ЗА ПРАВО РАБОТАТЬ И ЖИТЬ!

НОМЕР 38(826) ОТ 16 СЕНТЯБРЯ 2009 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
ЗА ПРАВО РАБОТАТЬ И ЖИТЬ!

Лобва — чистенький, уютный, красивый Уральский поселок городского типа. Родом из советского прошлого. Перспективный для Урала лесопромышленный комбинат еще в 80-е годы сотрудничал с десятками стран, отправляя экспортную продукцию из лучшего уральского леса, зарабатывая для страны валюту. Другое градообразующее предприятие для 9-тысячного поселка — гидролизный/биохимический завод. Предприятий такого профиля в области не осталось. Еще в 90-е из них выкачали всё, что можно, и распилили на металлолом. А вот в Лобве так не вышло. Коллектив уже несколько лет борется за возращение к жизни остановившегося предприятия. Чувствуется, что это одна из точек роста, рождается новый российский народ на пепелище, среди хаоса разрухи. Все-таки рождается, именно на пепелище, среди хаоса разрухи.
Наш корреспондент встретился с профсоюзным лидером завода, а по существу, политиком новой волны, упрямым в своей правоте, жителем и патриотом поселка Лобва Андреем Абузяровым. Который, кстати, весной нынешнего года был одним из делегатов и докладчиков на Всероссийском совещании представителей первичных профсоюзных организаций с премьер-министром В. Путиным.
Михаил СМЫШЛЯЕВ. Андрей Альбертович, как получилось, что завод оказался в таком положении?
Андрей АБУЗЯРОВ. Все началось с осени 2006-го. Начался рейдерский захват предприятия. Приехала новая команда во главе с директором А. Шаньгиным, а он до этого возглавлял Ивдельский гидролизный завод, и все там закончилось тем, что предприятие обанкротили и распилили на черный и цветной металл. Прежнего директора, Федулеева в это время как раз привлекли к уголовной ответственности за мошенничество, организацию массовых беспорядков и прочее. Такое было не впервые. Подобное было в 90-е годы, в начале 2000-х. Федулеева сажали за решетку, а команда управленцев его тут же предавала, разворовывая все финансы. Федулееву удавалось выходить на волю, он набирал новую команду, вроде все стабилизировалось. Но в этот раз оказалось серьезнее. Собственник, по приговору Свердловского областного суда, получил девять лет лишения свободы. Мы не сразу поняли, что с предприятия выводятся все активы. Нам говорили о трудностях на рынке, необходимости подтянуть потуже пояса, о том, что лучшее будет впереди. Задержка по зарплате уже составляла один-два месяца, но люди терпели. Весной 2007 года оказалось, что долг завода перед газовиками — 50 миллионов рублей, они перекрыли задвижку. Завод остановился. Шесть месяцев завод не работал. Мы старались к проблемам биохимзавода привлечь внимание всех. Летом 2007 года на заводе регулярно бывали представители правительства области, областной прокуратуры, уполномоченная по правам человека Т. Мерзлякова, управляющий Северным округом И. Грамматик, местная власть, журналисты. Директоров Шаньгина и Парамонова отстраняют, завод вроде вернули собственнику. В запуск завода уже многие не верили, но поздней осенью он произошел. После полугода простоя завод стал работать, выдавать продукцию. И заводчан снова стали уговаривать: потерпите, подождите с зарплатой, будут разработаны графики погашения всей задолженности, реструктуризации долгов перед газовиками. Но хотя завод работал, никакие графики не выполнялись. К весне 2008 года сложилась такая ситуация, что долг по зарплате перед работниками предприятия вырос с 12 до 29 миллионов рублей, а перед газовиками с 50 до 100 миллионов. Тогда и случилась знаменитая, самая продолжительная в истории современной России, 15-дневная голодовка работников Лобвинского