Апостроф

Иван ИЛЬ­И­ЧЕВ. Ан­на Гер­ман. Эхо люб­ви. — М.: Ал­го­ритм, 2013, 320 с., 3000 экз.

Го­во­рят, что мол­ния все­гда бьёт в са­мые вы­со­кие де­ре­вья, что ге­ни­аль­ные и да­же "про­сто" та­лант­ли­вые лю­ди, слов­но маг­ни­том, "при­тя­ги­ва­ют" к се­бе раз­лич­ные не­при­ят­но­с­ти. Труд­но вы­яс­нить, так ли это на са­мом де­ле — мо­жет быть, у тех, кто все­гда на ви­ду, ба­наль­ным об­ра­зом всё за­мет­нее: и до­сти­же­ния, и не­вз­го­ды?
Но с ве­ли­кой пе­ви­цей Ан­ной Гер­ман ни­ка­ких со­мне­ний быть не мо­жет. Уж её-то судь­ба би­ла и ло­ма­ла так, что ты­ся­чу раз сто­ит за­ду­мать­ся: а по­ни­ма­ем ли мы во­об­ще ис­тин­ную природу и мас­штаб яв­ле­ния этой хруп­кой кра­са­ви­цы, про­жив­шей на бе­лом све­те все­го 46 с не­боль­шим лет? И как мог­ло по­лу­чить­ся, что се­го­дня, че­рез 30 лет по­сле её смер­ти, пес­ни Ан­ны Гер­ман не толь­ко ни­чуть не ус­та­ре­ли, но да­же ут­ра­ти­ли не­из­беж­ную, ка­за­лось бы, при­вяз­ку к "сво­е­му" вре­ме­ни, "бреж­нев­ской" эпо­хе 60-х—80-х го­дов?
Эт­ни­че­с­кая нем­ка, рож­ден­ная в Уз­бе­ки­с­та­не, пев­шая на рус­ском и поль­ском язы­ках, — Ан­на Гер­ман во­пло­ща­ет со­бой ка­кую-то уни­каль­ную и до сих пор не по­ня­тую до кон­ца воз­мож­ность еди­не­ния раз­ных на­ро­дов и, на­вер­ное, все­го че­ло­ве­че­ст­ва: не по­сред­ст­вом пре­сло­ву­то­го "пла­виль­но­го кот­ла", в ко­то­ром кров­но пе­ре­ме­ши­ва­ют­ся раз­ные эт­но­сы и ра­сы, а не­сли­ян­но­го и не­раз­дель­но­го ду­хов­но­го вза­и­мо­про­ник­но­ве­ния их куль­тур, тра­ди­ций, ве­ро­ва­ний. Все­го то­го, что бы­ло воз­мож­ным, да­же ре­аль­ным, — но ока­за­лось не­воз­врат­но ут­ра­че­но на ру­бе­же 60-х—70-х го­дов про­шло­го ве­ка.
Ав­тор этих строк, не­смо­т­ря на дав­ность со­бы­тий и тог­даш­ний свой ед­ва ли не мла­ден­че­с­кий воз­раст, очень хо­ро­шо и чет­ко по­мнит один по­ра­зи­тель­ный симп­том это­го пе­ре­ло­ма. До то­го лю­ди в до­ро­ге: по­ез­дах, эле­к­т­рич­ках, ав­то­бу­сах, — все­гда ста­ра­лись под­сесть по­бли­же друг к дру­гу, по­зна­ко­мить­ся и по­го­во­рить. По­сле то­го, на­обо­рот, — ес­ли бы­ла воз­мож­ность, за­ни­ма­ли ме­с­та как мож­но даль­ше от сво­их по­пут­чи­ков (ко­неч­но, ес­ли не бы­ли зна­ко­мы).
