двойной клик - редактировать изображение
26 мая в Москве выдающийся музыкант современности Даниэль Баренбойм дал один единственный сольный концерт, который состоялся в Большом зале Московской консерватории. Организатор концерта – благотворительный фонд "Музыкальный Олимп".
Тот случай, когда само ожидание концерта, уже – концерт.
Интригой оказалась передача "Энигма" (авторский проект Ирины Никитиной), что вышла на телеканале "Культура" в марте месяце, и гостем которой стал Даниэль Баренбойм. Музыкант, покоритель престижнейших концертных залов мира, шестикратный лауреат премии "Грэмми", и я не побоюсь того слова – политик: в 1999 году вместе с палестинским литературоведом Эдвардом Саидом создал «Западно-восточный диван», уникальную совершенно площадку, на которой молодые музыканты из Израиля, Палестины, других арабских государств собираются для совместного музицирования… - он говорил о Бетховене как о своем альтер-эго. «Для меня Бетховен – мой главный учитель, чью музыку я боготворю. Мне не наскучивает читать его партитуры, узнавать для себя что-то новое». Даниэль Баренбойм едва ли не единственный на сегодня музыкант, кто исполняет всю симфоническую, всю инструментальную, оперу, все сонаты венского гения.
16 декабря 2020 года исполнилось 250 лет со дня рождения Бетховена. И только пандемия ковида, «чумы XXI» века, не позволила впавшему в оцепенение миру отметить знаменательную дату масштабно, событиями-грандиозо. Тогда как в Берлине камерно, уединенно маэстро Баренбойм записал на "Дойче Граммафон" (Deutsche Grammafon) свой пятый цикл всех тридцати двух сонат Бетховена! «Не важно, сколько раз ты играешь эту музыку, - цитирую маэстро, - с каждым следующим прочтением она наполняется новыми смыслами и откровениями, оставаясь свежей и неизведанной как для исполнителя, так и для слушателя».
Фрагменты сольных концертных выступлений Даниэля Баренбойма прерывали беседу с ним Ирины Никитиной. И тогда… невероятная, поистине запредельная мощь звучания рояля, словно органа лютеранской кирхи, провоцировала на взрыв эмоции, но на нежнейшем пианиссимо, исчезающем, как вода сквозь песок, снова возвращала в слово. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что, слушая музыканта, внимаю христианскому философу, провидцу. Даниэль Баренбойм и рассуждал христианскими категориями, говорил о триединстве музыки: «необходимо, играя музыку, находиться в прошлом, настоящем и будущем», об извлечении первой ноты как о сотворении мира, с который «летишь через всю эту красоту»… И если «вначале было Слово», то, что есть музыка? - преследовал меня вопрос. Что за неведомый язык мертвых крючков и знаков на нотном стане, которые в руках маэстро приобретают физическую осязаемость, воспламеняют жизнь?
А через месяц с небольшим новость пришла: Даниэль Баренбойм даст сольный концерт в Москве. Второй сольный концерт в Москве, если принять во внимание, что первый состоялся в 1965 году.
Прошло, как пишут в романах, «двадцать лет».
***
Итак, Москва. Большой зал Московской консерватории. 26 мая 2021-го.
Всё казалось неясным, великим, холодным.
Пустая сцена. Чёрный рояль. И… ожидание чуда.
В программе концерта – Бетховен, венок сонат. Соната №30 ми-мажор, соч. 109, соната №31 ля-бемоль мажор, соч. 110 и соната №32 до минор, соч. 111 как метафора трех периодов композиторского гения. Ранний, когда Бетховен еще пребывал под влиянием Моцарта и Гайдна (под руководством Гайдна усовершенствовался в теории композиции), в меньше степени Баха. Зрелый – период душевных потрясений, крадущейся глухоты в тридцать лет, что доводила до отчаяния, до мысли о сведении счетов с жизнью, мужественных преодолений и дерзновенных взлётов, когда Бетховен сокрушил сам себя и современников богатством гармоний, чрезмерным, ураганным, не терпящим границ и рамок. И, наконец, прощальный, когда Бетховен покидал бренный мир. «Я вызываю вас на бой, враждебные силы!»… и взор устремил в вечность.
Бетховен, Людвиг ван Бетховен. Титан. Новатор. Ценитель традиций прошлого. Композитор неиссякаемой творческой энергии, «высокого стиля», возвышенного творчества. Демиург «сумрачных миров» немецкого романтизма, схватки Света и Тьмы во имя идеала Свободы. Свободы Духа, но не плоти. Ибо слишком страшен немецкий романтизм, слишком чарующи его бездны, в которых пресыщенный, расслабленный гедонизм принимает маску смерти. Необходима строгость простоты, когда играешь Бетховена, Тем более сонаты Бетховена – проблеск лирики, приоткровение души и сердца.
… Даниэль Баренбойм вышел на сцену Большого зала Московской консерватории. В сущности, на этом можно было бы поставить точку. Но я продолжу.«Застёгнутый на все пуговицы», коротко, кивком головы, поклонился, стремительно занял место за роялем. И разом обрушил непроницаемую стену между сценой и залом, собой и публикой, как бы утверждая: «уединение от мира вовсе не значит отчуждение от людей; не лучше ли быть вне среды, чтобы тем сильнее на неё же воздействовать». Он вышел, чтобы не поразить, но – возвысить.
Величие в простоте – внутреннее повеление маэстро.
Он так и играет.
Сдержанно-страстно. Без салонных эффектов. Негромко, с той ослепительной точностью музыкальных фраз и упорядоченностью ритмов, с тем рвущемся в крещендо темпераментом и… – волей к смирению, с той головокружительной виртуозностью, что естественна как биение сердца, как дыхание… Бетховена. Ты этому веришь. И еще, с тем нечто невыразимо летучим, что создает из океана звуков – гармонию, иллюзию вселенского оркестра на месте рояля. Увы, при всём намеренно пристальном внимании я так и не уловила факт извлечения первой ноты, «сотворения мира» по Баренбойму, но даже сейчас, когда пишу эти строки, пребываю в уверенности: рождение божественной красоты музыки осуществилось прежде, чем «стальные» пальцы маэстро упали в клавиши. Не у меня одной обмирало сердце. Весь зал не дышал в бетховенских откровениях признанного всем миром маэстро. Пока, в нависшей томительной тишине как вздох вдруг не раздался чей-то возглас из зала: «браво!», И весь зал, как по команде, поднялся и разразился овациями стоя.
***
Этот концерт стоил мессы.
Был посвящен памяти Дмитрия Башкирова (1931 – 2021) – пианиста, педагога, легенде Московской консерватории. «Он учил выстраивать особые отношения с музыкой, - рассказывал Даниэль Баренбойм во время своей пресс-конференции в ТАСС. - Учил тому, как выстраивать волшебство отношений с музыкой. Недостаточно хотеть и быть способным играть на инструменте. Необходимо чувство. Движение музыки – через голову, сердце и только потом через пальцы…»
Почти сорок лет Даниэль Баренбойм был связан с Дмитрием Башкировым профессиональными, но и семейными узами. И это благодаря Елене Башкировой-Баренбойм – пианистке, дочери Дмитрия Башкирова и супруге Даниэля Баренбойма.
И если сразу по окончании концерта небо не пролило бы слёз, не начался бы дождь, переходящий в ночной ливень, то его следовало бы придумать:
«Огромный парк. Вокзала шар стеклянный.
Железный мир опять заворожен.
На звучный пир в элизиум туманный
Торжественно уносится вагон.
Павлиний крик. И рокот фортепианный…»
двойной клик - редактировать галерею
Фото: Юрий Покровский