биохимического завода, я тоже принимал в ней участие. Голодало 20 человек. Самых отчаянных, доведенных до этого отчаяния и нищеты. А завод тем временем снова был остановлен из-за прекращения подачи газа: газовики уже не шли ни на какие соглашения. Летом 2008 года завод официально был признан банкротом, все работники предприятия уволены. Более 500 лобвинцев сразу стали безработными. Дальше следовала неизвестность: завод могут продать, могут разрезать на металлолом. Правительство области выступило в роли посредника. Был найден покупатель — екатеринбургский предприниматель Марс Шарафуллин. Он подписал договор о покупке 50 процентов бизнеса. До конца 2008 года завод как бы под влиянием Шарафуллина. 1-го люди отгружали остатки продукции, осуществляли охрану территории. Но потом, видно, бизнесмену что-то стало неинтересно, с завода он ушел. С начала 2009 года на территории предприятия снова охрана Федулеева. Мы все это время проводили заводские профсоюзные собрания рядом с заводом, на территорию бывших работников уже не пускали. Была создана инициативная группа, которую я возглавил. Было решено добиваться возрождения завода, организовать бессрочное пикетирование в Екатеринбурге перед правительством области. Кто-то уехал на вахты, кто-то устроился в Лобве на другую работу, но таких немного: большинство заводчан просто стали безработными. Было всякое: полпред президента Н. Винниченко от встречи с лобвинцами отказался, губернатор Э. Россель фактически от нас открестился. Наши письма в правительство России, в аппарат президента возвращались с пометками: разобраться в области. Но мы все равно на что-то надеялись. Последний пикет в количестве 50 человек проводили перед правительством области с 27 по 30 апреля 2009 года. Погода была ненастная: дождь, снег, ветер, а мы стояли с плакатами, транспарантами. Внутри нас что-то зажигалось, горело. Доверия к Росселю уже не было. Что, областные власти не могли бы погасить нам долги по зарплате, эти 20 — 30 миллионов из областного резервного фонда? А потом взыскать бы с собственника, или завод бы расплатился продукцией, выручкой от её реализации. Ведь резервный фонд области, как известно хотя бы из "Областной газеты", составляет 290 миллионов рублей. Разве происходящее в Лобве не является экстремальной ситуацией для области? У нас в прошлом году родители отказывались вести детей в школу, не на что было в школу ребенка собрать. Тогда из этого областного резервного фонда выделили какие-то крохи родителям-лобвинцам. Средства из соцстраха были отправлены на биохимзавод — 850 тысяч рублей — на организацию летнего отдыха, оздоровление детей, выплаты по родам женщинам. Но у собственника где-то деньги потерялись, пропали. Разве это не жизнь в экстремальной ситуации? Областные власти постоянно кивали на собственника, мол, с ним надо решать все проблемы. Но это уход от политической и социальной ответственности. Это не соответствует требованиям жизни, требованиям времени.
Но нас принял молодой областной премьер В. Кокшаров. Были достигнуты договоренности: об оценке предприятия, подготовке к продаже, наконец, по продаже завода и погашению долгов по зарплате. Мы снялись и уехали. Пока эти пошаговые договоренности со стороны правительства области выполняются. Правда, основным покупателем у нас считался Кировский гидролизный завод, его представители регулярно бывали в Лобве, изучали ситуацию. Однако завод купил тот же Марс Шарафуллин за 35 миллионов рублей. Старый собственник сейчас должен наконец-то рассчитаться с долгами по зарплате перед работниками предприятия. Это сейчас самое главное. Каждому заводчанину предприятие должно десятки тысяч рублей...
