«ЕСТЬ И ДРУГОЙ ПУТЬ...»

НОМЕР 23 (759) ОТ 4 ИЮНЯ 2008 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Михаил Делягин:
«ЕСТЬ И ДРУГОЙ ПУТЬ...»
Известный экономист отвечает на вопросы «Завтра»
"ЗАВТРА". Михаил Геннадиевич, смена премьера возрождает старый вопрос: что должно делать наше правительство? Что изменить? Что продолжить? Вот вы бы с чего начали?
Михаил ДЕЛЯГИН. Знаете, это в старой "Литературке" была такая популярная рубрика: "Если бы директором был я…" Порой очень дельные мысли люди через неё высказывали — кстати, и введение "летнего времени" оттуда началось, против него сейчас Сергей Миронов выступает… Так что я не о себе скажу и не о Путине в роли премьер-министра, а о том, что реально надо изменить. Прежде всего — мотивацию государства. Оно должно служить обществу и испытывать ответственность перед ним, даже если общество слишком слабо для того, чтобы спросить по всей строгости. Классический пример такой ответственности дают Китай, Япония, Малайзия, Вьетнам и ряд других вполне эффективных стран, которые нельзя заподозрить в демократизме политической системы. Да и наша страна, и царская Россия, и Советский Союз, длительное время в целом соответствовала данному принципу.
Как перейти к этому от нынешнего состояния, при котором чиновники искренне убеждены, что "общественное благо" и "ответственность перед обществом" — это такая детская считалочка, а смысл государства в том, чтобы позволять образующим его чиновникам беззастенчиво грабить страну и народ?
Плохой путь понятен всем, и общество стихийно ориентируется именно на него: когда правящая бюрократия, несмотря на дорогую нефть, доведет дело до системного кризиса, общество смахнет её, как крошки со стола, и начнёт строить государство почти заново.
Это плохой путь, потому он связан с большими издержками и, кроме того, новое государство отнюдь не обязательно окажется эффективным, что чревато аналогом Катастрофы 1991 года.
Убежден — есть и другой путь. Ведь чиновники держатся за свои места, и это делает их послушными начальству. Поэтому жесткие и однозначные приказы они будут выполнять — да, неохотно, да, на каждом шагу пытаясь вывернуться и извратить, но будут. И, карая за искажение своей политики, руководитель страны может заставить их делать практически что угодно, в том числе и добрые дела. Это непросто, но возможно.
Ведь Путин построил государственную машину, которая годится для модернизации — и ее можно использовать. Другое дело, что воли к этому пока не видно, но, знаете, была бы машина, а водитель найдется.
"ЗАВТРА". Но всё же, каковы должны быть приоритеты деятельности правительства?
М.Д. Тут и думать не надо. Главная даже не проблема, а беда России — вышедшая из-под контроля еще в сентябре прошлого года инфляция. За прошлый год минимальная продовольственная корзина, по официальным данным, подорожала более чем на 22%, за январь-май — еще более чем на 20%. Росстат показал, что пресловутое удорожание продовольствия обеспечило менее четверти этого повышения. Ключевая причина — произвол монополий
Обуздать его быстро можно тремя шагами.
Первый — свобода доступа на рынки национальным производителям. Сейчас все рынки монополизированы, торговля берет товар в основном у "своих". В частности, предпочитают импорт, а не российский урожай — импорт поступает централизованно, с ним проще работать, за счет более высокой цены на нем можно больше "наварить". Классический пример — прошлый год выдался небывало урожайным на яблоки, но в Москву российские яблоки почти не попали.
Искусственные барьеры, во многом откровенно криминальные, надо сломать. Здесь все средства хороши. В конце концов, зачем-то армия и внутренние войска у нас есть? Боеспособность их понятна — так пусть вместо ворон пугают на худой конец криминальных монополистов. В США во времена кампании десегрегации при Кеннеди негритят в школы сопровождала Национальная гвардия — чем наши производители хуже американских негров? Их тоже можно сопровождать на рынки. Цены опустятся даже с учетом издержек.
