О вселенной Шолохова

О вселенной Шолохова
16 ноября 2011 года Номер 46 (939)
В издательстве «Алгоритм» вышла новая книга под названием «Михаил Александрович Шолохов. Энциклопедия». В связи с этим событием мы задали ряд вопросов её автору, известному исследователю шолоховского творчества, доктору филологических наук Виктору Васильевичу Петелину.

«ЗАВТРА». Виктор Васильевич, вы являетесь автором многих книг и статей, посвященных жизни и творчеству Михаила Александровича Шолохова. Можно ли считать, что нынешняя ваша «Энциклопедия… » является своеобразным итогом вашей, более чем полувековой, работы над этой темой?
Виктор ПЕТЕЛИН. В определённой мере — да. Хотя полностью вселенную творчества Шолохова объять никому не удастся, и, поэтому, основное внимание уделено двум крупнейшим и главным его произведениям: романам «Тихий Дон» и «Поднятая целина».
В «Энциклопедии… » подробно говорится о многогранных проблемах «Тихого Дона», о сотнях персонажей романа, от Абрамсона до Янова, в алфавитном порядке расположились и «Вешенское восстание» и «расказачивание», и «Исторические источники романа», и «Критики и литературоведы о »Тихом Доне«, и »Мелеховы«, и »Первая мировая война«, и »Соавторы« романа», и «Творческая история »Тихого Дона«, и »Февральская и Октябрьская революции в «Тихом Доне», и «Фольклор в романе», и «Цензура в романе».
«ЗАВТРА». О «Тихом Доне» почти все говорят как о гениальном произведении…
В. П.Но — без гениального автора, всеми средствами хотят унизить личность Шолохова, особенно часто вспоминают его отношение к Синявскому и Даниэлю.
«ЗАВТРА». Дело не только в этом суровом приговоре… В только что вышедшей в «Молодой гвардии» книге о Платонове её автор Алексей Варламов ставит «Тихий Дон» в один ряд с «Петербургом» Андрея Белого, «Чевенгуром» Андрея Платонова, «Жизнью Арсеньева» Ивана Бунина, «Доктором Живаго» Бориса Пастернака…
В. П.Личных мнений может быть сколько и каких угодно. Но даже неспециалисту ясно, что «Тихий Дон» — это ни с чем не сравнимое произведение, в котором выражена целая эпоха: с ее социальными, нравственными и психологическими противоречиями и конфликтами. Эта эпоха предстает здесь во всей сложности, пестроте и разнообразии человеческих судеб, напряженности классовых столкновений, трагичности заблуждений. Революционное и контрреволюционное, случайное и закономерное, стихийное и сознательное, трагическое и комическое, прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное — всё это ярко воплощено в романе.
«ЗАВТРА». Пусть этого и нет в вашей «Энциклопедии… », но недавно появилось новое издание «Тихого Дона», об этом широко оповестили средства массовой информации: и по телевидению, и в газетах. Что вы можете сказать об этом?
В. П.С неизменным интересом смотрю новые издания «Тихого Дона». Естественно, заинтересовался и первым изданием «Тихого Дона»-2001, опубликованном на средства В.С. Черномырдина и посвященном 100-летию со дня рождения М.А. Шолохова. Текст этого издания был подготовлен С.М. Шолоховой, М.М. Шолоховой, М.М. Шолоховым, А.М. Шолоховым и А.Ф. Стручковым, под общей редакцией А.Ф. Стручкова и С.М. Шолоховой.
Публикация ТД-2001 не прошла мимо внимания нашей общественности: несколько иронически по поводу этого издания как текстологически подготовленного «новичком в шолоховедении» и под его же редакцией, выступил Лев Колодный («МК», 2002. З0 марта) ; а в «Литературной газете» («ЛГ», 2003, № 7) в заметке «Тихий Дон»: загадки нового издания« Ираида Ростовцева задала в связи с этим недоуменный вопрос: почему это г-н Стручков, »никакой не текстолог«, позволяет себе без ученых-специалистов »вторгаться в тексты лауреата Нобелевской премии? И далее она пишет: «Прочитала в выходных данных, что г-н Стручков являлся также редактором издания. Однако имеет ли право он, будучи »текстологом«, свой же труд еще и редактировать? В науке такое не принято. Любая работа с текстами классики проходит научную экспертизу, и о ее результатах принято сообщать в послесловии к изданию. С учётом изложенного предлагаю, чтобы г-н Стручков объяснился с читателями, с жюри премии, с институтом и родственниками писателя».