М.С. Россия, конечно, жила заводами. Было индустриальное общество. При переходе к рынку думали еще больше модернизировать, осовременить предприятия. Но сплошь и рядом эти попытки провалились. Потому что частные собственники оказались никудышными хозяевами. Любое производство требует инвестиций, долгосрочных вложений. У них на первом месте оказались прибыли. Все, что нужно, выбивалось из устаревшего железа, из людей. Это общероссийская тенденция. Но вот кто-то конкретно взял и сложил себе в карман Ивдельский гидролизный, Тавдинский гидролизный заводы. Прибыль, какую можно, выкачали, оборудование распродали или сдали в металлолом, людей выкинули на улицу. Лишь только Лобвинский завод оказал тихое, но упорное и бескомпромиссное сопротивление. Это что за явление?.. Вот вы говорили об успехах в рыночной экономике в 2003-2004 годах, чуть позже, чуть раньше. А ведь в это время все нормальные люди в области ненавидели спиртопроизводителей. Говорят, везут спирт с югов, везут синтетику. Но и Уральские заводы оказались заметаны в океане нелегального бизнеса. В 1990-е годы приедешь в Лобву, там же на вокзале все некрасивое лицо Верхотурья: торговцы спиртом потянулись на завод, вечером они же едут в обратной электричке. Я понимаю, просто был в стране абсолютный бардак. Да, были какие-то безумные годы, люди пили эту отраву, умирали от неё, наживались на ней... Но, с другой стороны, занимаясь несколько лет проблемами Лобвинского биохимзавода (писал для "Уральского рабочего" в 2007 — 2008 годах), я заметил, что работников завода отличает уровень культуры. Производственной культуры, вообще, культуры в целом. Несмотря ни на что, он не потерялся. Люди здесь интеллигентны, приветливы, доброжелательны, развиты спорт, туризм. Мне кажется, как раз вот этот высокий уровень культуры не позволяет поддаваться процессам деиндустриализации.
А.А.Вы правы. Химическое производство — это сложное производство. Здесь всегда требовалась высокая квалификация. Требовались образование, интеллект. Когда говорят, что рабочий класс как явление умер, я не соглашаюсь. Да, в 90-е годы фактически обманули с акциями, с приватизацией. Хозяевами предприятия мы не стали. Но жизнь такая, что сейчас, на ходу, приходится учиться быть политиками. О, какая это учеба! Вы представляете, что такое голодовка? Первые два-три дня человек очень сильно теряет в весе, потом это стабилизируется, но через 7-8 дней начинают отказывать почки, а за ними другие жизненно важные органы... Человек опухает. А теперь представьте, что к голодающим родителям приводят детей. Ребенок видит, что мама, папа здесь, но почему в таком состоянии, не может понять. На это страшно смотреть. А теперь представьте, что в частный дом, где приходит голодовка, залетает уполномоченная по правам человека Г. Мерзлякова и начинает кричать: "Ну, вы, сволочи!" Я еле сдержался, вышел на улицу. А то мы бы её так высволочили.
Правительство области, увы, хотело бы спустить на тормозах весь пар общественного недовольства. А мы защищали и защищаем завод, потому что нам негде больше работать, нам без него не прожить. В 2007 году работники предприятия ходили охранять территорию. По своей инициативе. Потом, когда всех уволили, сдали пропуска, охрана Федулеева не стала пускать. Когда охрана поменялась (пришел на полгода Шарафуллин), оказалось, что в цехах кое-где вырваны трубы отопления, похищено оборудование. Были попытки возбуждения уголовных дел по данным фактам, но они оказались безрезультатными... Политика собственника в 90-е годы и сейчас, это совершенно разные вещи. Тогда никакие законы, можно сказать, не действовали, этиловый спирт действительно был очень ликвидным товаром. В 2000-е годы потребовались лицензии на производство этой продукции, на производство водок, его оказалось, нельзя, в медицине тоже нельзя, с парфюмерией и косметикой тоже сложности, В Государственной думе оказались лоббисты других производителей. Да еще потребовалось, чтобы биохимзавод был оснащен системой "Эгоист", она сразу передает данные о производстве продукции в Москву: в налоговую инспекцию, в налоговую полицию. Собственник стал терять интерес к такому производству.
Хотите, расскажу, как анекдот. В советские времена всем предприятиям по лимиту выдавалось ежегодно железо. Даже если не нужно, все равно поступало. В 80-е годы на территории завода это железо уже закапывали в землю. В рыночные времена мы его стали откапывать и использовать в работе. Но запас прочности от прошлых времен удалось сохранить частично. Завод стоит, но за восстановление завода ведем борьбу.
М.С. Неискушенным людям на первый взгляд казалось, что все в стране идет в рост. Да и в самом деле, все те ростки жизни, которые могли появиться в сырьевой стране (энергетической сверхдержаве), пробивались на поверхность. Что-то развивалось, назывались какие-то национальные проекты, везде уже зарплаты платили, людей с предприятий не выкидывали. Не было в воздухе злой социальной напряженности. Теперь в Новолялинском округе и другие градообразующие предприятия на волоске от закрытия: целлюлозно-бумажный завод, лесопромышленный комбинат, биохимзавод, два года не работающий, часто даже не берется в расчет. Будем жить без экономики, без предприятий? Что вы думаете?