Конечно, это крайний случай; но я напомню, что когда в марте цены на хлеб за неделю в ряде городов подскочили на 40-60%, во Владивостоке проблему смягчили, просто разрешив региональным пекарням торговать своим хлебом в городе. Затраты у них были те же, а вот монополизма меньше, и цены у них оказались ниже, по отзывам горожан, почти на треть. При всем моем плохом отношении к властям Владивостока этот опыт надо перенять.
Второй шаг — перенять опыт Германии, где антимонопольная служба при резком повышении цен имела право сначала снизить эти цены, а потом уже расследовать, насколько обоснованным было это повышение. Такая практика защищает экономику от произвола монополистов (ибо расследование может длиться долго) и весьма серьезно дисциплинирует их.
Наконец, третий шаг — обеспечить финансовую прозрачность монополистов и всех, уличенных в злоупотреблении монопольным положением. Повышаешь цены — покажи, что это необходимо. А то у нас многие монополисты за 20 лет реформ так и не поняли, чем рынок отличается от массового публичного изнасилования, которым они в ценовой сфере занимаются по отношению к потребителям.
"ЗАВТРА". А как же пресловутая "инфляционная спираль", которая начинает раскручиваться из-за проблем с ликвидностью?
М.Д.Так она еще не раскрутилась и начнет сказываться только к концу года, а то и к весне следующего. Действительно, поскольку определяющие экономическую политику либералы загоняют заработанные страной деньги на поддержку США и Евросоюза, наш бизнес испытывает нехватку средств и вынужден жить за счет внешних займов — по сути дела, тех же российских денег, отправляемых либералами из правительства за рубеж, только прошедших через многих посредников и потому выросших в цене.
Мировой финансовый кризис, сжигая мировые финансовые ресурсы, сокращает внешние займы и удорожает их. Ограничение внешних займов создает проблемы с ликвидностью, в первую очередь банков, и государство поддерживает их деньгами. Финансовый контроль из-за тотальной коррупции слаб — соответственно, эти деньги выделяются в излишних размерах и со временем начнут раскручивать инфляцию. Она, в свою очередь, усугубляет проблемы с ликвидностью и вынуждает государство оказывать новую помощь…
"ЗАВТРА". Это будет замкнутый круг!
М.Д. Если подчинять государственную политику интересам воровства — да. Если интересам народа — нет: достаточно просто наладить контроль за выделяемыми деньгами, проследив, чтобы банк, получающий от государства поддержку в любой форме, не наращивал спекулятивных вложений.
Это просто.
Более того: сложности с ликвидностью банковской системы дают прекрасные возможности для того, чтобы, прикрываясь объективными обстоятельствами, провести массовую чистку банковской системы от разнообразных "помоек", отмывающим деньги тем или иным группировкам правящей бюрократии, а порой и представителям негосударственной части организованной преступности. И никаких жертв, никаких Козловых — сугубо объективные обстоятельства!
"ЗАВТРА". То есть, в общем, инфляцию можно победить сугубо техническими мерами?
М.Д. К сожалению, в присутствии денег даже технические меры становятся политическими. Простая вроде вещь — финансовая прозрачность монополистов. Но государство ведь не настаивает на ней не только потому, что "баба Яга против". Против и сама правящая бюрократия, ибо такая прозрачность обнажит реальную долю в издержках предприятий и, соответственно, в ценах взяток и поборов, которые они вынужденно, — но за наш, а не за свой счет — платят правящей бюрократии.
Поэтому для нее финансовая прозрачность монополистов — это публичное обнажение самого сокровенного, что наши руководители могут себе представить: своего кошелька.
"ЗАВТРА". И как же вы собираетесь бороться с коррупцией в нашем-то обществе, в нашем-то государстве…
М.Д. Знаете, это не бином Ньютона. Было бы желание, а учебники давным-давно написаны, снимай с полки, читай и реализуй применительно к нашим реалиям.
