Литературы про войну в Афганистане очень много. В основном это мемуаристика и художественная проза. Но по-настоящему качественной художественной литературы, написанной участниками тех событий, очень мало. Проханов, пожалуй, один из немногих златоустных летописцев той войны.
Александр Андреевич Проханов, который побывал в Афганистане 13 раз (а может и больше), создал не то чтобы памятник, а целый литературный монументальный комплекс из нескольких томов, посвященный той войне.
«Рисунки Баталиста»- одна из первых книг афганского цикла. Проханов где-то скромно обмолвился, дескать, этот роман был всего лишь черновиком, наброском для последующих опусов. Но на самом деле это один из самых талантливых и удачных романов Александра Андреевича.
В нем он проявил себя не только как блестящий стилист и художник, но и как тонкий сатирик и... гуманист. Да-да, вопреки расхожему штампу предвзятых критиков, Проханова совсем нельзя назвать певцом войны. Почти вся его военная проза про любовь к жизни, к человеку, который осознает несправедливость любой войны. «Есть смерть, а ее не должно быть»-писал когда-то Толстой. Эта мысль прослеживается и в творчестве Проханова.
В романе «Рисунки баталиста» главный герой - знаментый и авторитетный в высших чиновничьих кругах московский художник Веретенов (чья фамилия созвучна с великим художником-баталистом Верещагиным), который отправился в Афганистан, к своему сыну. Параллельно главной сюжетной линии в роман включены несколько блистательных новелл, портретных очерков. Некоторые из них выйдут позже в отдельном сборнике рассказов «Третий тост».
В первой главе Проханов, как тонкий сатирик, описывает гнусную пошлость советской номенклатуры, сравнивая этих людей с молодыми солдатыми, воюющими в Афганистане:
«Веретенов смотрел сквозь прорезь. Испытывал отвращение к сидящим и к себе самому. Это он, Веретенов, создал этот зал, украсил витражами, мозаиками, коваными, наподобие деревьев, светильниками. Усадил этот люд, а сына, Петю, послал на войну и погибель.
«Кто мы, сидящие здесь, за сладкой вкусной едой, пославшие детей на войну?..»
Уже со второй главы читатель постепенно погружается в дивную музыку пространства. Проханов, как изящный художник, рисует бесподобные афганские лазури, орнаменты звездного неба, синие горы.. На фоне этого пейзажа человеческая жизнь кажется настолько эфемерной, что хочется просто раствориться в этой извечной красоте. И на фоне этой ослепительной красоты: военные машины, солдатская суета, постоянная стрельба, алая мальчишеская кровь.
С большим состраданием, с большой отеческой любовью Проханов описывает душераздерающие истории отдельных жизней:
«Мне было жалко, больно, страшно, и еще я испытывал какое-то недоумение. Мне было непонятно, почему все так примитивно устроено. Выстрел, пуля, рана в груди — и все… Мне кажется, когда я вернусь и буду встречаться с людьми, я всегда буду спрашивать, что они делали в то утро, когда мы шли к ручью за водой. Что делали в это утро люди? Почему они не были вместе с нами у того ручья? Где они были, если с нами их не было? И я буду к ним очень суров! Не прощу им, что они не были с нами!»
Антитеза войны и мира — главный лейтмотив этого романа. В новелле «Река» Проханов описывает умиротворительный быт русской деревни, солдата вернувшегося домой с афганской земли, долгожданную встречу сына с матерью.. и вдруг на мгновение появляется призрак его боевого товарища, которому не повезло вернуться домой:
«– Мама!
Она услыхала. Не оглянулась, а продолжала идти. Но звук его голоса был уже в ней. Что-то совершал в ней, достигал сердца. Она замедлила шаги, остановилась. Поворачивалась, искала глазами не его, а померещившийся голос – среди травы, в кустах сирени, за ветвями березы. И вдруг увидела сына. Протянула беспомощно руки, затопталась на месте, вскрикнула слабо:
– Антоша!..
Он метнулся к ней, резкий, быстрый, врываясь в свой мир, в свой дом, в раскрытые материнские объятия. Мимолетно возникло и кануло: его друг по взводу Сергей Андрусенко, убитый в кишлаке, взглянул на него из кроны вечерней березы.»
Эти души погибших солдат и офицеров, проявивших беспримерное мужество в боях, художник Веретенов мечтал навечно запечатлеть на фресках древнего русского Храма:
« На белых столбах и на сводах, на северной и южной стенах он напишет строгие лики. Нет, не святых, не угодников, а тех, кто вышел в поход. <...> Он напишет на стенах их лица. По ним, залетев в окно, будет двигаться утренний луч, зажигать их глаза и губы, и они беззвучно, немолчно станут говорить об Афганском походе. О боях и потерях, о ратных трудах и заботах. Среди множества лиц, военных на марше колонн он нарисует себя, затерявшегося в батальонах и ротах, – художник с альбомом и кистью, взятый войсками в поход.На алтарной, восточной стене он напишет картины Родины. Ее реки, сады, урожаи. Ее города и селения. Ее красу и наряд из трав, снегов, половодий. Он напишет ее среди празднеств, трудов и радений. Все, о чем мечтают солдаты, задремав на холодной броне, забывшись в душной палатке под мерный посвист "афганца" »
Земное повествование этой книги постепенно уходит куда-то в занебесье, в тот самый русский рай, о котором мечтал Сергей Есенин.
