья — созерцания».
Итак, от «царства справедливости и закона» несовершенных эпох история движется к «царству свободы» совершенной эпохи, когда иудеи, христиане и язычники объединятся, и «все станет едино»: мечи будут перекованы на орала, лев возляжет рядом с ягненком — все, как у пророка Исайи; и — как в иудейском хилиазме. Только в его иудейской версии «пасти народы жезлом железным» поручено иудейскому машиаху (которого Церковь называет Антихристом), в утопическом же мире Иоахима евреи и язычники обращаются к Христу, Западная Церковь соединяется с Восточной, и все вместе наслаждаются миром, покоем и созерцанием.
Но это еще не конец. Ведь на краю вселенной еще остаются дикие необращенные народы. Их то и соберет на последнюю битву со святыми «Гог, последний антихрист». Который будет наконец сокрушен огнем с неба, после чего мировая история завершается торжественным Вторым Пришествием Иисуса Христа.
13. Иоахимова Чума
К середине XIII века Католическая церковь подвергнет, наконец, учение Иоахима суровому суду и запрету, но будет поздно: к тому времени оно пустит обильные корни, джинн будет выпущен из бутылки.
Идеи Иоахима упадут на почву, уже подготовленную и взрыхленную. Жажда перемен становится знаменем эпохи. (В это же самое время быстро растет влияние могущественного ордена тамплиеров).
Провал крестоносной экспансии, борьба пап и императоров (уже готовых назвать друг друга антихристами), дух азиатской учености, — все это весьма облегчит приятие иоахимитских идей, которые будут восприняты буквально как новое откровение. Сознание человека Запада, усомнившееся и растерянное, будет жадно искать новых оснований веры, и с большим воодушевлением обнаружит их в учении о новом вмешательстве Бога в историю и грядущей абсолютной свободе духа…
А уже в следующем поколении авторитет калабрийского пророка будет поддержан огромным авторитетом Данте (1265-1321), который поместит Иоахима в раю, рядом с другими пророками, а в заключении своей «Комедиа Дивина» вновь напомнит о «иохимитском» символе Троицы:
…Я увидал, объят Высоким Светом
И в ясную глубинность погружен,
Три равноемких круга, разных цветом.
Один другим, казалось, отражен…
А третий — пламень, и от них рожден… (Рай, 33, 115—118)
В это самое время Иоахим превращается в легенду. Иоахимиты почитают его как Илью-пророка, который явился на смене эпох, чтобы возвестить о «Вечном Завете». Наполнятся смыслом его слова о «двух новых духовных орденах», которые должны возникнуть в новую эпоху. Намекал ли Иоахим на «банкиров»-тамплиеров (из которых духовно вырастет масонство следующей эпохи) и «бессеребренников»-францисканцев? Последние во всяком случае тут же узнают в этом пророчестве себя и станут самыми радикальными носителями иоахимитских идей.
Убежденность францисканских «спиритуалов» в том, что в новой эпохе им будет принадлежать та власть, которой Католическая церковь обладала в эпохе прошлой, будет несомненным. В пронизанном иудейскими влияниями Провансе почитатели аббата, «многие нотарии, судьи, медики и ученые люди» будут собираться в келье «великого иоахимита», министра францисканцев Гуго из Диня.[4]
Но семена учения Иоахима попадут и в простой народ, порождая множество сект, в которых его революционная теология «сократится до простого уравнения: папская церковь = антихрист».[5]
Наследующие францисканцам «апостольские братья» станут на путь прямого мятежа против ортодоксальной Церкви. Раскачанные и подожженные ими крестьянские массы, воодушевленные скорым наступлением «светлого завтра» и «тысячелетнего царства истины» будут жечь поместья и католические приходы, отбросив учение Церкви и касту священников, чтобы уже напрямую обращаться к Моисею и Иоанну, Ветхому Завету и Апокалипсису. Всё это создает духовный фон позднего Средневековья: дух Иоахима будет снова и снова оживать у гуситов и анабаптистов, строящих «Царство Божие на земле».[6] Откуда откроется уже прямая дорога (через очередные апокалиптические потрясения и Черную смерть XIV-го в.) к Ренессансу и Реформации.
Прямым завершением «богословия истории, разработанного Иоахимом», станет «теология революции Томаса Мюнцера».[7] А «Царство Божие на земле» которое анабаптисты-перекрещенцы, распространившиеся в XV веке по всей центральной Европе от Чехии до Нидерландов, установят в немецком городе Мюнстере, станет настоящим прообразом и «иконой» всех царств Антихриста будущего.
Еще одним «заключительным аккордом» теологии истории Иоахима станет «Доктрина Предопределения» Кальвина. Это «ужасающее учение» надежно отсечет новую эпоху от эпохи Христа, поделив мир на «извечно избранных» и «изначально проклятых», и расколов мировую историю на «мир до» и «мир после»: мир уходящий, христианский, и мир новый, постхристианский…
Так, во исполнение пророчеств Иоахима, с христианским миром будет покончено. Но волны «революционной эсхатологии» достигнут еще Шеллинга и Гегеля, а последним эхом ее станут диалектика истории Маркса, идеологии «Нью-Эйдж» (эры Водолея) и Трансгуманизма.
[1] Там же, С. 167
[2] См. Вечное Евангелие / Православная энциклопедия
[3] Там же
[4] Там же
[5] См. Таубес Я. Западная эсхатология, СПб 2023, С. 206
[6] Там же, С. 211
[7] Там же
Илл. Альбрехт Дюрер. «Четыре всадника Апокалипсиса» (фрагмент, 1497-1498).