И, когда приспичит — обостряется конкуренция за коррупционные потоки из-за слишком быстрого роста аппетитов или все еще избираемых мэров надо под контроль взять — технологии борьбы с коррупцией применяются хотя и избирательно, и ограниченно, но вполне успешно. Весь 2007 год по регионам треск стоял. А, потренировавшись на кошечках, то есть, извините, на стрелочниках, можно и за серьезных людей браться. Аппетит, он во время еды приходит.
Принципов успешной борьбы с коррупцией всего два.
Первый: в коррупции виноват чиновник, создающий ситуацию, в которой коррупция становится необходимой для бизнесмена или иного взяткодателя. Поэтому, если последний сотрудничает со следствием, он сохраняет не только свободу, но и доброе имя. Но тот, кто со следствием не сотрудничает, лишается и активов, которыми он теоретически может влиять на общество. Так разрушается экономическая база не только коррупции, но и неразрывно связанной с ней оргпреступности.
У нас пока ситуация в целом обратная: гаишник может безнаказанно вымогать у вас взятку, и вы еще окажетесь виновным, если он объявит, что это проверка. При этом должностные лица, совершившие преступления, похоже, отделываются в основном условными сроками.
Второй принцип — упрощение и прозрачность процедуры принятия решений. Здесь есть такой революционный шаг, реализованный в ряде компаний, как электронная система согласования решений и урегулирования споров. Это фантастически ускоряет принятие решений: сейчас согласование длится месяцы, а то и годы, лишь в лучшем случае недели — а при электронном документообороте оно занимает максимум два дня. При этом все действия и аргументы подчиненных полностью прозрачны для руководства и контролеров.
Эта система работает в бизнесе — надо просто перенести её в государство.
Ведь ограничение коррупции абсолютно необходимо. Государство — это мозг и руки общества; как вы собираетесь что-то делать без головы и рук? И какой, извините, частью тела вы собираетесь это делать?
"ЗАВТРА". Хорошо, с инфляцией и коррупцией разобрались; но ради чего всё это?
М.Д. Обуздав коррупцию, мы получаем возможность работать.
Обуздав монополии, мы получаем возможность проводить неинфляционную социальную политику и политику модернизации.
В социальной сфере главное, как ни постыдно это звучит сейчас, — гарантировать право на жизнь, экономическим выражением которого служит прожиточный минимум, причем реальный, а не как сейчас — на уровне ниже пленных немцев в советских лагерях в октябре 1941 года.
Необходимо стимулирование рождаемости в регионах с дефицитом населения, чтобы каждый ребенок повышал благосостояние семьи, а не сталкивал его в нищету, как сейчас. На этой основе надо сформировать социальные стандарты, и бюджетные трансферты регионам должны основываться не на абстрактных псевдонаучных формулах, как сейчас, а на необходимости решения этой задачи.
Надо разрешить людям быть честными, — а для этого изменить положение с Единым социальным налогом (ЕСН). Его начальная ставка ЕСН находится на запретительно высоком уровне (эффективное налогообложение фонда оплаты труда — 36%!), а регрессивная шкала, при которой чем ниже зарплата работника, тем сильнее она облагается, превращает саму честность в привилегию имущих. Этот омерзительный классовый характер ведет, как всякая несправедливость, к низкой собираемости (что "пробивает дыру" в Пенсионном фонде). Даже бизнес готов платить ЕСН по плоской шкале в 15%!
Необходимо ввести жесткий контроль качества услуг здравоохранения, образования и строительства. Это будет очень болезненная мера, сложнее, чем борьба с коррупцией, но никуда не денешься.
Важно понимать также и то, что для бедных, которых еще долго будет много, доступны только бесплатные или почти бесплатные жилье, качественное высшее образование и качественное здравоохранение.
Важная социальная задача — вернуть россиянам право на забастовки, на создание профсоюзов. Это головная боль для правительства, но подавление трудящихся, узаконенное сегодня, подрывает основы экономической эффективности.