В «Тихом Доне»-2011 высказывается мысль, что прежние издания романа существенно отличаются от авторского текста, что они «обсовечены» редакторами, а значит, чтобы восстановить истинный «Тихий Дон», — надо вернуться к шолоховским рукописям. Между тем «обсовеченный» «Тихий Дон» вошёл в золотой фонд отечественной литературы, получил Сталинскую премию первой степени, был удостен и Нобелевской премии, он по праву считается одной из вершин всей мировой литературы. В своё время, отвечая на вопрос корреспондента «Известий» менялся ли план его романа, Шолохов сказал: «Только детали, частности. Устранялись лишние эпизодические лица. Приходилось кое в чем теснить себя. Посторонний эпизод, случайная глава — со всем этим пришлось в процессе работы распроститься» (« Известия», 1937, 31 декабря).
Так что у меня отношение к публикации «Тихого Дона» по рукописям, то есть ко второму изданию «Тихого Дона»-2011, сложное и противоречивое. Появились новые литературоведы-шолоховеды, которые пока ничего нового в изучение творчества М.А. Шолохова не дали: или повторение пройденного, или что-то вроде «отсебятины».
«ЗАВТРА». Критики не раз писали о «скромности» замысла романа «Поднятая целина», они пытаются уверить читателей, что роман написан с позиции коммунистической партийности, которая ограничивала писательскую волю.
В. П.Это очередное упрощение и предвзятое толкование. Сам М.А. Шолохов признавался, что ограничивать себя одним 30-м годом — это и есть скромность замысла, и открытие критиков — это повторение шолоховских слов. Все представители либеральной интеллигенции чуть ли не в один голос заявляют, что «Поднятая целина» — это политическая однодневка, это служение партийности, и советские писатели — чуть ли не все вышли из шолоховской «Поднятой целины», «наплодив целые клоны чудаковатых дедков, разбитных стряпух, могутных мужиков с именами типа Игнат Рогожин… если народность вознесла Шолохова на литературный Олимп мировой литературы, то партийность стащила его в ряды напористой серости» («Дружба народов», 2011, № 2, с. 203–204).
В «Энциклопедии… » роман «Поднятая целина» представлен во всем его многогранном значении и к социалистическому реализму не имеет никакого отношения. Эти критики, ученые словно бы не замечают, что роман «Поднятая целина» посвящен вроде бы добровольной, но насильственной коллективизации, о чем свидетельствуют многие эпизоды романа, а сегодняшние критики стараются представить роман как торжество колхозной жизни. Один из проницательных писателей, Владимир Максимов в статье «Человек и его книга» (к 85-летию со дня рождения М.А. Шолохова) сказал следующее: «Как будто бы апологетизируя коллективизацию, автор, тем не менее, рассказывает о ней такую беспощадную правду, до какой (я на этом настаиваю!) еще не поднялся ни один ее современный летописец. И кто знает, может статься, не в социальных максимах Давыдова и Нагульнова, а в размышлениях Половцева по-настоящему выражена авторская позиция тех лет? » («Континент», 1990. № 65, с. 367). И не только в размышлениях Половцева, но и десятках других персонажей, о чём подробно говорится — об этих глубоких проблемах — в Энциклопедии. Коллективизацией занимались случайные люди в крестьянской жизни, преимущественно инородцы, совсем не знающие ни крестьян, ни их жизни.
Еврейская писательница Соня Марголина, объективная и во многом справедливая, на которую Солженицын не раз сошлется, писала: «В конце 20-х годов впервые немалое число еврейских коммунистов выступило в сельской местности командирами и господами над жизнью и смертью. Только в ходе коллективизации окончательно отчеканился образ еврея как ненавистного врага крестьян — даже там, где до тех пор ни одного еврея и в лицо не видели».
