«Конь бледный» сух стилистически – фразы, его составляющие, как жёсткое ветвленье зимних кустов:
Вчера вечером я приехал в Москву. Она все та же. Горят кресты на церквах, визжат по снегу полозья. По утрам мороз, узоры на окнах, и у Страстного монастыря звонят к обедне. Я люблю Москву. Она мне родная.
Сухость, чёткость и точность оптики; всё должны быть жёстко и коротко, как выстрел: стороннику ли террора Савинкову не знать этого?
Его «Конь бледный» въезжал в литературную реальность, влекомый ницшеанскими мотивами; и был талантливо сделан – внешняя простота гарантировала ёмкость содержания.
Сухо очерченные герои объёмны, и каждый из них идёт в террор по своим причинам – во имя (неправильно понятой) любви к ближнему, во имя мести, ради социализма…
Ощущение социальной несправедливости в России 10 годов двадцатого века было тотальным: логика революции произрастала оттуда.
Знакомство с Мережковским и Гиппиус сильно перевивает литературную реальность Савинкова; религиозные взгляды становятся подоплёкой террористических настроений; хотя язык произведений Савинкова не меняется: он сух, как стрептоцид.
Разрозненно публикуя стихи в различных изданиях, Савинков не собирал их в сборник; стихи причудливо, с русским окрасом варьирующие байронизм и ницшеанство, мерцали прихотливо, вызывая различные истолкования.
Потом, в романе «То, чего не было» возникает темой яма провокации: всегда чернеющая, опасная, коли речь заходит о революционной деятельности, и снова сквозят мысли о греховности террора, а главный персонаж – кающийся террорист.
Савинков был вполне интересным, разнообразным писателем, владевшим профессионально разными жанрами, и порою кажется, что бурная его, противоречивая политическая деятельность, являлась вторичной.