"ЗАВТРА". А что делать с ЖКХ?
М.Д.Там есть один элегантный механизм, который сразу ставит ситуацию с головы на ноги. Достаточно снизить пороговый уровень выплат по ЖКХ, превышение которого субсидируется государством, с нынешних 22 до разумных 10%. Это сразу превращает в жертву коммунальных монополий не бесправных жителей, а могущественное государство, которое одно может разобраться с ними и обеспечить их финансовую прозрачность.
И никаких революций не надо — один показатель поменять.
"ЗАВТРА". А пенсионная система?
М.Д. И здесь присутствует, хотя пока и на словах, очень хороший шаг к разуму. Беда нашей пенсионной системы — в полном отсутствии гарантий сохранности, не говоря уже о доходности пенсионных денег; причина этого — вложение всех денег на фондовый рынок, причем операторам, распоряжающимся ими, по большому счету безразлична их судьба, так как они имеют маржу в том числе и с оборота.
И вот сейчас в правительстве всерьез обсуждается идея направить пенсионные деньги на модернизацию инфраструктуры, то есть операцию с гарантированной доходностью. Конкретные механизмы и параметры еще не выработаны, но принцип — единственно верен.
"ЗАВТРА". А как будем срываться с "сырьевой иглы"?
М.Д.Чтобы начать модернизацию, надо сначала засыпать пропасть между Россией, которая чувствует себя ограбленной, и Россией, которая чувствует себя ограбившей. Эта шизофрения подрывает саму возможность развития.
Механизм прост — взыскание компенсационного налога за розданное даром или за взятки государственное имущество, но не деньгами, как в Великобритании, а пакетами акций. Если бизнесмену досталась не компания, а труп с нефтью, и он этот труп оживил — честь ему и хвала, и пакет акций, соответствующий его трудовому и управленческому вкладу. А что вам реформаторы отдали даром — верните, попользовались. И оставайтесь генеральным директором, если у вас классно получается, от добра добра не ищут.
Думаю, от этого налога можно освободить только часть владельцев "ЮКОСа" — которая аналог этого налога платит сейчас в натуральной форме.
"ЗАВТРА". А как быть с бизнесменами, купившими ранее приватизированные по залоговым аукционам активы?
М.Д.Так же, как и с владельцем краденого "Мерседеса", купившего его за 5 тысяч долларов: они знали, что покупали и какими рисками обременены эти активы. Другое дело — активы, выкупленные государством, да еще и по завышенной в момент выкупа цене. Однако таких случаев было не так много, и они могут быть разобраны индивидуально — тем более, что в них, как можно понять, есть предмет и для антикоррупционного разбирательства.
После восстановления единства общества необходимо оздоровление государства и его возврат на командные высоты в экономике, в стратегические отрасли. Подчеркиваю — государства, служащего обществу, а не воров, прикрывающихся государством и служащих своему карману. Ведь только государство может организовывать и направлять развитие современной экономики — для стихии рынка она слишком сложна и монополизирована.
"ЗАВТРА". А что с налогами?
М.Д. Налоги у нас низкие — зато взятки высокие. Правда, налогообложение личных сверхвысоких доходов граждан должно быть выше налогообложения прибыли корпораций: тогда их владельцам выгодно направлять эту прибыль на развитие бизнеса, а не личное потребление. Сегодня же у нас все наоборот.
Чтобы исправить положение, надо ввести прогрессивную шкалу подоходного налога, при которой беднейшая часть общества (с доходами до двух прожиточных минимумов) не платит подоходный налог вообще, а люди с доходами, например, от 600 тысяч рублей в месяц платят налог по повышенной ставке, выше ставки налога на прибыль. Но платят гуманно — не давясь в налоговых инспекциях, а платя по квитанции, которую им присылают налоговики, и если те какой-то доход не заметили, то виноваты сами.
"ЗАВТРА". А какова идеология модернизации?
М.Д. Прежде всего надо забыть слово "либерализм" — вместе с носителями этой заразы.