А.А.Завод построили в 1944 году. В основном старики, женщины, подростки, немецкие военнопленные. Если бы вы видели старые фотографии. Почти все было сделано из дерева, иногда даже без гвоздей. Железа было совсем мало. Но завод был построен. И стал выдавать нужную продукцию: технический этиловый спирт, потом еще кормовые дрожки, углекислоты... Наши "киты" — оборонка, медицина, авиация, железная дорога. Этиловый спирт везде требовался. Производили качественно — заводской продукции присваивался государственный знак качества, она награждалась медалями ВДНХ.
Поселок Лобва, как маленький уральский город. Чистенький, красивый, уютный, почти игрушечный. Он вырос таким благодаря градообразующим предприятиям, гидролизному заводу (так назывался большую часть своей истории биохимзавод). Завод — это современный жилой микрорайон со средней школой, школой искусств, детским садом, клубом, общественной баней. Позже появилось кафе, спорткомплекс. Да, в 90-е годы, после приватизации, заводчане продали свои акции. А что было делать? Зарплата не выплачивалась. Нехватка оборотных средств, огромные налоги, запредельные цены на газ, на перевозки по железной дороге. Произошло разгосударствление экономики, и пришел хозяин. Им и оказалась екатеринбургская фирма, которую возглавлял Павел Федулеев. Нельзя сказать, чтобы на рынке мы всегда жили исключительно плохо, совсем плохо. 2003-й, 2004-й, 2005-й годы — расцвет предприятия. По производству продукции мы даже превзошли советский уровень. Продавали свою продукцию потребителям по всей стране. Был организован выпуск парфюмерных изделий, товаров бытовой химии: лосьонов, освежителей воздуха, средств для укладки волос, для ванн, для помывки стекол автомобилей, противоклещевых, противокомариных препаратов. Если бы в 2004 году мне сказали, что завод остановится, завода не будет, я бы не поверил. В 2009 году на Всероссийском совещании представителей профсоюзных организаций, докладываю, что задержка по зарплате составляет 24 месяца, не верят мне. Рассудите, что я должен думать...
М.С. Но точка невозврата, насколько я понимаю, еще не пройдена.
А.А. Нет, не пройдена. Но для нас каждый безрезультатно прожитый день сродни смерти. Завод надо запускать, пока лето, пока тепло. Как поведет себя новый собственник? У него в Екатеринбурге другие направления деятельности. Ну, сказали ему в правительстве области, может быть, чтобы купил себе в Лобве золотую табакерку за 35 миллионов. А что дальше? Может, отремонтирует один цех, скажет, пока все сейчас, кризис. Или оценит завод, как место для складов и промплощадок? Нужно, чтобы завод запускался в работу. Если это не произойдет, в Лобве уже такие настроения, чтобы всем поселком семьями с детьми, идти перекрывать автотрассу Екатеринбург — Серов. Что остается делать? Люди, которых скоро снимут уже и с пособий по безработице, доведены до крайностей.
Мы стараемся из разряда потерпевших не перейти в разряд виноватых. Инициативная группа серьезно изучает законодательство. Пикет в Екатеринбурге перед зданием правительства области? Мы заранее готовим уведомления в правительство области, администрацию города, органы внутренних дел. Там ко мне целая очередь выстроилась из екатеринбургских силовиков: вежливо, корректно разговариваем, уточняем детали. Партии нам помогают: единороссы, коммунисты, ЛДПР. Правда, единороссы сначала стараются, чтобы никакой акции, никакого мероприятия не состоялось. А потом, например, собирают гуманитарную помощь пострадавшим от голодовки. Но это мера временная и проблем не решит.