М. Шолохов, работая над «Поднятой целиной» («С кровью и потом»), видел эти процессы и в очерке «По правобережью Дона» выразил, в каком смешном положении оказываются те, кто приезжает из района командовать казаками. Белоусый немолодой казак рассказывает М. Шолохову в мае 1931 года: «Надысь был я в Боковской, там уполномоченный райкома из городских. Приезжает он на поля, колхозники волочат. Он увидал, что бык на ходу мочится, и бежит по пахоте, шумит погонычу: »Стой, такой-сякой вредитель! Арестую! Ты зачем быка гонишь, ежели он мочится? « А бычиной техники он не одолел, не знает, что бык — это не лошадь и что он, чертяка, по часу опорожняется. А погоныч и говорит: »Один начнет — останавливай, потом другой; а ежели у меня их в плуге будет четыре пары? Когда я буду пахать? Так круглые сутки и сиди возле них? « Животы порвали, а Кальман-уполномоченный не верит, пошел к агроному спрашивать…» (Шолохов М.А. Собр. соч. в 8 т., М., 1960, т. 8, с. 87). Вроде бы крошечный эпизод, но как точно бьёт он в цель. И Давыдов, как и «Кальман-уполномоченный», сколько раз попадал впросак из-за незнания крестьянской жизни…
Летом 1954 года М. Привалова приехала на Дон изучать творчество М.А. Шолохова, стояла засуха. Она побывала в нескольких хуторах и полевых станах и увидела страшные картины — люди живут на грани голода. Шолохов знал об этом.
«Наступила тяжелая пауза, после которой я спросила:
— Михаил Александрович, значит, нелегко вам заканчивать вторую книгу »Поднятой целины«?
— Ну, почему нелегко? Я закончу. Ведь рамки романа у меня ограничены тем же тридцатым годом (с улыбкой). Это новая, своеобразная форма романа: всё содержание ограничено одним годом. Будут еще одна-две смерти и никаких свадеб… А вообще-то, дальше о колхозах писать почти невозможно…
— Вы полагаете, Михаил Александрович, что, может быть… так много было ошибок при проведении коллективизации?
— (после паузы) А что такое ошибка? Ошибка — это отклонение, непреднамеренное отклонение от правильного, прочно установленного, а кто же знал, где это правильное, как надо правильно? Понятно и ясно было только одно: старая деревня на всей огромной территории нашей страны, та старая деревня, которую с таким надрывом оплакивал Сергей Есенин, — она не могла не только дальше развиваться, она просто не могла существовать в своих старых формах… И дело не только в том, что она продолжала бы порождать злейшие капиталистические элементы — кулачество, она не могла развиться в крупные, мощные хозяйства, которые только и могли бы приобретать и применять машины для обработки земли. Та старая деревня неизбежно стала бы трагическим тормозом в развитии всей экономики нашей страны…
После длительного молчания Шолохов продолжал:
— Индустриализация страны требовала огромного количества рабочих рук… Так что без коллективизации сельского хозяйства, как и без индустриализации, без крупной промышленности, мы не смогли бы выстоять и победить в минувшей, чудовищной войне! Мы не смеем этого забывать! Да, этого мы не смеем забывать ни на одну минуту! » (Михаил Шолохов в воспоминаниях… М., 2005. с. 212–213).
«ЗАВТРА». А на что еще следует обратить внимание при чтении «Энциклопедии… »?
В. П.В книге много страниц, раскрывающих борьбу М.А. Шолохова против репрессивного аппарата, особенно глава «Вокруг меня все еще плетут черную паутину враги», борьба за арестованных коммунистов, которых хорошо знал и с которыми дружил, это встречи со Сталиным, письма Сталину, яркие и бескомпромиссные, участие в заседаниях Политбюро. Это «Язык Шолохова». Это «Михаил Шолохов в искусстве». К сожалению, по финансовым соображениям издатели отказались от публикации очень серьёзной части книги «Круг лиц друзей, писателей, актеров и актрис, общественных и политических деятелей».
Материал подготовил Андрей Фефелов