Та ав­то­мо­биль­ная ка­та­ст­ро­фа ав­гу­с­та 1967 го­да, ко­то­рая ста­ла "точ­кой ка­та­ст­ро­фы" в жиз­ни Ан­ны Гер­ман, ви­дит­ся се­го­дня не толь­ко её лич­ной тра­ге­ди­ей, а од­ним из про­яв­ле­ний гло­баль­ной "точ­ки би­фур­ка­ции", по­сле ко­то­рой всё раз­ви­тие че­ло­ве­че­ст­ва по­ш­ло по впол­не оп­ре­делен­но­му пу­ти, на ко­то­ром "ан­ге­лу Ан­не" уже не ос­та­ва­лось, не бы­ло ме­с­та: не как ре­аль­но­му че­ло­ве­ку, а имен­но как во­пло­ще­нию со­вер­шен­но ино­го, свет­ло­го и жи­во­тво­ря­ще­го на­ча­ла...
По­хо­же, она са­ма ощу­ща­ла, как ста­но­вит­ся всё бо­лее и бо­лее чуж­дой ок­ру­жа­ю­ще­му ми­ру, ко­то­рый бук­валь­но на её гла­зах очень бы­с­т­ро пре­вра­щал­ся в то, что че­рез мно­го-мно­го лет на­зо­вут "ма­т­ри­цей". И все жест­че, все оп­ре­де­лен­нее каж­дой сво­ей но­вой пес­ней про­ти­ви­лась это­му "гло­баль­но­му рас­че­ло­ве­чи­ва­нию".
Она пе­ла не о на­деж­де — а о На­деж­де. Не о ве­ре — а о Ве­ре. Не о люб­ви — а о Люб­ви. О том, что и де­ла­ет че­ло­ве­ка че­ло­ве­ком, а не уп­рав­ля­е­мой "еди­ни­цей по­треб­ле­ния". Ни один пе­вец, ни один му­зы­кант, ни один ху­дож­ник или по­эт то­го вре­ме­ни, не го­во­ря уже о вре­ме­ни ны­неш­нем, — не срав­нит­ся с Ан­ной Гер­ман в этой её, ка­за­лось бы, бес­смыс­лен­ной и ги­бель­ной для неё вой­не. Сколь­ко ан­ге­лов за эти го­ды пред­по­чло стать пад­ши­ми, но не по­гиб­ши­ми, — не счесть. Имя им — ле­ги­он. А по­гиб­ших, но не пад­ших мож­но пе­ре­счи­тать на паль­цах. И у каж­до­го из них — своё имя. В том чис­ле — имя Ан­ны Гер­ман.
По­то­му и мно­жат­ся се­го­дня ря­ды её по­клон­ни­ков, по­то­му остаются веч­но све­жими и мо­ло­дыми её, ка­за­лось бы, про­стые и не­при­тя­за­тель­ные пес­ни, по­то­му так чу­дес­но зву­чит её уди­ви­тель­ный го­лос...
Кни­ги, по­свя­щен­ные Ан­не Гер­ман, ко­то­рые со­став­ля­ет и вы­пу­с­ка­ет в свет Иван Ми­хай­ло­вич Иль­и­чев, на мой взгляд, — од­но из под­тверж­де­ний это­го, вро­де бы да­ле­ко не оче­вид­но­го, об­сто­я­тель­ст­ва. Как сви­де­тель­ст­ву­ет Еван­ге­лие, "свет и во тьме све­тит, и тьма не объ­я­ла его". Пес­ни Ан­ны Гер­ман — про­яв­ле­ние как раз это­го, не­под­вла­ст­но­го тьме, бо­же­ст­вен­но­го све­та, оза­ря­ю­ще­го ду­ши и серд­ца лю­дей. Кра­со­ты, со­глас­но До­сто­ев­ско­му, при­зван­ной спа­с­ти наш по­гряз­ший в гря­зи и гре­хах мир.
"Все­го один лишь толь­ко раз / Цве­тут са­ды в ду­ше у нас. / Один лишь раз, один лишь раз..." Один лишь раз — но на­всег­да. Как са­ма Ан­на Гер­ман.