У них была типовая купеческая наружность - бородаты, осанисты, глядели с хитроватым прищуром. Хоть сейчас – играть в пьесах Александра Островского! Представить их в чёрных приталенных кафтанах, сапогах «бутылками» да в картузах – легче лёгкого. Великие гуру зодчества братья Веснины действительно происходили из торгово-промышленного сословия. Их родители отличались не только хваткостью и умением вести бизнес, но и немалой образованностью, что позволило Александру, Виктору и Леониду избрать свой путь, не связанный с негоциями.
Активно поощрялся интерес детей к художествам. Виктор вспоминал: «Любовь к рисованию и живописи проснулась в нас уже в раннем детстве. Приблизительно с десятилетнего возраста мы стали писать этюды с натуры и, будучи очень дружны между собой, проводили прекрасные часы совместной работы на Волге. Уже с первых художественных опытов мы почувствовали большое влечение к архитектуре».
Они пронесли эту братскую дружбу через всю жизнь – редкая сплочённость в творческой среде и, что характерно, даже работая поврозь, они собирались на маленький семейный совет. У Весниных были общие вкусы и единый порыв. В Государственном музее архитектуры имени А.В. Щусева проходит выставка, посвящённая братьям Весниным – их коллективному разуму, истокам, смыслам, победам и провалам.
Начало – городок Юрьевец, что на Волге. Сердце Руси, берега, покой. Волжское купечество издавна славилось зажиточностью – тому способствовала сама Волга-матушка. Перед нами – фотография 1890-х годов. За столом вся фамилия – крупный отец и дородная мать, а вокруг – отпрыски – три сыночка и лапочка-дочка Лидия. Также представлено генеалогическое древо купцов Весниных, свидетельствующее о том, что они давным-давно «выбились в люди».
Далее – фотографии, сделанные в годы учёбы. Веснины сначала окончили Московскую практическую академию коммерческих наук – по требованию отца, а уже потом занялись архитектурой. Финал XIX – начало XX столетия – время открытий, выдумок, технической смекалки, интеллектуализма. Расцветали искусства, появлялись скандальные течения, выходили журналы и устраивались диспуты.
Шло энергичное освоение пространства – основным заказчиком была преуспевающая буржуазия, скупавшая целые кварталы для возведения доходных домов. Ширилось и промышленное строительство, приобретшее в эти годы особую эстетику – стиль ар нуво коснулся и заводских стен. Кроме того, богачи нуждались в роскошных дачах. В экспозиции представлена ученическая работа Леонида Веснина – проект загородного дома. Лаконичность и шик, много стекла, башенка сбоку - уже точен почерк и тверда рука.
Русский Серебряный век – поиски Бога и национальной идентичности. Популярно допетровское искусство, в котором находили исключительную гармонию. О вере и библейских нормах говорили все – и адепты истинного православия, и сторонники какой-нибудь «религии будущего», когда всё человечество сольётся в экстазе общего дела, и нехристи-атеисты. Зодчие буквально соревновались– кто построит наиболее эффектный храм. На выставочных стендах – проекты церквей, создававшихся Весниными. Запоминается дипломная работа Александра – тонкий баланс вертикальных и горизонтальных линий, созвучие традиций с реалиями дня, чёткий силуэт.
Не забывали Веснины и о культурных ценностях. Изящна белая церковь Благовещения в родном Юрьевце – этот памятник 1700-х годов скрупулёзно фотографировал и зарисовывал Леонид Веснин. Больше того, он собрал все чертежи, а некоторые выполнил сам. На выставке можно увидеть один из рисунков Леонида. К сожалению, церковь была разобрана в 1950-х годах при строительстве Горьковского водохранилища.
Веснины быстро сделались востребованными специалистами, причём не как трио талантливых ребят, а по отдельности. В экспозиции представлены и реализованные, и несостоявшиеся варианты. На одном из стендов – эскиз посёлка-сада Никольское, распланированный Виктором при участии Александра. То была наимоднейшая тема, пришедшая из Англии. В 1898 году британский философ-социолог Эбенизер Говард явил миру свой фундаментальный труд «Города-сады завтрашнего дня». Он утверждал, что мегаполис – это скопище грязи и пороков, а ускоряющийся ритм жизни и растущие вверх дома-монстры ухудшают ситуацию до предела. Однако сельский уклад в его первозданном виде не отвечает условиям современного бытия – он чересчур патриархален и медлителен. Выход – в создании поселений, объединяющих лучшие качества полиса и деревни. Это - целесообразный компромисс.
Посёлок Никольское представлял собой ряд единообразных, но уютных строений, окружённых зеленью. Предполагалось, что этот оазис расположится в окрестностях Москвы, за линией Окружной железной дороги. В отличие от городка-сада из говардовской теории, Никольское имело бы форму вытянутого прямоугольника, а не ряда концентрических кругов. Увы, красивый проект остался на бумаге.
Веснины трудились и в содружестве с другими архитекторами. Тому пример – дача купца I гильдии Владимира Носенкова, который прославился, как театральный меценат, книголюб и знаток живописи. Дом был заказан Леониду Веснину и Виктору Симову, причём Леонид выступил в качестве зодчего, а Симов декорировал постройку – сейчас бы его назвали дизайнером помещений. Дача великолепна – башенки, эркеры, бревенчатые срубы и всё это спаяно в единый комплекс. Первоначально задумывался «древнерусский» стиль, но затем авторы внесли изрядную долю новизны – в тогдашних публикациях говорилось о заимствовании стиля «американер». Как нетрудно догадаться, то была оглядка на виллы штатовских миллионеров.
