пнвтсрчтптсбвс
      1
2345678
9101112131415
16171819202122
23242526272829
30      
Сегодня 26 июня 2025
Авторский блог Александр Балтин 15:29 24 мая 2025

Бродский

к 85-летию со дня рождения

1

Энергия, поднявшая тирана, превращается в ностальгию, отдающую чудовищностью реальности:

Когда он входит, все они встают.
Одни — по службе, прочие — от счастья.
Движением ладони от запястья
он возвращает вечеру уют.
Он пьет свой кофе — лучший, чем тогда,
и ест рогалик, примостившись в кресле,
столь вкусный, что и мертвые «о да!»
воскликнули бы, если бы воскресли.

Ещё нет привычных Бродских анжабманов, да и тактовик покуда не разработан золотоносной жилой.

Он действительно золотоносен: для стиха философского, вместе тяготеющего к передаче реальности, как монотонности.

В общем – праздник строки Бродский отменял, ввергая его в бесконечную онтологичность мерно капающего бытия:

Среди бела дня начинает стремглав смеркаться, и
кучевое пальто норовит обернуться шубой
с неземного плеча. Под напором дождя акация
становится слишком шумной.
Не иголка, не нитка, но нечто бесспорно швейное,
фирмы Зингер почти с примесью ржавой лейки,
слышится в этом стрекоте; и герань обнажает шейные
позвонки белошвейки.

Всё просто, как дождь в августе.

Всё сложно, как квантовая теория.

Словарь Бродского интенсивен: предметность мира передаётся замечательно, кажется – всё от иголок до полёта ястреба вписано в космос поэта…

Италия разворачивается такою множественностью подробностей, что будто в детализации растворяется вся конструкция невероятного массива красот:

Двери вдыхают воздух и выдыхают пар; но
ты не вернешься сюда, где, разбившись попарно,
населенье гуляет над обмелевшим Арно,
напоминая новых четвероногих. Двери
хлопают, на мостовую выходят звери.
Что-то вправду от леса имеется в атмосфере
этого города. Это — красивый город,
где в известном возрасте просто отводишь взор от
человека и поднимаешь ворот.

Рифмы возникают из пустоты, хаос обращая в космос, хотя порой и отдают чрезмерностью изощрённости, нарочитости: коленце – дворец, о…

Лирические разводы раннего Бродского давно сброшены со счетов, невозможно представить что: Я обнял эти плечи, и взглянул… писал тот же, кто сочинит «Каппадокию»…

Впрочем, пёстрый декорум, антураж истории волнуют поэта больше, чем попытка вывести код Клио, коли такой вообще возможен.

Зато…как сгущено всё: людскими телами, нелепостью войны, страницами друг на друга идущими, как в книге, воинами.

Мир заменить библиотекой, и война – всего лишь один из отсеков её?

Давно уже никто не подражает Бродскому: бессмысленно и непродуктивно.

Школы его не возникло.

Он остался – онтологически одиноким странником-изгнанником, стяжавшим при жизни столько славы, сколько не удавалось никому из отечественных поэтов.

2

Бабочка вьётся, легка, на крыльях – чего только нет: от трофеев рыбной ловли до профилей древних городов; бабочка вьётся, наталкивая на печальные размышления:

Сказать, что ты мертва?
Но ты жила лишь сутки.
Как много грусти в шутке
Творца! едва
могу произнести
«жила» — единство даты
рожденья и когда ты
в моей горсти
рассыпалась, меня
смущает вычесть
одно из двух количеств
в пределах дня.

Весь мир, как шутка Творца, и пусть муха живёт дольше, полёт её иной: будто воздух для неё вязкая среда, изломистое продирание сквозь которую очевидно:

Пока ты пела, осень наступила.
Лучина печку растопила.
Пока ты пела и летала,
похолодало.

Теперь ты медленно ползёшь по глади
замызганной плиты, не глядя
туда, откуда ты взялась в апреле.
Теперь ты еле

передвигаешься.

Бедная, жалкая муха – скукоженная, как сам возраст; муха – сквозь призму человеческой осени, и живописуется она точными красками:

Пока ты пела и летала, птицы
отсюда отбыли. В ручьях плотицы
убавилось, и в рощах пусто.
Хрустит капуста

в полях от холода, хотя одета
по-зимнему. И бомбой где-то
будильник тикает, лицом неточен,
и взрыв просрочен.

Словесная изобретательность Бродского избыточна, ассоциативные ряды усложняются, играя деталями, мир увеличивается будто, кванты его наливаются новым соком:

Как старомодны твои крылья, лапки!
В них чудится вуаль прабабки,
смешавшаяся с позавчерашней
французской башней —

— век номер девятнадцать, словом.

Юркость с юнкерсом сочетаются…

А бабочка продолжает нарезать свои плавные круги: в другом измерение, ничего общего не имеющим с реальностью.

Как вообще поэзия относится к ней?

…никак – переживая её, меняющую антураж, не меняющуюся сущностно.

Слоится стих Бродского.

Точки… он словно отодвигает их, разматывая бесконечные ленты сравнений, размышлений, создавая специфический мир свой.

Черпая из внешнего, пропуская через внутренние фильтры.

Бабочка легко порхает – соответствующим стихом.

Муха… сейчас её не будет, подумаешь – трагедия…

Но стих трагичен.

Оба.

1.0x