Прошло больше ста лет с тех пор, как Фридрих Ницше заявил, что «Бог умер». Но что это значит? Обозреватель Big Think Скотти Хендрикс размышляет о том, что имел в виду философ, кто и как пытался заменить в сознании людей фигуру Бога на протяжении XX века и что помогает человеку в мире без божеств и абсолютных истин не впадать в отчаяние и хаос.
Прошло больше ста лет с тех пор, как Фридрих Ницше заявил, что «Бог умер» (или «Gott ist tot» на немецком), и тем самым обеспечил головную боль всем студентам философии, продолжающуюся и по сей день. Эта фраза стала самым известным высказыванием Ницше – ее знают даже те, кто не знаком с его книгой «Веселая наука», где она как раз содержится. Но насколько хорошо мы понимаем смысл этих слов? Или, важнее, что они значат для нас?
Ницше был атеистом всю свою взрослую жизнь, и поэтому буквальный смысл фразы исключается, а речь, скорее, идет об идее Бога. После эпохи Просвещения мысль о том, что наша Вселенная управляется законами физики, а не божественным провидением, стала реальностью. Философия показала, что легитимность власти оправдывается не божественным помазанием, а согласием граждан; все моральные теории теперь могли существовать также без отсылки к творцу. Это было знаменательное событие. Европа больше не нуждалась в Боге как источнике морали, человеческих ценностей или законов Вселенной; философия и наука заняли его место. Массовая секуляризация западной мысли помогла осознать Ницше, что Бог не просто умер, но что именно люди убили его своей научной революцией, своим стремлением познать мир. Однако смерть Бога не воспринималась Ницше как однозначно положительное явление. Без Бога основная система убеждений Западной Европы находилась в опасности, в книге «Сумерки идолов» философ писал:
«Отрекаясь от христианской веры, выдергиваешь этим у себя из-под ног право на христианскую мораль. Последняя отнюдь не понятна сама по себе… Христианство есть система, сообразованное и цельное воззрение на вещи. Если из него выломаешь главное понятие, веру в Бога, то разрушаешь этим также и целое».
Однако для некоторых людей, по мнению Ницше, такой поворот событий станет хорошим знаком: «… услышав новость о том, что «старый Бог мертв», мы, философы и «свободные души», встречаем новый рассвет». Светлое будущее уже проглядывалось впереди. Когда старая система смыслов изжила себя, появилась возможность создать новую. Однако Ницше полагал, что устранение этой системы вызовет у многих людей отчаяние и безнадежность. Ведь возникает вопрос: в чем смысл жизни, если Бога нет? Даже если Бог и был, весь западный мир теперь знал, что он не помещал нас в центр вселенной. Перед нами открылся настоящий мир. Вселенная не была создана исключительно для человеческого существования. Ницше опасался, что такое понимание мира приведет к массовому пессимизму, «воле к ничто», что противоречило жизнеутверждающей философии, которую он продвигал. Свой страх перед нигилизмом и реакцию человечества на него Ницше описал в своей книге «Воля к власти»:
«То, о чём я повествую, это история ближайших двух столетий. Я описываю то, что надвигается, что теперь уже не может прийти в ином виде: появление нигилизма… Вся наша европейская культура уже с давних пор движется в какой-то пытке напряжения, растущей из столетия в столетие, и как бы направляется к катастрофе».
Ницше не удивился бы событиям, произошедшим в Европе уже после его смерти. Коммунизм, нацизм, национализм и другие идеологии, распространявшиеся после Первой мировой войны, стремились обеспечить человека смыслом и ценностями в качестве рабочего или арийца, или вдохновляли на какие-либо другие подвиги аналогично тому, как христианство даровало смысл детям Божьим в виде жизни на Земле. Хотя Ницше, возможно, отверг бы все эти идеологии, он, несомненно, признал бы потребность человечества в том значении, которое они давали.
Предвидевши возможный исход событий, философ предложил нам выход – создание наших собственных индивидуальных ценностей. Создание смысла жизни теми, кто эту жизнь проживает. Архетипом индивидуума, способным на это, является «сверхчеловек» (Übermensch). Однако Ницше представлял его в виде непостижимого идеала, которого большинство не смогли бы достичь. Сверхчеловек, который, как ему казалось, уже должен был существовать на Земле, создавал бы смысл жизни, опираясь на свою волю, и осознавал бы, что в конечном итоге люди сами несут ответственность за свой выбор. В книге «Так говорил Заратустра» философ пишет:
«Для игры созидания нужно, мои братья, священное «да» для жизни: своей воли хочет теперь дух».
Смелый сверхчеловек не будет опираться на догму или общественное мнение относительно собственных ценностей. Предполагая сложности в создании сверхчеловека, Ницше предложил альтернативный ответ нигилизму – тот, который вероятно выберут люди: «Последний человек». «Самая презренная вещь», которая живет спокойной жизнью, не думая о своей индивидуальности или личностном росте: «Мы обнаружили счастье», — говорят последние люди и моргают». К разочарованию Заратустры, рупора Ницше, людей, которым он проповедует, интересует образ жизни последнего человека. Ницше считал его наиболее вероятным решением относительно нашей способности справиться со смертью Бога. Однако тут можно задать вопрос: если мы знаем, что Бог умер уже так давно, то почему мы все не стали атеистами? Ницше говорит:
«Бог мертв: но такова природа людей, что ещё тысячелетиями, возможно, будут существовать пещеры, в которых показывают его тень».
Возможно, мы только сейчас видим проявление высказывания философа. Атеизм становится все более популярным почти во всех европейских странах, и его новообретенный рост в Соединенных Штатах свидетельствует о новом культурном сдвиге. Но, в отличие от того времени, когда атеизм навязывался коммунистическими группами, сейчас нет необходимости в мировоззрении, поддерживающем отсутствие Бога. Его просто нет. И, действительно, британский философ Бертран Рассел рассматривал большевизм практически как религию; она придавала смысл и диктовала ценности людям. Но этот источник смысла без веры прекратил свое существование.
Как известно многим атеистам, отсутствие Бога без дополнительной философской структуры, придающей смысл, может стать причиной экзистенциального кризиса. Рискуем ли мы стать обществом, борющимся с нашей собственной бессмысленностью? Находимся ли мы на грани нигилизма? Действительно ли сейчас мы более уязвимы перед идеологиями и аферистами, которые обещают сделать то, что Бог делал для нас и для общества? В то время как американцы все более пессимистично относятся к будущему, атеистов из них меньше, чем религиозных людей. Кажется, в долгосрочной перспективе Ницше ошибся в нашей способности справиться с идеей о том, что Бог мертв. Возможно, нам удалось справиться со смертью Бога лучше, чем полагал Ницше; не все мы являемся последними людьми, и человечество не оказалось в ситуации, когда всякая мораль считается относительной и бессмысленной. Кажется, нам удалось создать мир, в котором у людей снижается потребность в Боге без последствий в виде коллективного отчаяния или хаоса.
Стремимся ли мы, будучи самостоятельными людьми, к созданию собственных ценностей? Создаем ли смысл жизни сами без помощи Бога, догмы или общественного выбора? Возможно, некоторые из нас – да, и, если мы понимаем смысл фразы Ницше «Бог умер», у нас больше шансов творить самим. Отчаяние из-за его гибели может уступить место новому смыслу в нашей жизни, ведь, как говорил Жан-Поль Сартр:
«Жизнь начинается по ту сторону отчаяния».
Публикация Моноклер