Политика правящей нами бюрократии и лично гражданина Кудрина, насколько можно понять, проста и в определенном специфическом смысле эффективна: обеспечивать сырьем Евросоюз, а полученными деньгами поддерживать США, отщипывая себе значительные комиссионные с обеих сторон.
Дело даже не в том, что такая политика вредна России, — она игнорирует сам факт нашего существования.
Деньги России: международные резервы, Резервный фонд, Фонд будущих поколений, текущие остатки бюджета, — должны служить нам, а не нашим конкурентам.
Они должны возрождать человеческий, управленческий, технологический и производственный капитал. Прежде всего — инфраструктуру: электросети, железные и автомобильные дороги, коммунальное хозяйство, аэропорты, речные порты.
Раскулачивать сырьевиков, как Сталин крестьянство, нельзя: добыча у нас парадоксальным образом находится в загоне, так как реальное управление осуществляют финансисты, а не отраслевые специалисты. Добыча нефти стагнирует, а по природному газу в прошлом году вообще было сокращение на 1,5% — это большая угроза.
Однако оздоровление государства, сняв с отрасли коррупционный груз, позволит ей развиваться.
Идти на поводу у лоббистов, снижая налоги и веря, что это единственный способ сдержать повышение монополистами цен на бензин, конечно, нельзя — это признак простой неграмотности. А вот дифференцировать налог на добычу полезных ископаемых по горно-геологическим и природно-климатическим условиям, чтобы нефть и газ стало можно добывать и "на неудобьях", жизненно необходимо. Заодно нужно его отвязать от мировых цен на нефть: с ними связаны вывозные пошлины, и этого достаточно.
Но главное — восстановление инфраструктуры. Как говорят китайцы, "дорога приносит богатство".
Людмила Щипахина писала, хотя и чуть по другому поводу:

Сначала — важнее науки:
Дороги, мосты, виадуки…
А всё остальное потом.

"ЗАВТРА". А что необходимо для модернизации, помимо инфраструктуры?
М.Д. Глобальный финансовый кризис ведет к возврату от системы, основанной на долларе как единственной мировой резервной валюте, к поливалютной системе, при которой мир разделится на несколько валютных зон, в каждой из которых будет своя собственная резервная валюта.
Глобализация слишком быстро зашла слишком далеко — нас ждет некоторый откат.
Страны, которые смогут сформировать на основе своей валюты собственную, даже относительно небольшую валютную зону, качественно повысят свою влиятельность и доходы. Кто не сможет этого сделать — уйдёт в тень. Нам надо воспользоваться шансом и избежать опасности.
Первый шаг к созданию собственной валютной зоны, члены которой будут использовать рубль в качестве резервной валюты, — переход к экспорту сырья, в первую очередь топливно-энергетических ресурсов (начиная с нефти и газа) на рубли. Вопрос не назрел — он перезрел, и эту еще Павловскую идею надо реализовывать со всей решимостью: можем опоздать.
"ЗАВТРА". Ну, раз уж затронули внешнюю политику — примеру какой страны должна следовать сегодняшняя Россия?
М.Д.Здесь и вопроса нет: Китая. В 1989 году говорили, что для этого у нас слишком мало китайцев, но за прошедшие годы эта проблема, по-моему, вполне успешно решена.
Думаю, первый свой визит президент как политический лидер должен был нанести в политически значимую для нас страну — Белоруссию или Молдавию, если мы начнем возрождать СССР, Туркмению, если вдруг начнем строить "энергетическую сверхдержаву", Кубу или Венесуэлу, если вздумаем заняться глобальным противостоянием.
Но у премьера "страной первого визита", разумеется, должен быть Китай — это соответствует и его экономической значимости и, главное, силе позитивного примера, который он собой являет.
"ЗАВТРА". Это к вопросу, кто есть кто сегодня в России?
М.Д. Это к вопросу об адекватности нынешней политической системы.
Беседу вёл Александр Нагорный