Какой может быть в России кризис? С нашими-то резервами? Кризис искусственен. Когда говорят, что Россия выйдет из кризиса в 2013 -2014 годах, я точно знаю, что мы до этого времени не доживем. Если все будет так, как сейчас. На Всероссийском совещании мы, руководители первичных профсоюзных организаций, в голос кричали Путину: верните в стране единую технологическую цепочку. Кто-то производит электроэнергию, другие везут по железной дороге составы с рудой, третьи выплавляют металл, четвертые пекут хлеб. Сейчас же на внутреннем рынке работает не более 10% предприятий, остальные ориентированы на внешний рынок. Отсюда и кризис. Где наши "киты" — оборона, медицина, авиация, железные дороги? Разве крылья у самолетов не стали длиннее, их не требуется обтирать? Весь мир ездит на бензине с добавлением биоэтанола, то есть спиртовых добавок — лучшее качество, меньше вреда для природы. В России тоже разрабатывались программы по биоэтанолу. Наш завод мог бы их выполнять! На Всероссийском совещании мы предложили принять поправки в законодательство. Мы считаем необходимым установить ответственность собственника перед работниками предприятий, ввести обязательное страхование и резервирование заработной платы, на предприятиях. Да, необходим пересмотр итогов приватизации. Национализация промышленности в первую очередь! Что это за политика, если Россия на первом месте по числу миллиардеров, а миллионы людей — без работы и денег? Нужны новые основы законодательства. Если у нас суд над директорами Шаньгиным и Парамоновым, дали им по году условно, и по 100 тысяч рублей штрафа. Вроде как за нецелевое расходование средств. Это цирк! Ведь речь идет о потерянных народных деньгах, ущербе для предприятия в десятки миллионов рублей. Не понимаю, почему у нас в стране закрываются мясокомбинаты, молокозаводы, швейные предприятия. Что у нас люди есть не будут, не будут одеваться? Я слежу за ситуацией в области: в Баранче, Богдановиче, где такое же положение с градообразующими предприятиями, уже ситуация накануне "бунтов". Да и вся Россия, похоже, живет у черты социального взрыва. Я родился в 1973-ем. В годы перестройки учился в лесотехническом институте, изучали серьезно мировую экономику. От Запада мы взяли какие-то обрывки, базарные отношения, купи-продай... На этом жизни не построишь. Если бы мне несколько лет назад сказали, что буду с семьей жить на три тысячи рублей в месяц, я бы не поверил. У нас с женой, если сложить два пособия по безработице, будет три тысячи рублей. Двое маленьких детей, в садик отправить не можем. На подворье у родителей-пенсионеров развели хозяйство: кролики, куры. Мне говорят: бросай все, уезжай из Лобвы, где-нибудь устроишься. А я житель поселка и не могу предать людей, которые мне поверили, ведь профсоюзную организацию возглавляю с 2001 года. Так что будем за завод бороться до конца. А точка невозврата, нет, не пройдена.
М.С. Андрей Альбертович, очень приятно было познакомиться поближе. После беседы с вами видно, что в России есть живые люди, живая жизнь. Несдающийся завод — пример народного движения, гражданского общества. Если честно, это даже неожиданно. Сейчас ведь мало кто чему-то сопротивляется. Думаю, что будем еще встречаться, общаться, доживем до хороших перемен.
Последний звонок Андрею Абузярову. Последние новости с завода. Имущественный комплекс предприятия приобретен бизнесменом из Екатеринбурга, Марсом Шарифулиным, но юридические формальности еще не улажены. Все 28 миллионов долга по зарплате наконец-то выплачены. Однако уже в октябре всех заводчан снимут с пособия по безработице… Новый владелец не планирует в 2009 году запускать завод, будет проведена вторичная консервация, будут составляться новые проекты деятельности. Хотя речь все-таки идет о выпуске в 2010 году биоэтанола.
Пока же около сотни родителей написали заявление директору одной из лобвинских школ с просьбой организовать обучение детей на дому, собрать ребенка в школу они не могут… Лобва живет последними, на донышке души, надеждами. Третий месяц не работает, кстати, и лесопромышленный комбинат, люди отказались работать из-за полугодовой невыплаты зарплаты. Лобва оставляет за собой последнее слово: перекрытие всем поселком, вместе с детьми, федеральной автотрассы Екатеринбург — Серов.
Свердловская область