Несмотря на загруженность, Веснины продолжали своё увлечение рисованием и живописью – среди экспонатов есть произведения Александра - «Девушка в голубой юбке» или шуточная открытка, созданная для сестры Лидии. Прослеживается способность к изобразительному искусству, но не более – Веснины гениальные архитекторы, но художники из них вышли бы рядовые и мало запоминающиеся.
Братьев не завлекала политика – они не были ни левыми, ни правыми. Октябрьскую революцию они приняли несмотря на то, что их клиентура состояла из купцов и фабрикантов, да и сами Веснины не могли похвастаться рабоче-крестьянским происхождением. Они не уехали в Париж – к слову, там их ничего бы и не ждало – Ле Корбюзье не допустил бы таких соперников. А в Советской России тут же появился могущественный заказчик – само государство.
Примечательны даты постреволюционных проектов – 1918-1920-е годы, то есть у Весниных не случилось творческого простоя. В основном, это промышленные строения, вроде Шатурской электрической станции. Кстати, Веснины в Шатуре – это отдельный разговор. Выросли жилмассивы, построенные по задумкам братьев. Александр Веснин проявил себя и как отличный сценограф – он сотрудничал с Малым и Камерным театрами, а его костюмы и декорации были сплавом кубизма, супрематизма и классики. На выставке есть эскизы к спектаклю «Ромео и Джульетта» для Камерного театра, хотя, деспотичный мэтр Таиров отверг рисунки Веснина, отдав предпочтение Александре Экстер.
Братья Веснины уловили дыхание времён – тогда во всём мире началась эра минимализма и рацио. В России возникло своё течение – конструктивизм, сочетавший в себе простоту с элегантностью, а чеканность форм – с ясностью содержания. Леонида, Виктора и Александра Весниных по праву считают авангардом конструктивизма – они писали статьи, преподавали и главенствовали. Удивительная пластичность – они мгновенно переучились и не застряли в былых культурно-эстетических воззрениях. Иных коллег раздражала эта вездесущесть – братья добивались успеха, стоя плечом к плечу.
В 1920-х годах перед архитекторами стояли непривычные задачи – дома-коммуны, фабрики-кухни, клубы на базе предприятий, общественные столовые. Во главе угла – коллективность и массовость, а не потребности индивидуума. Это десятилетие – звёздный час братьев. Им поручают создавать районы и кварталы – их эскизы представлены в экспозиции. По сути, Веснины включились в процесс переустройства быта.
Понадобились и магазины, оснащённые по последнему слову техники. Стекло, бетон, динамичность, прорыв. Долой затхлые нэпманские лавки! Вот – набросок одного из торговых пунктов Мосторга – того, что на Красной Пресне. Лапидарный силуэт и море света – в эру конструктивизма предпочитали огромные окна. Это здание существует и поныне, а статус объекта культурного наследия мешает алчным делягам занять ходкое местечко под свои позорища.
Пресненский универмаг часто атрибутируют, как коллективное произведение братьев, тогда как в его разработке участвовал конкретно Леонид – об этом свидетельствует и подпись на проекте, но мощь триединства была такова, что созидаемое одним из Весниных тут же приписывалось и двум другим. Разумеется, Леонид делился замыслами с Виктором и Александром, а они подсказывали ему, если видели в том необходимость.
В 1930-х годах Веснины участвовали во всех конкурсах. Чертог Наркомтяжпрома предполагалось возвести на месте Верхних Торговых Рядов (ныне – ГУМа), что являлось ещё и символическим жестом – хотелось порушить купеческую лепоту, сработанную в пряничном неорусском стиле. Здание Наркомтяжпрома должно было стать главной московской доминантой и подчинить себе каждый переулок и проулок. Древний Кремль терялся бы возле горделивого соседа. Гигантомания – новый тренд. Веснины предложили два варианта. Например, стеклобетонное диво с агрессивными эркерами. По ночам этот дом-феерия озарял бы пол-Москвы, пылая неиссякаемым электросветом.
Вторая «версия» оказалась чуть скромнее, хотя, и не менее помпезной – ступенчатое сооружение с неоклассическим длинным фасадом – этот рисунок можно увидеть на выставке. Внятный конструктивизм уступил место сложной эклектике. Возведение Наркомтяжпрома не состоялось, но эти монструозные дворцы отметились в истории архитектуры, как пример сумасбродного дерзания.
Затем была эпопея с Дворцом Советов – этой Вавилонской башней победившего социализма. На этот раз Веснины предложили чрезмерно «простецкую» конструкцию, но чистая геометрия не отвечала потребностям. Пафос – вот, что привлекало и власть, и массы. В результате победили грёзы Бориса Иофана, которые не воплотились в силу их яркой надуманности – капризным грунтам без разницы, что там восхотели зодчие.
В конце 1930-х Веснины отошли на второй план. Никаких гонений и травли – просто в фавор попали иные мастера. Вместе с тем вклад братьев – неоценим. Их наследие изучают и в России, и за рубежом. Смелые, дружные, лишённые зависти – таковы были эти сыновья волжского негоцианта.
двойной клик - редактировать галерею
