Столкновения демонстрантов с полицией 6 мая не стали переломным моментом русской истории, но выглядели как очередной тревожный звоночек российской власти в целом и серьезное предупреждение лично Путину. Ведь единственный внятный лозунг участников "марша миллионов" был таков: "Не хотим больше Путина!".
Обилие на шествии красных флагов, позаимствованных, в том числе у муниципалитета (то есть — снятых с празднично украшенных зданий), это обилие не сделало шествие более левым, более красным. Красный флаг был здесь модным антуражем либерального протеста, точно так же, как он стал для власти мемориальным антуражем празднования Дня Победы.
Вообще происходящее дает весьма обильную пищу для исторических аналогий и вызывает самые разные ассоциации.
Во-первых, снова вспоминается февраль 1917-го и незабвенный Шульгин, который писал о том, что революции происходят: а) — всегда в столицах и б) — их осуществляют слои, вовсе не голодные и обездоленные, но сытые, хоть слегка и недокормленные.
Во-вторых, приходят на ум события 1993 года, внешняя схожесть с которыми бросается в глаза. 1 мая 1993 года битва на Якиманке демонстрантов с ОМОНом была куда более масштабной и массовой, более жестокой и, так сказать, более политически обоснованной. Демонстранты тогда требовали сворачивания либеральных реформ, отмену "шоковой терапии", возвращение к социализму — причём, русского, державного толка. Люди несли портреты Ленина, Сталина и Гагарина; иконы и хоругви, а также плакаты с требованием смены общественного строя.
Любопытно, что болотная протестная масса не имеет ни одного персонифицированного символа своих чаяний, ни одного твердого идеала ни в прошлом, ни в настоящем. Даже плакатов с портретами Навального и Ксении Собчак не наблюдалось... И тем опаснее для власти эта безымянная оппозиция. Тем больше непредсказуемости и неопределенности в ее действиях. Завтра эту разноликую, пеструю протестную массу подхватит какая-то неведомая политическая сила, протянет к ней пуповину из прошлого, нарисует в общих чертах картину будущего... Тогда правительству будет впору паковать чемоданы и мчаться в аэропорт.
Пусть требования немедленной отставки Путина, яростные выступления за новые "честные" выборы — это всего лишь политическая косметология. Желание побелить потолки в разрушающемся доме. Зато сильное глухое недовольство существующим порядком, присуще 90% населения. Это горючая взвесь, это взрывоопасные пары бензина... Кажется, что стоит только чиркнуть спичкой, и вспыхнет тотальная революция.
Лозунги этой революции будут радикальнее и звонче любых болотных завываний, протест тогда вырастет из штанишек Немцова и перерастёт размерчик Димы Быкова.
Требования отменить итоги приватизации, запретить двойное гражданство, записать русский народ в Конституцию — эти требования покажутся тогда толерантно-консервативным лепетом.
Таким образом, возникают два пути развития болотного движения. Или радикальная трансформация в национал-коммунистическом духе, или же загнивание с консервацией революционных штаммов "до лучших времен".
Готовы ли прозападные вожаки болотного протеста призвать к националистической диктатуре и немедленной национализации крупных отраслей? Вопрос открытый.
Ясно другое: несмотря на массовые гуляния хипстеров и прочие "банкетные компании", никакой "либеральной революции" в России в ближайшие сто лет уже не будет, даже если к делу подключатся тридцать "вашингтонских обкомов" со своими немереными финансовыми средствами.
Инерция движения русского общества имеет совершенно иной вектор.
По всей видимости, это смутно чувствует и власть. Пребывающие на Кремлевском холме небожители хоть и живут, по мнению многих, "под собою не чуя страны", но, видимо, чуют нечто другое. Запах паленой шерсти, например...
Самые дальновидные представители власти понимают, что бригады внутренних войск, дубинки и государственное телевидение — не спасут от краха. Нужны сильные, резкие и талантливые политические ходы, удовлетворяющие чаяниям большинства населения России. Способна ли власть на такие поступки? Опять же вопрос риторический.
Кстати, уже упомянутая давняя уличная битва, случившаяся в мае 1993 года, стала увертюрой острейшего конституционного кризиса, возникшего осенью. Подобный кризис может произойти и сейчас, но по другой причине. Усиление тарифного гнета, грядущая экономическая депрессия помогут обучить и активизировать политически аморфное население.
